Книги
Воспоминание 97
30 мая
— Здравствуйте, вызывали? — заглядываю в приемную.
Жанна Вальдемаровна, не прекращая что-то печатать, бросает на меня снисходительный взгляд и кивает на дверь шефа. Ладно, вопросительная интонация в моем приветствии и правда была не уместна. «Валерия Резеда! Вас ждут в кабинете директора!», — несколько минут назад пронесшееся по всему училищу по громкой связи, сложно расценить двояко.
Ладно, дергаю плечом и прохожу к нужной двери. Жанна до сих пор не сменила гнев на милость по отношению ко мне после инцидента с Аршанской. Видимо, она из тех, кто за пис во всем писе, а я в ее глазах теперь агрессивная и неуравновешенная личность. Как-нибудь переживу, хотя и неприятно, чего уж.
— Здравствуйте, Станислав Сергеевич, — когда я совершаю быстрый двойной стук в лакированную поверхность двери и вхожу, Князев стоит к выходу спиной и перекладывает какие-то папки на стеллаже.
Несколько папок тут же вылетают из его рук (видимо, я зашла слишком стремительно, не выдержав паузу между стуком и открытием двери) и падают на пол; из некоторых вылетают несшитые листки.
— Лера, рад тебя видеть! — тем не менее улыбается директор, будто и правда очень рад. Даже словно соскучился, блин. Только если меня и раньше смущало его чрезмерное дружелюбие, то после намеков Холостова Князев и вовсе не вызывает у меня доверия. Натянуто улыбаюсь и, чтобы не стоять столбом, пока мужчина собирает рассыпавшиеся веером бумаги по полу, подхожу и принимаюсь помогать. — Спасибо, — кажется, искренне благодарит тот.
А я всеми силами пытаюсь сохранить бесстрастное выражение лица, когда мои пальцы касаются папки с надписью: «Любимов Р. А.». Личное дело.
— Вот, — кладу ее поверх уже внушительной стопки, которую Князев соорудил на своем колене.
Личное дело — это же все, что собрано у Сурка на студента. Они не могли не внести туда отчет о расследовании его смерти. Ладно, какое там расследование, но хотя бы выводы. К тому же после обнаружения тела на место вызывали людей из Совета. Не могли же они не запротоколировать то, что увидели. Мне нужна эта папка.
— Спасибо, — повторяет директор, когда работа по сбору папок и рассыпавшихся документов завершается, выпрямляется и кладет получившуюся стопку на край своего стола. Мне. Нужна. Эта. Папка. Она третья сверху. Блиин. — Ну, как твои успехи? — Князев чуть ослабляет галстук (сегодня он у него небесно-голубой, под цвет глаз) и проходит к своему месту. — Как настроение?
Настроение у меня как у пациентки психлечебницы в период обострения. Позавчера, вернувшись из комнаты Руслана, я полчаса сидела на полу, подперев дверь своей комнаты спиной, и глупо улыбалась. Вчера весь день хотела спрятаться под стол и никого не видеть. Костю избегала, подсознательно желая, чтобы он проявил настойчивость и подошел сам. Вернее, он-то подошел, но был мною же и отослан и больше не предпринимал попыток общаться. Потом я еще полдня думала, какая я дура. Потом хотела подойти сама и не подошла. В общем, таки да, дура еще та. Как там говорят, гормоны шалят?
Видимо, мой самоанализ затягивается, потому как собеседник деликатно покашливает, напоминая о своем присутствии. Да, Лера, ты дура.
— Настроение хорошее. Желания калечить сокурсников нет, — выдаю с улыбкой оптимистки.
— Вы помирились с Людой Аршанской?
Угу, обнялись и простили друг другу все грехи — как же.
— Скорее, устранили причину нашей размолвки, — говорю. Люда обиделась на Холостова и уже несколько дней даже не смотрит в его сторону. Так что да, у нас мир, дружба, жвачка. Вернее — полный взаимный игнор. Меня устраивает.
— Константин тоже говорил, что конфликт исчерпан, — благосклонно кивает Князев, не переставая доброжелательно улыбаться. А у меня при упоминании одного этого имени пульс ускоряется. — Я так понимаю, он помог вам преодолеть разногласия?
— Приложил руку, определенно, — заверяю.
Ко мне уж точно. Две. Черт, не краснеть!
— Лера, а скажи мне, — взгляд мужчины напротив становится совершенно пронзительным — до костей пробирает, — как ты думаешь, Константин Холостов справляется со своими обязанностями старосты группы?
Неужели все-таки покраснела, и он что-то заметил? Вроде бы нет. Но все равно напрягаюсь.
— Отлично справляется, — отвечаю. Тут дело не в моих симпатиях, я давно и искренне считаю, что Костя — отличный староста. Смотрю вопросительно. — А при чем тут Холостов? — выходит грубее, чем следовало, и я поспешно прикусываю язык.
Но Князев не делает акцентов на моей интонации, лишь снова дарит улыбку из разряда: «я твой лучший друг, люби меня и доверяй». У меня от нее мурашки по коже.
— Мне стало известно, что ты обращалась к Константину за помощью. И он занимался с тобой дополнительно.
Интересно, кто донес? Сам Костя?
— Было дело, — признаю. Скрывать тут особо нечего. Мой резкий прогресс на занятиях заметили все преподаватели.
Станислав Сергеевич продолжает смотреть на меня в упор.
— В следующий раз, — произносит, ни в какую не желая убирать со своего лица улыбку, — не стесняйся, не надо отвлекать сокурсников, обращайся сразу ко мне, — да что ж такое? Меня уже злят эти непрерывные зазывы «обращаться». — Обещаю, справлюсь не хуже Константина.
Моргаю. «Это намек? Он что-то знает? Что он только что мне предложил? — вихрем проносится в моей голове. И напоследок: — Я пошлячка?».
Облизываю отчего-то пересохшие губы, на которых директор теперь задерживается взглядом, и у меня к горлу нехорошо подкатывает.
— Спасибо, — благодарю, часто кивая, как китайский болванчик, — я обязательно учту, — и пока меня не стошнило прямо здесь, вскакиваю со стула. — У нас индивидуальных занятий — тьма. Я побежала, можно? — а сама уже пячусь к двери.
Князев подкатывает к своим студенткам — у меня в голове не укладывается. Я со своим скудоумием все это время не понимала намеков, хотя и Костя намекал на это не то чтобы слишком тонко. Аллес капут, товарищи.
— До встречи, Лера, — директор приподнимается со своего места, чтобы меня проводить.
Я даже знаю, как это будет: сейчас он подойдет, обязательно возьмет за руку, еще раз заверит, что ему можно доверять и обращаться при любых вопросах-проблемах. Тьфу, блин.
— До свидания! — выпаливаю и выбегаю из кабинета прежде, чем тот успевает обойти свой стол.
Кабздец.
Воспоминание 98
Чертово отсутствие мобильной связи. Это просто издевательство. Как прикажете нам между собой договариваться о встречах? Почтовыми голубями?
Тихо бешусь, несясь по коридору из приемной. Жанна, наверное, теперь решила, что я совсем пропащий случай, по тому, как я промчалась мимо нее к выходу — как ошпаренная. Меня и ошпарило — осознанием.
Взлетаю по лестнице на третий этаж со скоростью ужаленного в одно место спринтера и обессиленно замираю перед зоной для отдыха. Занятия на сегодня уже завершились, время ужина еще не наступило, и потому народ прохлаждается на диванах. Тут и наши близнецы, и красотка Аршанская (глаза б мои ее не видели), и Дэн, (куда ж без него подле королевы), и несколько мальчишек из других групп, и подружки-веселушки, Ида и Маша (так их вроде).
— О, наша психичка прискакала, — комментирует мое появление на этаже Ида. Эта та, которая как-то пыталась толкаться в дверях — любительница позадирать всех и каждого.
Молча показываю этой дуре средний палец, отчего та давится словами.
— Слышь, ты! — тут же встревает ее подружка. Ну достали, сил моих нет.
Только отмахиваюсь. После носа Аршанской они сами ко мне не полезут, а вот выкрикнуть и в кусты — это да.
