Книги
Вечером, уже в лежа в постели, я словно бусины, перебирала в голове воспоминания прошедших событий. Новая страсть Фроськи, барон, грозивший рассказать всем про орден, предстоящий оборот и... И предложение Ивара, на которое я дала согласие. Наш брак состоится через несколько месяцев втайне. До тех пор никто и ничего не будет об этом знать.
Вздохнула. Отчего-то захотелось чего-нибудь сладкого. Вернее, даже не чего-нибудь, а вполне себе определенного – я хотела пломбир. Тот самый, что приносила мне Фроська. Сейчас жалела о том, что не купила его, когда была такая возможность. А еще, может, действительно повела себя с этим мороженщиком немного грубо. Но, с другой стороны, его намерения по отношению к девицам были ясны! Как бы голову задурить... Нехорошо, что моя наивная сестра попалась на эту уловку...
Когда закрыла глаза, почти сразу же провалилась в сон без сновидений, а когда проснулась, уже вовсю светило утреннее солнышко, а зимние пташки топтались по подоконнику, стараясь быть ближе к теплу.
Потянулась, сладко зевнула и, вдев босые ступни в пушистые тапочки цвета клюквы, отправилась умываться и приводить себя в порядок. В отличие от Фроськи, я давно договорилась с служанкой, что заниматься утренними процедурами буду самостоятельно. Отчасти это было связано с тем, что я, еще застав те времена, когда отец был не слишком богат, привыкла все делать самостоятельно, а отчасти от того, что я не хотела, чтобы кто-то видел то, как я с утра проверяю почту.
Взмахнула рукой, применяя чары жар-птицы, и на меня с потолка посыпалась целая стопка писем, принесенных огненными искрами. Рассмеялась, поймала одно из них и, прочитав, отложила в сторону. После еще, и еще... По большей части все эти письма касались сухих отчетов от алконостов, занимавшихся почтовой и курьерской работой, а так же сбором нужной информации.
Осталась довольная вверенной мне работой по курированию больниц и школ. Зарвавшегося директора “Царского лицея для благородных девиц” все же уволили. Повод был сфабрикован нами. Нечестно? Конечно же. Но так же нечестно, когда несколько высокопоставленных чиновников-аристократов покрывали его грязные дела, такие как взятки и приставания к ученицам.
Просмотрела еще несколько новостей. Отложила некоторые письма в сторону, понимая, что до завтрака не сумею осилить их все. Лишь два, самых важных, на темной орденовской бумаге, разукрашенный мятными листьями, нужно было прочесть сейчас. Такие письма означали особый статус. Рассылались только высшим градусам. Уверена, такие же получил и Полоз, и Горынычи....
Вскрыла первое. Убийство... На Монументальной площади. Ночью. Вряд ли бы это злодеяние обратило бы на себя внимание членов ордена, если бы не признаки того, что тут поработал сильный маг. Несчастная молодая девушка, Софа Воловьева была найдена обескровленной и замерзшей. А стоило следователям только прикоснуться к телу, как то обратилось в груду снега.
Нахмурилась. Кому и зачем понадобилось убивать несчастную? Тем более таким жестоким способом? Это предстояло узнать не только следствию, но и ордену. Наверняка Верховный уже послал кого-то из берегинь заниматься этим вопросом. Магов в Красенбурге было мало, и, уверена, очень скоро он понесет заслуженное наказание.
Второе письмо на темной бумаге открывала чуть дрогнувшими пальцами и едва не порезалась остреньким ножом для писем. Внутри была записка от Индрика: “Сегодня. На улице Серебряных роз. В двадцать три часа”.
Сделала вдох побольше. Как бы еще объяснить отцу и матушке, куда пойду так поздно...
***
– Убийство?! У нас в Красенбурге?! – матушка схватилась за сердце, откладывая от себя подальше газету. – На Монументальной! Ефросинья, а ты как раз туда зачастила!
В столовой пахло утренним кофе и молоком, а еще сахарным печеньем и овсяной кашей. Тикали тяжелые напольные часы. Сквозь панорамные окна лился солнечный свет, отражаясь от хрустальных снежных сугробов. Жаль, что эта безмятежность была так возмутительно нарушена... Фроська, нахмурившись, посмотрела на мать, копией которой была. Те же рыжие волосы, тот же вспыльчивый и ранимый характер, те же мягкие, даже плавные черты лица и чуть вздернутый нос...
Мне все говорили, что я больше пошла в бабушку, Глафиру Сергеевну, однако, мне иногда, самую капельку, хотелось найти хоть что-то от родителей в собственном отражении, но, увы, мои поиски были тщетными...
– Это произошло ночью. Я ночью туда и не хожу. И потом, Монументальная – главная площадь Красенбурга! Вообще из дома что ли не выходить теперь? – обиженно заявила Фроська, явно занервничав, что ее могут лишить возможности видеться с ее ненаглядным Льдом.
– В сопровождении! Как делают благородные барышни, – строго сказала мать, на что Фроська разозлилась еще больше.
– А мы не благородные! Мама! Хватит уже меня пилить...
– Пилить! – немного визгливо воскликнула мама. – Мефодий, ну что ты молчишь! Скажи уже своей дочери!
Отец, вздохнув, посмотрел на Фроську. А после, почему-то на меня. И затем на маму.
– Алиночка! Говорить можно до бесконечности. Но другое – делать! Совсем скоро нужный статус будет получен! Видишь ли, вчера я имел честь беседовать с очень приятным господином! И этот господин совершенно точно дал мне понять, что намерен рассмотреть вариант женитьбы на одной из наших прекрасных дочерей!
Мама приложила ладошку ко рту, ахнув в восхищении.
– Мефодий! Какое счастье! У него есть титул?! Кто он? Барон? Или, может, кто-то из западных маркизов?
Я занервничала. Мог ли Полоз вчера беседовать с папой?
– Ты не поверишь, дорогая... Но предложение поступило от князя!
Я поперхнулась. Фроська покраснела и выбежала из-за стола. Главное вовремя, как говорится... Стоило мне принять предложение Ивара, как тут же нарисовался потенциальный жених, одобренный папенькой!
– Да хоть от царевича! Я не пойду замуж за того, кого не знаю! Вот пусть Финника и выходит за него! Ей-то все равно за кого! Она у нас – ледяная статуя! – кинула сестренка на прощание хлопнув дверью в столовую, а я посмотрела на отца, пропустив колкие слова вспыльчивой сестры мимо ушей.
– Это какая-то ошибка. Князь никогда не женится на девушке не благородных кровей. Да и потом, я знаю почти всех в столице. Муромский и Никитин – женаты, а Долговцев – уже в том возрасте, когда жениться просто неприлично.
Отец вздохнул, а матушка с тоской посмотрела на мужа.
– Не говори, что это Долговцев... – простонала она. – Даже при всем нашем желании получить титул – это слишком.
Отец покачал головой.
– Я бы никогда не пошел на такое, Алина. Хоть нам и нужен выгодный брак, но не такой ценой... Речь идет не о столичных князьях... И не о тех, кто частенько выходит в свет...
– Если нет, то тогда о ком? – спросила мама.
Мне тоже стало интересно, какого же князя отыскал папа. Титул высокий и довольно редкий...
– Это князь Михаил Федерович Оресьев, – выдохнул отец, а мама вскрикнула.
– О нет! Ты сошел с ума! Оресьевы же в опале! Ты же знаешь, что они были замешаны в мятеже несколько лет назад! Ох, за что мне такое наказание в виде глупого мужа... Такой титул нам точно не нужен!
Оресьев... Я усмехнулась. Ну да! Вполне логично... Ни одна благородная семья не отдаст свою дочь тому, кто находится в немилости у царя. А вот жениться на богатенькой купеческой дочке, отца которого знает почти весь высший свет, это действительно интересное предложение...
– Он молод? – слабым голосом спросила мама.
