Книги
Воспоминание 23
11 апреля
Группа «А»
Список учащихся:
Аршанская Людмила,
Глотова Полина,
Грецкий Виктор,
Грецкий Дмитрий,
Климов Денис,
Кожухова Яна,
Любимов Руслан,
Резеда Валерия,
Холостов Константин.
Пять групп. И в нашей — девять человек. Хмыкаю, читая имена. Я, конечно, по фамилии никого, кроме Холостова, не знаю, но по именам сильно подозреваю, что в списке не просто какие-то Люда, Яна и Руслан. Похоже, не только Людмила считает, что раз мы приехали на одном поезде, то и держаться нам следует вместе.
— Ну, харе тупить! — рычит кто-то у меня за спиной, и я, в последний раз бросив взгляд на список, отхожу в сторону, пуская жаждущих к доске для объявлений.
Воспоминание 24
Странно идти на первое занятие с пустыми руками. Не покидает мысль, что что-то забыла. Школьную сумку например. Или хотя бы тетрадку и ручку. Полагаю, нам все выдадут на месте, раз ничего не сказали раньше. А может, это я такая ворона, что не подумала о канцелярии, собирая чемодан? Сомнения покидают быстро: ни у кого из тех, кого я встречаю в коридорах, нет в руках ничего, кроме схемы замка, которые для новобранцев специально сложили стопками в холле.
У меня тоже есть карта-схема. Вот только в картографии я не сильна: в походы не ходила, а для перемещений по незнакомым районам города у меня в телефоне есть приложение с джипиэс-навигатором. Там, ясное дело, тоже карта, но еще и «говорилка», которая вовремя командует, куда повернуть. Тут диктор отсутствует, и я пару раз откровенно туплю и поворачиваю не туда; потом возвращаюсь.
Ну идиотизм же. Обычно если этаж первый, то и помещения там с номерами: 101, 102, 103. Если второй, то 201, 202 и так далее. Но мы же не на Земле, а в Сурке, видимо, в порядке вещей вывернуть все привычное на новый лад. Потому как мне нужна аудитория 415, и расположена она на втором этаже. Рандомно они, что ли, номера назначали? У меня уже ощущение, что из-за очередного угла вот-вот выскочит Безумный Шляпник и предложит чаю.
Может, я и зря против компанейства. Если бы дождалась в женском крыле Люду или Яну и отправилась бы вниз вместе с кем-то из них, то, скорее всего, управилась бы с поиском аудитории быстрее (не может же у всех сразу быть такой топографический кретинизм, как у меня) и не пришла бы… последняя.
Замираю на пороге, потому что все уже в сборе, и восемь пар глаз сразу же уставляются на меня.
— Это всего лишь я, — бормочу.
Явно же препода ждали. Ну, или еще какое суроческое чудо. А тут — я.
Пробегаю взглядом по рядам парт: два ряда, по три стола в ряд. Парты рассчитаны на двоих. Итого: аудитория вмещает двенадцать человек, а нас всего девять — отлично! И то, что стол в заднем ряду у стены свободен — тоже просто супер; устремляюсь туда.
Стоит мне сесть, тут же звенит звонок. Ух, успела! Ну точно, здравствуй, школа, я твой потерянный сын. Ну то есть дочь. Какая-то ересь с утра лезет в голову. Просто спать надо ночью, а не считать ворон или пялиться в окно.
— Привет! — не успеваю выдохнуть, а на меня уже смотрят целых четыре голубых глаза.
Не сказать, что увидеть два совершенно одинаковых лица удивительно, учитывая значащихся в списке группы Дмитрия Грецкого и Виктора — тоже Грецкого. Но я все же на миг зависаю, потому что поражает меня не сам факт наличия близнецов, а их возраст — ну лет двенадцать же!
— Привет, — отвечаю с заминкой.
— Я Митя, — тут же получаю в ответ рот до ушей. — А это Витя!
Я Зита, а это — Гита…
— Привет, — здоровается Витя, кажется, не самый общительный в мире мальчик. Мне он уже нравится.
— Приятно познакомиться, — боюсь, получается не слишком-то радостно. Зато в тон Вите. — Лера. А вы?..
— Мы ранние, — тут же заливается смехом Митя. — Уй! — получает тычок от брата под ребра.
— Так бывает, — серьезно сообщает Витя. — Иногда дар просыпается в тринадцать, а иногда — в семьдесят.
— Гы, ну ты загнул. В семьдесят! — гогочет Дмитрий. Наверное, он младший, я где-то слышала, что у близнецов старшие умнее и серьезнее младших.
Виктор бросает на Митю взгляд, который ясно говорит: «Извините, но мой брат — дебил». Давлю в себе смешок. Забавные: лица одинаковые, а даже мимика разная, не то что манера поведения. Вите бы очки на носу не помешали. Имя у него самое подходящее: очень похож на мальчика из старой новогодней сказки про Машу и Витю. Бабушка очень любила Боярского в роли кота, и, пока я была маленькая, мы часто ее смотрели.
— И вам, значит, тринадцать? — уточняю.
— Четырнадцать, — поправляет Виктор, явно теперь считая идиотом не только своего брата.
На вид — десять-двенадцать. У нас соседу четырнадцать, так он выше меня на голову и косая сажень в плечах, а эти — дети детьми — тоненькие, маленькие. Как их родители-то отпустили? А школа? Им же в обычную школу нужно ходить.
Ага, и со школьных батарей вентили отрывать, тут же ядовито подсказывает внутренний голос. Ясное дело, что таких детей нужно или обучать, или блокировать у них опасные способности.
— Мы из Питера, — продолжает широко улыбаться Митя, начисто игнорируя осуждающие взгляды брата. — А ты из Москвы, мы уже в курсе. Ты долго, мы успели пообщаться.
— Проспала, — говорю. Ну не стану же я признаваться, что заблудилась в трех соснах с картой в руках.
— Бывает, — утешает Митька.
Виктор смотрит так, будто проспать на учебу — это святотатство.
Мальчишки, наконец, от меня отворачиваются и начинают что-то бурно обсуждать между собой, при этом Митя активно жестикулирует. Мне как-то никогда не приходилось общаться с близнецами, и я воспринимала за чистую монету фильмы и книги, где близняшки менялись местами и выдавали себя друг за друга. Глядя на этих братьев-акробатов, в реальность подобного финта мне верится не особо: похожими они показались только с первого взгляда. По факту: разные темпераменты, разная мимика, даже волосы у Виктора аккуратные, будто только что из салона, где его подстригли и причесали, а у Дмитрия в разные стороны, словно расческа у них одна на двоих и хранится она у Вити.
Больше меня никто, к счастью, не трогает, препод не спешит, и я наслаждаюсь одиночеством и разглядыванием аудитории (класса?). По правде, рассматривать тут нечего: бежевые стены, парты и стулья из светлого дерева, белая доска с маркерами в подставке на стене — все. Ни тебе портретов великих магов, ни цветов в горшках хотя бы — все девственно пусто и чисто и в принципе выглядит как после ремонта, куда еще не ступала нога человека.
Мои одногруппники заняты кто чем. Яна, как и я, предпочла одиночное расположение, и сидит в соседнем ряду, от меня через проход. На голове — ее огромные наушники, челка стоит почти вертикально, ногти с черным лаком постукивают по поверхности парты. Русик тоже во втором ряду — у окна. И его одиночная посадка, в отличие от нас, не радует. Сидит, сложив руки на груди, и явно на кого-то обижен. Ловлю его взгляд — на меня?! Ума не приложу, чем я успела его обидеть, но тут Рус кивает на стул рядом с собой, и я уверенно машу головой. Спасибочки, он мне вчера почти не дал поесть: присел не только рядом, но и на уши.
Кроме близнецов, передний ряд парт заняли наши друзья-товарищи: Мажор мажорский, Недомажор и дива подиума. Как ни странно, мажоры уселись друг с другом, а Люда от них через проход. А рядом с ней — незнакомая девушка. Одета скромно, волосы длинные, русые, собраны сзади в «хвост». Сидит, подперев рукой подбородок. Лица не вижу — только острые лопатки сквозь хлопчатобумажную ткань платья.
