Бессмертный

ГЛАВА 14

Тройная доза успокоительного, наверное, свалила бы даже лошадь. Я весила не так много, поэтому меня такое количество не просто свалило с ног, но еще и размазало по полу.

Я лежала на ледяном полу своей камеры и совершенно не помнила, как сюда попала. Пыталась лежать на спине, но потолок так сильно кружился, что пришлось поменять положение и улечься набок.

Сердцу было тяжело справляться с таким количеством препарата, введенного в кровь, поэтому оно стучало как сумасшедшее, а этот стук отдавался в ушах, словно барабанная дробь.

Я надеялась, что придет забвение, и эти круговерть и грохот на время прекратятся, но я не засыпала и не теряла сознание, просто лежала на полу, обхватив себя руками, стучала зубами от холода и тупо смотрела перед собой.

Иногда наступало просветление, и я понимала, кто я и где нахожусь, а потом оно отступало вновь, и я терялась в водовороте звуков и обрывков мыслей и образов, то и дело всплывающих в воспаленном мозгу.

Краем сознания различила в коридоре громкие голоса.

— Что значит «приказано никого не пускать»? — звенел металлом уверенный мужской голос. — Кем приказано? — Кто-то что-то отвечал в ответ, но тихо и, кажется, испуганно, что слов было не разобрать. — Я сказал, открывай дверь! Живо! — Аргументы на наглого типа с громким голосом явно не подействовали. — Я вам всем устрою веселую жизнь, энтузиасты чертовы!

Громкоголосый добился своего: дверь поползла в строну, и в мое поле зрения попали начищенные до блеска ботинки вошедшего и идеально выглаженные брюки со стрелками. Где-то там, на краю сознания, я узнала голос своего незваного гостя, но так и не смогла его идентифицировать.

Ноги приблизились ко мне, потом остановились, будто в нерешительности.

— Что с ней?

— Так это… я же говорю…

— Изволь яснее формулировать свою мысль, — тон раздраженный, ядовитый.

— Она сопротивлялась, напала на доктора Шрайта.

— Шрайта, значит, — многообещающе произнес хозяин начищенных ботинок, — вот, кто добрался до дела, старый садист.

Я не узнавала владельца голоса, но его слова, определенно, пришлись мне по душе. Старый садист, да…

Ноги снова приблизились, их обладатель присел на корточки возле меня, перед этим привычным жестом подтянув брюки, чтобы не вытянулись на коленях. Лица я все еще не видела, смотрела в одну точку прямо перед собой.

— Морган, ты меня слышишь?

Теплая ладонь дотронулась до меня в районе плеча.

— Ч-черт! — выругался гость и отдернул руку, будто обжегся, хотя мне было так холодно, что скорее обморозился. — Какого черта она делает раздетая на полу?

— Так… это… — испуганно залепетал ответчик, потом собрался и выдал на одном дыхании: — Не велено было заходить!

— Стадо баранов, — произнес обладатель дорогих брюк и ботинок.

А потом меня вновь коснулись теплые руки, подняли в воздух, будто я весила всего ничего, а затем бережно уложили на койку. Накрыли одеялом по самый подбородок, но меня все еще трясло. Над головой вновь закружился потолок, и я закрыла глаза, потому что, если бы продолжила смотреть на эту карусель, меня бы непременно вырвало.

— Что стоишь? — снова тон разгневанного королевского отпрыска. — Быстро принеси попить что-нибудь горячее.

— А как же охрана заключенной?

— По-твоему, она сейчас встанет и побежит?! — заорал мой защитник.

— Слушаюсь, сэр, сейчас, — а затем быстрые шаги.

— Бараны, — зло, с раздражением, но не мне. — Морган, ты меня слышишь? — а это уже мне, хочу ответить, но не могу, мысль ускользает. А уже через мгновение все мое внимание отдается быстро стучащему сердцу. Нельзя так быстро стучать, нельзя. Слишком быстро, быстро…

Дорогие ботинки отошел от меня и с кем-то заговорил, кажется, по коммуникатору.

— Да, Гас, это я. Не занят? Дуй в тюремный блок… Знаю, что много работы… Гас, считай, что это моя личная просьба… Да, буду должен… Да, личное дело… Да, у меня тоже бывают личные дела… Да тут твой коллега начудил… Что значит какой? Шрайт, чтоб его… Надо откачать девчонку. — Теплые пальцы накрыли мое все еще ледяное запястье. — Не нравится мне ее пульс. И дыхание. Хрипит.

Хриплю? Я и не заметила. Да, хриплю. Воздух с трудом заходит в легкие и выходит с хрипами. Так вот почему мне тяжело дышать…

Очевидно, собеседники достигли взаимопонимания, потому что разговор прекратился. Незнакомец (или назовем его «неузнанный») подошел ко мне.

— Имей в виду, решишь умереть, оживлю и убью снова, — адресовал он мне странную угрозу, а потом я услышала удаляющиеся шаги.

***

— Как вы себя чувствуете? — заботливо осведомился доктор Огастус Лантер, в палате у которого я наконец окончательно пришла в себя несколько часов назад.

— Спасибо, все хорошо, — выдавила из себя улыбку.

Я чувствовала себя на самом деле хорошо, меня больше не трясло, мысли были ясными, дыхание свободное.

— Вот и славно, — улыбнулся доктор в ответ.

Медик казался очень приятным человеком, довольно молодой, где-то между тридцатью пяти и сорока, подтянутый, улыбчивый.

— Думаю, меня уже можно возвращать в камеру, — решила, не желая, чтобы у доктора были проблемы из-за того, что я засиделась у него в палате.

Лантер нахмурился.

— В какую еще камеру?

— В ту, где мне полагается быть, — растерялась я.

— Ну что за глупости? Вы там, где и полагается, — фыркнул доктор.

— То есть? — то ли я еще не до конца пришла в себя, то ли вообще по жизни туго соображала.

— То есть у вас весьма могущественный покровитель, — подмигнул мне Лантер. — Забудьте о камере… А, кстати, — он подхватил мою тюремную одежду, лежащую на стуле, и бросил ее в мусорный контейнер. — И об этом забудьте.

— Я… — я совершенно растерялась. — Я не понимаю.

— Скоро поймете, — подарил мне очередную улыбку милый доктор. — Если вы хорошо себя чувствуете, меня попросили отдать вам вашу одежду и проводить к флайеру, который отвезет вас… — он запнулся, не желая раньше времени выдавать конечную цель моего маршрута, — отвезет, куда нужно.

— Вы только что выбросили мою одежду, — напомнила я.

— Вашу одежду, — с нажимом повторил Лантер и указал на вешалку, на которой я обнаружила свою лондорскую форму, выстиранную и выглаженную.

Я часто заморгала и потрясла головой.

— Я сплю?

— Это вряд ли, — усмехнулся доктор. — Не тяните, меня ждут другие пациенты. Если готовы, собирайтесь. Душ за дверью. Я зайду через несколько минут.

Он вышел, а я все еще ошарашено смотрела ему вслед.

Как такое может быть? Как я вообще попала в эту палату? Все белоснежное, новейшая аппаратура, сам доктор — просто мечта из сериала про врачей. Как так?

Я потерла лоб, пытаясь вспомнить, что произошло. Вспомнила только ботинки. А еще наглый голос — хорошо поставленный, привыкший отдавать приказы. Этот голос напоминал мне… И Лантер сказал про могущественного покровителя… Нет, этого определенно не может быть!

***

Нормальный душ и привычная одежда частично вернули мне чувство собственного достоинства. Улыбка и доброжелательность доктора Лантера тоже многого стоили, по правде говоря, я думала, что все оставшиеся дни своей жизни мне суждено провести в камере в зеленой униформе и под успокоительным.

Доктор, по-прежнему улыбаясь, выдал мне шерстяной плащ с капюшоном и лично проводил к выходу из клиники, где передал меня из рук в руки высокому крупному мужчине в черной форме без знаков отличия, которые помогли бы определить его принадлежность к той или иной службе. Несмотря на свои габариты и суровое выражение лица, встречающий вежливо кивнул мне в знак приветствия и пригласил проследовать в припаркованный неподалеку флайер.