Книги
Автомат притаился в дальнем закутке вестибюля. Я сфотографировалась в тесной будке, пахнущей пылью, Андрей забрал теплые, слегка липкие снимки и нырнул в метро.
Выйдя на улицу, я зашла в первый попавшийся продуктовый магазин. Видимо, раньше он был самым обычным гастрономом, кое-где даже сохранилась лепнина, изображавшая всякие продукты. Когда из длинного и узкого, как кишка, магазина вдруг решили сделать супермаркет, оказалось, что между двумя рядами полок едва-едва может протиснуться человек с корзиной.
На мое счастье, народу в магазинчике почти не было. Впрочем, это оказался довольно-таки дорогой магазинчик. Наверняка в соседнем все то же стоило намного дешевле, и можно было пойти туда, но очень уж я не любила уходить с пустой корзиной - почему-то всегда казалось, что кассиры подозревают меня в мелком воровстве и вот-вот попросят вывернуть карманы. К тому же деньги были не мои. И вообще - пришедшие дуриком. Поэтому экономить их не хотелось.
Я мужественно продиралась через продуктовые джунгли, кидая в корзину все, что не надо готовить: печенье, чипсы, йогурты, сыр, колбасу, пакеты сока, банки пива. Поклажа уже оттягивала руку, я перебросила корзину в другую и случайно задела штабель пачек с чаем. Коробочки с шуршанием посыпались на пол.
Я уже ждала грозного вопля, но все было тихо. Две кассирши что-то увлеченно обсуждали и не обращали на меня никакого внимания. Поставив корзину на пол, я собрала пачки и тут увидела, что с противоположного конца «ущелья» идут мужчина и женщина. Пришлось отступить назад. Так разъезжаются две машины на узкой горной дороге: одной приходится какое-то время ехать задом, пока не покажется «карман».
Парочка, похоже, решила затариться основательно. У каждого было по корзине, набитой доверху. Женщина то и дело поправляла норовящие сползти пакеты и коробки. Я разглядела палку копченой колбасы, ананас и шоколадные конфеты. У мужчины из корзины беззащитно выглядывала, прорвав упаковку, куриная нога.
Что-то в его облике показалось мне знакомым. Рост, фигура, модно подстриженные темные волосы... Да и такую же темно-синюю шелковую рубашку я видела на ком-то совсем недавно. Прищурилась, но женщина загораживала его лицо.
- Мырик, вино будем брать? - спросила хорошо одетая длинноволосая блондинка среднего роста.
Я ждала, когда они пройдут, и невольно их разглядывала. Женщина шла впереди, на ней было дорогущее льняное платье цвета палой листвы и туфли на шпильке. В ушах длинные золотые серьги, на шее целая паутина золотых цепей.
Мужчина подумал и сказал:
- Нет, вино здесь покупать не будем. Недалеко есть магазин, там настоящие грузинские. А тут еще отраву какую-нибудь паленую схватишь.
Я чуть не упала в обморок.
Слух у меня был далеко не абсолютным, скорее наоборот, но этот гнусавый тягучий баритончик со срывами в тенор я узнала бы из тысячи. Кирюша, вот кто это был. Пятый мамочкин муж. Мой очередной отчим. С молодой девицей. Хотя... Не такая уж она и молодая, примерно моя ровесница. Надо же, сколько пропитания закупают, наверно, для вечеринки или сладкого уикенда.
Впрочем, этого и следовало ожидать. Чтобы супруги жили счастливо с такой отрицательной разницей в возрасте, их отношения должны складываться по принципу «жена-мать и муж-сынок». А моя матушка на мать точно не тянула. Да и Кирюша на «сынка» тоже.
Честно говоря, я всегда относилась к нему с предубеждением, хотя и скрывала это. Вроде такой положительный, не вредный, не жадный, внешне не противный. Не курит, почти не пьет. Может, из-за того, что на двенадцать лет моложе матери?
Я обогнула полки с другой стороны и подошла к кассе, стараясь встать так, чтобы Кирюша, если подойдет, не смог меня узнать. Быстренько расплатилась, покидала покупки в два полиэтиленовых пакета и выскочила на улицу.
И сразу же заблудилась.
За без малого три года я довольно хорошо стала ориентироваться в городе, но стоило свернуть на «изнаночные» тропы - и тут же почувствовала себя Мальчиком-с-Пальчик, заблудившимся в темном лесу, когда птицы склевали дорожку из крошек.
Я растерянно оглянулась. Все эти мрачные облупленные дома и подворотни казались совершенно одинаковыми. Дом справа подмигивал пустыми глазницами выбитых стекол. Я свернула за угол и очутилась в безлюдном тупике. Стало жутко, и я поторопилась вернуться.
- Простите, вы не скажете... - кинулась я к первой встречной женщине и осеклась.
Это была Кирюшина подружка.
Она приостановилась и посмотрела на меня в упор. Ее глаза, чуть выпуклые, окаймленные замечательно пушистыми ресницами «тройной объем», были тяжелого серого цвета. Я всей кожей чувствовала ее удивительно неприятный взгляд.
- Я не местная, - ответила она сочным грудным голосом, резко повернулась и направилась в сторону, противоположную той, куда шла до сих пор.
Я ошарашенно смотрела ей вслед. Ничего себе! Может, я просто хотела узнать, сколько времени. Или Кирюша все же заметил меня и сказал ей, кто я такая?
Машинально я свернула в первую попавшуюся подворотню, прошла через проходной двор и оказалась прямо у пансиона «Лаура».
***
Поднявшись наверх, я хотела попросить у портье посуду, но подумала, что, даже если такая услуга и предусмотрена, все равно не смогу из нее есть. Лучше выловлю из супа таракана, чем буду есть с такой посуды. Я понимала, что это глупо, что в ресторане она тоже общего пользования, но поделать с собой ничего не могла. В ресторане хоть не знаешь точно, кто ел этой вилкой до тебя.
Сжевав пару круассанов, выцедив через край стаканчик йогурта, я достала купленный у метро журнал и осторожно пристроилась на кровати. Никуда не денешься, надо как-то переступить через брезгливость. Все-таки лучше, чем на лавке, утешала я себя.
Только ведь с Геростратом придется спать в одной постели.
Еще вчера, когда мы сидели на моей кухне и поедали шницели с цветной капустой, я была уверена, что не хочу этого. Абсолютно не хочу. Да, были страсти-мордасти, потом все кончилось. Он меня бросил, и все прошло, а переживала я только по инерции. Ну как ребенок, у которого отнимают игрушку. Кажется, что игрушка самая замечательная во вселенной и другой такой уже никогда не будет. А главное, обидно, что не сама игрушку потеряла или сломала, а другой отобрал. Получила игрушку назад - и стало ясно: она старая, скучная и совершенно ненужная.
Это я вчера так думала. Или убеждала себя в том, что так думаю. А сегодня, после серии бурных поцелуев на бережку Суздальского озера, стройная теория слегка пошатнулась.
Алла, Алла, о чем ты? Какой там секс, о другом подумай!
Заграничный паспорт! Он что, решил за границей спрятаться? А диск?
Я замотала головой, как лошадь, в надежде вытрясти оттуда все эти мысли.
Не хочу об этом думать.
А о чем тогда? О маникюре? Или о сотворении мира? А может, о матушке и Кирюше?
Ну и что тут думать? Конечно, я не собираюсь ей докладывать. Он, разумеется, скажет, что это его пятиюродная кузина из Тьмутаракани или просто сотрудница, с которой они закупали продукты для небольшого рабочего банкета. Мамуля традиционно поверит, она всегда всему верит, если говорит лицо неженского пола. Я окажусь идиоткой или, еще хуже, интриганкой, пытающейся внести разлад в дружную семью. Нетушки, пусть это выплывет наружу как-нибудь без моего участия. Можно подумать, своих проблем мало!
