Книги
- Аля, ты где? Ты жива?
Голос Корнилова доносился откуда-то сверху.
Я села и пощупала отчаянно болевшую голову. На лбу, прямо над бровью, выросла шишка. Во рту медно отдавало кровью. Провела языком по зубам - целы, зато губа раздулась, как подушка. Медленно поднялась. Руки и ноги двигались.
Ладно, значит, выживу.
В подвале было темно, света, который проникал сквозь узкое окошко под потолком, хватало только на то, чтобы разглядеть свои руки, поднеся их вплотную к носу. Руки, кстати, отчаянно зудели и чесались. Пошарив вокруг себя, я поняла почему. Стекловата! Она была здесь повсюду и, наверно, именно она спасла мне жизнь.
Надо сказать, что одно из моих первых сознательных воспоминаний как раз было связано с этим малоприятным стройматериалом. Мы еще жили в Питере, мама отпустила меня во двор гулять с соседской девочкой и ее бабушкой. Бабка была подслеповата и не углядела, на чем дети катаются с горки. А мы вытащили из горы сваленной у подъезда стекловаты по спрессованной пластине и отрывались вовсю. Скользит стекловата хорошо, да и сидеть на ней мягко. Зато потом...
- Алька, да что с тобой? Отзовись! Ты где?
В голосе Герострата звучал плохо скрытый страх, и я почти уже получила удовольствие, - как же, боится, не случилось бы со мной чего! - но тут же с прискорбием сообразила: все гораздо прозаичнее. Просто в данной ситуации ему уютнее вместе со мной. Не надо особенно думать, что делать, да и есть кого при случае обругать.
- Да здесь, - наконец снизошла я. - Ничего страшного, просто шишку набила. Что там?
- Не знаю. Никого нет. Вылезай!
Легко сказать - вылезай. Я на ощупь двинулась в ту сторону, где, по моим соображениям, должны были быть дверь и лестница. Дверь, точнее проем, и вправду обнаружилась, а вот лестницы почему-то не было. Точнее, она была, не наблюдалось только марша от первого этажа до подвала, но это было уже однофигственно.
Сказав пару нехороших слов, я вернулась в подвал.
- Ну что? - надрывался невидимый Герострат.
- Ничего. Я остаюсь здесь жить!
- Совсем сдурела?
- Да. Сдурела, - согласилась я. - С тобой не только сдуреешь, но еще и офигеешь, и охренеешь, и… Лучше сидеть в подвале, чем с тобой за компанию под пули лезть.
Наверно, это была не просто замедленная реакция, а ну очень замедленная реакция, но до меня только сейчас окончательно дошло, что стекло в машине разбилось не само собой.
- Ладно, Аль, не дури, вылезай, - Корнилов сбавил тон.
- Не могу! Вытащи меня.
Андрей свесился в окно по пояс, я встала на цыпочки и только-только дотянулась до его рук.
- Нет, так я и сам свалюсь. Там нет ничего? Ящика, кирпича?
Ничего там не было. Ни ящика, ни кирпича. Одна стекловата. Очень много стекловаты. Противной зеленой стекловаты. Которую мне пришлось таскать руками, а потом лезть на нее.
Короче, когда я ужом выползла из окошка, зудело все тело. Клочья зеленой дряни оказались и под водолазкой, и под брюками, и даже в кроссовках.
- Где тот, который в дыру лез? - шепотом спросила я, едва сдерживая желание разодрать руки в кровь. Чесалось так, что даже голова перестала болеть.
- Да хрен его знает. Я за кирпичи спрятался, сидел-сидел, выглянул - нет никого. Может, это бомж какой-нибудь был? Или пописать кому понадобилось?
Спасибо, родной, напомнил!
Пришлось тоже спрятаться за кирпичи. Застегнувшись, я вышла из-за штабеля и чуть не полетела в яму.
- Да смотри ты под ноги, черт тебя подери! - вызверился Корнилов.
Я послушно посмотрела под ноги, то бишь в яму, и чуть не заорала благим матом.
Яма, вернее, траншея была глубиной метра два, со дна торчала ржавая арматура. И вот на эти штыри, как котлета на вилку, был насажен некий гражданин. Висел он лицом вниз. Одно острие прошло сквозь него где-то в области почки, другое торчало из-под лопатки. Вся спина когда-то белой трикотажной рубашки пропиталась кровью. То ли она уже запеклась, то ли сумерки сгустили краски, но мне показалось, что такой черной крови у человека быть просто не может. Может, это и не человек вовсе?
Едва сдерживая тошноту, я нагнулась, чтобы посмотреть, какого цвета у него брюки. Коричневые! Как раз в белую рубашку и коричневые брюки был одет тот тип, который звонил в мою дверь. Я хорошо разглядела его в глазок, когда он уселся на подоконник. И стрижка та же - короткая, почти ежик.
У меня противно зазвенело в ушах. Конечно, я чуть ли не каждый день читала всевозможные описания различных трупов - расчлененных, разложившихся, изрешеченных пулями и так далее. Но одно дело читать, а совсем другое - видеть. Корнилов держался лучше, чем я. И неудивительно, за последние дни это для него уже пятый покойник. Впрочем, и он стоял, крепко закусив губу.
- Кажется, это он, - сказала я, не уточняя, кто «он», но Андрей понял. - Это ты его... туда свалил?
- Сам упал. Шел, головой вертел - и упал.
- Так ты видел? - поразилась я.
Видел - и ничего мне не сказал?! Ну и свинья болотная!
- Ну да. И что? Теперь и ты увидела. Понравилось? Лучше бы не видела, наверно. Смотри-ка! - буркнул он, наклоняясь так низко, что я испугалась, как бы не полетел туда следом.
- Что там?
Я тоже нагнулась, но, сколько ни всматривалась, больше ничего интересного не увидела.
- Совсем слепая? - возмутился Андрей. - Там на дне пистолет, с глушителем. Вот бы достать!
Он подобрал какую-то палку и попытался выудить пистолет из-под трупа, но ничего не вышло.
- Слушай, пойдем отсюда, - заныла я. - Пойдем, пока остальные не начали его искать. Странно, что до сих пор никого нет.
- Наверно, они не пролезли в дыру и ищут другой вход. Дай-ка еще разок попробую.
- Ну пожалуйста, Андрюшенька, пойдем, а? Зачем тебе пистолет? Мало ты уже вляпался?
Но Корнилов и не думал меня слушать. С тупым упорством он снова и снова пытался подцепить пистолет, который неизменно соскальзывал вниз. Кончилось это тем, что висевший у него на поясе мобильник отстегнулся от зажима и упал мертвецу прямо на спину. Андрей зашипел и переключился на подъем телефона. Это удалось сделать с третьей попытки, после чего доставать пистолет ему расхотелось.
Возвращаться на проспект мы не стали. Мало ли что. Прошли по дорожке на другой конец пустыря, пролезли через дыру в заборе и дворами добрались до станции метро «Озерки». Если кто и следил за нами, то мы срубили их с хвоста. И все-таки рисковать особенно не хотелось. Не знаю, как у Герострата, но у меня моментально развилась мания преследования. За каждым углом чудился бандит с пистолетом. Возможно, не один.
Мы перешли шоссе и спустились к озеру. Пару раз Динке удалось соблазнить меня позагорать здесь, но мне не нравилось. Народу полно, вода грязная, пляж - тоже. Все-таки жизнь в курортном городе меня избаловала, тем более если уж там я и ходила на пляж, то на приличный, санаторный - по пропуску, который доставал Эдуард.
У самой воды нашлась лавочка. От всех переживаний страшно захотелось есть, и, чтобы подавить некстати проснувшийся аппетит, я вспомнила труп в яме.
- Ну и что дальше? - поинтересовалась я. - Есть идеи?
- Ну, в общем и в целом... для начала нужно дождаться утра.
- Разумно, - кивнула я. - Это все?
- Аля, оставь свою идиотскую иронию при себе, - окрысился Герострат. - Если бы я сказал, что для начала надо прибарахлиться, ты бы с той же самой идиотской ухмылочкой спросила: «Что, прям щас?». Скажешь нет?
