Крылья

ГЛАВА 2

Морган

День начинается с суеты. А как еще может начаться первый день нового учебного года? Лаки и Гай носятся по дому, как угорелые. Ладно, младший, ему всего одиннадцать, и это только второй его год обучения в школе (раньше он учился дистанционно), но старший-то чего?

Когда я выползаю из своей комнаты, давя зевок, и лениво спускаюсь по лестнице на первый этаж, эти двое уже завтракают. Надо же, все-таки двое, а не табун мигрирующих слонов, топот которых я так явственно слышала за дверью своей спальни в последние два часа.

— Привет, мам! — бодро здоровается Лаки, устроившийся на краю стола со стаканом молока в руках.

— Со стола слезь, — бросаю автоматически, а может, чтобы скрыть смущение. Никак не могу отделаться от этого чувства, когда он называет меня так.

Я усыновила Лаки, когда ему было пять, и до восемнадцати он звал меня «Миранда» или «Морган», как все. Это было привычно и полностью меня устраивало. А потом случился его неудачный побег с планеты, плен, встреча с биологической матерью-рабовладелицей и наркоторговкой — и что-то в голове моего приемного сына перещелкнуло, и он стал звать меня мамой и никак иначе. Не скажу, что мне это неприятно, но прошел год, а я так и не привыкла.

— Доброе утро, — вежливо здоровается Гай.

Младший брат Лаки — образец хорошо воспитанного ребенка. Только диву даюсь, как такое золото могло вырасти у бешеной психопатки, которой была мать этих мальчишек.

— Доброе утро, — отвечаю с улыбкой.

Кто знал, что мне достанутся на воспитание оба сына Изабеллы? До сих пор снится, как я сжигаю ей лицо выстрелом из плазменного пистолета.

— Все, мам, я побежал! — Лаки, естественно, и не думал обращать внимание на мое замечание и продолжал восседать на столе, пока не допил молоко. Только теперь спрыгивает на пол и подхватывает сумку, брошенную на стуле рядом.

Гай вскидывает на старшего брата глаза, но не дергается, продолжает размеренно жевать свой бутерброд. Говорю же, чудо, а не ребенок.

Смотрю на часы.

— Куда ты? Билли Боб еще не приехал.

Билли Боб — телохранитель Лаки, точнее, Александра Тайлера-младшего, сына много лет назад погибшего народного героя и племянника нынешнего премьер-министра Лондора. Искренне считаю, что то, что за последний год на Лаки не было совершено ни одного покушения, — личная заслуга Билли Боба. Надо бы замолвить за него словечко, чтобы парню выплатили премию.

— Приехал, приехал, — Лаки перекидывает сумку через плечо и отвечает, уже обернувшись вполоборота. — Я ему звякнул и попросил забрать меня пораньше.

Закатываю глаза, но не спорю. И так понимаю, куда он спешит — его девушка сегодня сдает у меня экзамен, волнуется. Куда же ей без рыцаря в сверкающих доспехах… прошу прощения, в синей форме Лондорской Летной Академии.

И эта форма Лаки безумно идет. Провожаю взглядом и невольно любуюсь своим мальчиком. Возмужал, стал еще больше походить на своего отца. Если бы не светлые волосы и глаза, был бы его полной копией.

— Миранда, а ты почему не торопишься? — бесхитростно окликает меня Гай.

А вот младший брат Лаки совсем на него не похож, — смуглый и темноволосый. Должно быть, он тоже походит на своего отца, с которым я никогда не была знакома. Ну не на мать же, в самом-то деле. Уж что-что, но то, как выглядела Изабелла Вальдос, я не забуду до конца своих дней.

Лукаво улыбаюсь, пожимаю плечом, плетусь к кофемашине.

— А куда мне торопиться? Без меня экзамен не начнут.

Я, как-никак, старший инструктор и глава приемной комиссии. Могу позволить себе выспаться. Впереди меня ждет недельный дурдом с туда-сюда мельтешащими и дрожащими от страха абитуриентами. Так что кофе не блажь, а жизненная необходимость.

Гай хихикает, будто я сказала веселую шутку.

Здорово, что у мальчика хорошее настроение в первый учебный день. В прошлом году школа далась ему нелегко. Насколько я поняла из вскользь брошенных Лаки фраз, были там и драки, и попытки запугивания и унижения. Но прямо мне никто ничего не рассказывал, а я не вмешивалась. Опекуном Гая является Лаки, а не я, и для него это очень важно и ответственно. Знаю только, что он сам несколько раз ходил в школу младшего брата… Значит, устаканилось. Хорошо.

Делаю себе кофе и бутерброд. Сажусь, откидываю со лба упавшие на него кудряшки. Подстричься, что ли?

У Гая пиликает коммуникатор на запястье. Он аккуратно вытирает губы салфеткой и встает.

— За мной Дерек приехал.

Дерек — это уже его телохранитель. Учитывая, сколько покушений было совершено на Лаки в прежние годы, с Гаем рисковать не стали и сразу же с момента его появления на Лондоре обеспечили личной охраной. Жаль, что телохранитель может защитить от бандитов, а не от жестоких сверстников.

Киваю с улыбкой.

— Беги. Хорошего дня.

Мальчик закидывает школьный рюкзак себе на плечи, делает шаг в сторону выхода, а потом вдруг разворачивается и порывисто обнимает меня.

— Спасибо, Миранда, — выдает. — Ты лучшая.

Улыбка на моих губах каменеет. Слава богу, что в этот момент Гай не смотрит в мое лицо. Похлопываю его по спине, а потом торопливо прячусь за чашкой с кофе и за волосами. Мне больше не хочется стричься: копна моих непослушных кудрей — идеальная ширма.

Но мальчик не замечает, какой эффект произвели на меня его поступок и слова, бодро спешит к двери и уже через секунду покидает дом.

Выдыхаю, только когда щелкает дверной замок. Отставляю чашку с дымящимся кофе и опускаю лоб на руки.

Если Гай однажды узнает, кто именно снес своим выстрелом голову его матери, это будет катастрофой…

***

Вожу я резко и быстро. Все охранники, которыми пытался наградить меня Рикардо (дядюшка Лаки, по совместительству великий и ужасный бывший президент Лондора, ныне — не менее пугающий окружающих премьер-министр), поувольнялись, заявив, что готовы прикрыть объект наблюдения грудью в случае опасности, но не собираются умирать из-за его, то есть моей, манеры вождения. Трусишки, я первоклассный пилот.

Мой флайер с ревом идет на снижение на посадочную площадку возле ЛЛА, заставив зазевавшихся абитуриентов кинуться врассыпную. А чего они хотели? Вся площадка вдоль и поперек утыкана знаками, на которых черным по белому, вернее, белым по красному написано, что за ограждение заходить не рекомендуется из-за посадки транспортных средств.

Глушу двигатель и выбираюсь наружу. Будущие новобранцы, так и не отошедшие на достаточное расстояние, глядят на меня, поразевав рты. Будь прокляты СМИ, сделавшие из меня публичное лицо. Мне теперь даже нет необходимости представляться — Миранду Морган знают все.

Дарю сбившейся в группку молодежи в неприятно бежевой форме абитуриентов устрашающую (как надеюсь) улыбку и быстро поднимаюсь по ступеням крыльца Академии. Знаю, что мою спину сверлят десятки взглядов. Не оборачиваюсь. Ни к чему это.

С Лаки и его девушкой сталкиваюсь почти сразу — прямо в холле. Дилайла сегодня тоже в бежевом. Непривычно, и ей совершенно не идет. Цвет формы делает ее кожу визуально бледнее. Или нет? Не боится же она экзаменов, в самом-то деле?

Ди уже поступала в ЛЛА, в прошлом году. Тогда еще график был другой, и будущих студентов определяли летом, а не как сейчас — в начале учебного года. Дилайла растерялась и с треском провалилась, после чего год отработала моим личным секретарем. И вот пришла попытать удачу во второй раз. Хотя об удаче тут не может идти и речи. Я лично натаскивала ее в пилотировании. Ди и раньше была сильна в теории, но, если и в этом году завалит практику, задушу собственными руками.

Естественно, вслух ничего подобного не говорю — девочка и так трясется.

— Не дрейфь, — провожу ладонью по ее плечу, пробегая мимо.