Книги
Воспоминание 6
1 апреля
Аллес капут — вот что вертится у меня в голове. Ну и еще: везите в дурку, я сдаюсь.
Сижу за столиком в кафе, опершись локтями на круглую столешницу и накрыв голову руками. Нет, может, все не так плохо? Может, я таки шлепнулась со скользкого крыльца, врезалась головушкой в ступеньку и впала в кому? И сейчас надо мной колдуют врачи, из моего горла торчит кислородная трубка, а это все — глюки? Ну, троллил меня кто-то со школой магии, а потом в раненом мозгу соединились реальность и вымысел, и я просто вижу красивые цветные сны?
Вот и поставленный передо мной капучино волшебно пахнет свежесваренным кофе. Отнимаю одну руку от шапки, которую в кафе так и не сняла, и пробую напиток — вкус есть. Интересно, мозг в коме может выдавать глюки со вкусами и запахами? Надо погуглить.
— Валерия, — когда пауза затягивается, окликает меня мой сокофейник, — вы подумали над моим предложением?
О чем я всерьез подумала, так это о том, что у меня поехала крыша.
Поднимаю глаза на сидящего напротив мужчину. Обычный мужик, лет сорок, может, пятьдесят. Ухоженный: стрижка короткая, ровненькая, лицо начисто выбритое, прямо как в рекламе лезвий, обещающих гладкость кожи а-ля попа младенца, руки явно с маникюром, костюм с рубашкой и галстуком — все с иголочки, ни складки или прилипшего кошачьего волоса (это я о наболевшем). В общем, со стороны мы, должно быть, выглядим, словно папа-миллионер нашел свою дочь-оборванку. Нет, я о себе очень даже высокого мнения, но мой внешний вид, как ни крути, не подходит для модного журнала. А этого типа можно смело на обложку. Причем «Форбса» какого-нибудь.
Отставляю от себя чашку с капучино, который, кстати, заказал мне этот странный мужчина, не спросив, что я буду, но ловко угадав мои предпочтения, складываю предплечья на столе, одно на одном, и подаюсь вперед, чтобы заговорщическим шепотом озвучить свою новую идею:
— Это шоу «Скрытая камера», да? Кто меня подставил? Ромка? Виталина?
Бабушка у меня любит подобные передачи, но у нее явно не хватило бы духа авантюризма, чтобы подать заявку и предложить меня в качестве жертвы.
— Валерия Владимировна, — мужчина укоризненно качает головой.
Черт, не колется, зараза. Серьезный такой, вежливый.
А что мне думать? Поверить, что он владеет магией, а у меня мощный магический потенциал, который нужно развивать, пока не поздно? Не могу я! Да, фокус с замершим городом был эффектным, но я скорее поверю в то, что на меня вышла банда гипнотизеров, чем настоящий волшебник.
— Маг, — поправляет мужчина, назвавшийся Сергеем Вениаминовичем Реутовым, рекрутером Сурка. — Можно просто: одаренный.
У меня отваливается челюсть. Может, я и помешалась, но память мне пока что не отказала, и я совершенно уверена в том, что не произносила последние слова вслух.
— Валерия, — не успеваю возмутиться, — вы не сошли с ума, а я не гипнотизер и не галлюцинация.
А может, я того? Не в кому впала, а насовсем? Виском о бордюр — и привет семье? Что-то «Город ангелов вспомнился».
— И не ангел смерти, — снова нагло влезает в мои мысли этот тип.
— Даже если вы телепат, без спроса читать чужие мысли, как минимум, неприлично, — выпаливаю раздраженно.
Но Вениаминыч не обижается, лишь кивает, что принимает мое замечание, и разводит руками над столом.
— Совершенно с вами согласен. Но при общении с новобранцами нужно быть осторожным, чтобы понять настроение и намерения будущего мага. Моя способность к телепатии не врожденная и не постоянная. Читается особое заклинание, выпивается особое зелье, и на несколько часов мысли окружающих для меня — открытая книга.
Не собираюсь я с ним общаться несколько часов, мне еще в аптеку надо, меня бабушка ждет. Черт, Лера, ты слишком громко думаешь!
В ответ на эту мысль мужчина улыбается. Не снисходительно, а так… по-доброму, что ли. Но я не спешу верить первому встречному и в его благие намерения тем более.
Выдыхаю, пытаюсь собраться. Если на минуточку (на минуточку!) предположить, что этот человек говорит правду, то…
— Давайте подытожим, — перехожу на деловой тон. А то и правда истерю не по делу. — Где-то в Сибири существует настоящая школа магии…
— Технически: в Алтайском крае.
Окей, технически. Киваю.
— И там обучают владению даром, который якобы у меня есть.
— Есть.
Стараюсь не раздражаться.
— В мире много людей со сверхспособностями, но для всеобщего спокойствия они их скрывают.
— Верно.
Выдыхаю. Спокойно, Лера, спокойно.
— Можно я договорю? — прошу вежливо. — Мне нужно систематизировать полученную информацию, — получаю кивок. — Спасибо. У кого-то дар дает о себе знать, у кого-то спит, и его нужно… э-э… будить? — снова кивает. — У меня спит, — опять соглашается. — Ну так и пусть спит, — не понимаю. — Кому от этого плохо?
Мужчина смотрит на меня с удивлением. Пауза, когда он, должно быть, копается в моих мыслях, чтобы убедиться, что я говорю то, что думаю, и удивляется еще больше.
— Разве вам не хочется стать магом?
Прямо смотрю в ответ.
— Нет.
Мне нужно бабушке на операцию заработать, а стоит она — мама не горюй. Да и оперировать пожилого человека не каждый возьмется. Но «каждому» я бабулю и не доверю — только лучшим.
И тут меня посещает идея. Это если на минуточку поверить во весь этот бред. На минуточку!
— А если я стану магом, я смогу исцелять людей?
Так быстро вставляющий свои комментарии прежде, на этот раз мужчина молчит подозрительно долго.
— Именно этому вас и обучат в Сурке, — произносит затем, и мое сердце преисполняется предательской надеждой, — тому, что магия не есть волшебство, — и с оглушительной высоты падает вниз. — Магия — это работа с энергией, — продолжает Реутов, но у меня уже нет ни малейшего желания его слушать. — А энергия не появляется из ниоткуда, она берется из пространства и возвращается в него. Законы физики никто не отменял: на каждое действие найдется противодействие, а энергия не исчезает и не появляется из ниоткуда, она может лишь превращаться из одного вида в другой. За сильную магию придет не менее сильная отдача. Вы сможете лечить мигрени и, скажем, зубную боль без особого вреда для себя и окружающего мира. Остановить кровотечение, снять воспаление. Но убрать серьезные болезни, особенно те, которые угрожают жизни больного — равносильно воскрешению. Вы забираете человека из лап смерти, а значит, должны отдать пространству нечто не менее важное. Иначе баланс нарушится. Могут погибнуть другие люди. Может даже случиться природный катаклизм, вроде цунами или землетрясения.
— Я поняла, — опускаю голову.
Смотрю в застывшую пену от капучино на внутренней стороне чашки так внимательно, будто умею гадать на кофейной гуще. Не умею. Да и гущи на дне нет — только уже засохшая пена. Честно, ради бабули я была готова поверить. А так…
— Если вопрос в денежном обеспечении, то на протяжении всего обучения вы будете получать стипендию, — вклинивается в мои мысли маг-рекрутер.
Угу, а за бабушкой будет Бабай приглядывать? Водички среди ночи принесет? «Скорую» вызовет?
— Я не могу, — говорю твердо. — У меня есть обязанности.
— Но вы верите? — мужчина чуть улыбается. Празднует свою победу, ну-ну.
— Не знаю, — отвечаю честно.
Пока я пытаюсь мыслить из разряда «а что, если бы». Но и так, и эдак бабушку я не оставлю. Она растила меня одна, когда не стало родителей. Работала на двух работах, полжизни на меня положила. Да что говорить, и сейчас заныкивает последнюю пятерку, чтобы подарить мне на день рождения. У меня никого, кроме нее, нет, я ее не брошу. Ни за что и никогда.
— Мы можем определить вашу бабушку в санаторий, где за ней будет должный уход, — предлагает Реутов.
Чужие равнодушные люди.
— Нет.
