Книги
— Я вас слушаю, господа. — Герцога я оставила оплывать свечкой на верхней ступеньке, прислонив к перилам. Надеюсь, он догадается сесть, а не скатится по лестнице под ноги гостям, даже если у него подкосятся колени. На дурака ректор не похож.
— Вы, сударь… — начал было ворвавшийся в холл официального вида человек в золотых очках.
— Оливия Рокруа. С кем имею честь? — Я вежливо склонила голову, напряженно наблюдая за очкастым бюрократом. За ним следом в дом ввалилось сразу с десяток гвардейского вида товарищей, и, честно говоря, сердце у меня на мгновение замерло. Вдруг сейчас все отменят, схватят Кеннета и утащат обратно на площадь, казнить?
— Чрезвычайный уполномоченный королевской канцелярии Далтон Бонд, — уверенно блеснул очочками мужчина. — Итак, сударь. Я требую объяснений.
Сударь? Где он сударя нашел?
Но, услышав скрип лестницы за спиной, сообразила, с кем, игнорируя мое присутствие, он ведет беседу. Кен не стал сидеть на ступеньках, а спустился вслед за мной. И теперь стоял, гордо выпрямившись, но при этом вцепившись в перила так, что костяшки пальцев побелели.
— Прошу прощения, господин Бонд. — Поскольку говорить Кеннет не мог, я сделала еще шаг вперед, чтобы меня точно заметили. — У господина Майбара некоторые затруднения с голосом, надеюсь, вы простите ему маленькую невежливость. Итак. Что вы хотели?
— Госпожа Рокруа намерена представлять интересы лорда Оттона Гемса? — после недолгой паузы спросил чрезвычайный уполномоченный, осуждающе поджав губы.
— Намерена. — Я кивнула.
— Значит, ваше заявление о том, что вы берете этого мужчину в мужья, не является спонтанным?
— Не является. — В какой-то мере ситуация начинала забавлять. Точнее, не так. Было бы забавно, если бы я всем своим существом не чуяла опасность.
— В таком случае вы должны понимать, что отныне несете бремя ответственности не только за имущество, долги и обязательства данного господина, но и за его последующие действия!
Кажется, меня пытаются напугать?
В прелестной головке моей предшественницы не было юридических тонкостей внезапной женитьбы. Она просто знала, что капля королевской крови дает ей право забрать осужденного с эшафота.
Но вряд ли обычай появился бы и стал законом, если бы таких внезапных невест казнили сразу после свадьбы вместе с преступниками.
Скорее всего, бюрократ в очках намекает на то, что меня повесят вместе с герцогом, если тот еще раз проштрафится. Похоже, все-таки придется выяснять, кто же на самом деле покушался на короля, мой будущий муж или некто другой? И как держать Кена на коротком поводке, чтобы не угодить на эшафот.
— Я понимаю, спасибо. У вас все, господин Бонд?
— Оливия! — В холле появился новый человек. И даже не один. — Оливия, детка, не делай этого! А как же Джонас?!
Киноаппарат в голове заскрипел и рывком сдвинулся на несколько кадров.
Винсент Рокруа, старший брат Оливии. Добрый полноватый увалень, тихий и домашний. Любит жену, детей и младшую сестру. Приютил ее после смерти родителей и хорошо о ней заботился. Служит в королевской библиотеке.
Фанни Рокруа, его жена. Тоже милая, тоже кругленькая, но ни разу не тихая блондинка, мать троих обормотов и сорви-голов, теперь моих племянников. Могла бы стать подругой Оливии, если бы у нее было хоть пять минут свободного времени.
И наконец Джонас. Такого человека в холле не было, но его имя тоже вызвало ряд воспоминаний.
Друг детства Оливии и ее самоназначенный жених. Поскольку девушка знала его давно и даже питала некую привязанность, то против звания невесты не возражала. Ровно до роковой встречи с господином ректором Большой королевской академии.
— Оливия, детка, — брат с удивительной для его характера решимостью отстранил господина Бонда и буквально кинулся ко мне. Схватил за руки, заглянул в глаза, — ну зачем ты, глупенькая? Мы бы справились, я бы что-нибудь придумал! Зачем губить себя? Никакие деньги того не стоят, маленькая!
У меня едва челюсть не отвалилась. О чем это он? И почему Фанни кивает в такт каждому слову, а смотрит с горестью и признательностью подобранного из лужи щенка? Где еще кинопленку заклинило, я хочу знать, как ее перезарядить!
Едва слышный кашель за спиной дал понять, что господин ректор как раз что-то там понял. Я оглянулась и обнаружила, что он теперь смотрит на меня с легкой брезгливостью и презрением. Ну здрасьте, приехали! Оливия, мать твою, где ты там потерялась в недрах моего разума, сейчас же объяснись!
— Ну что же, сударыня, я надеюсь, слова ваших ближайших родственников прояснили ситуацию? — вкрадчиво заметил очкастый Бонд. — Вы даже можете получить компенсацию за моральный ущерб… — тут он сделал многозначительную паузу и как-то странно улыбнулся, — если правильно и вовремя подадите прошение в благотворительный комитет на имя ее королевского величества.
Пока он все это говорил, стражники за его спиной странно перестраивались, изображая то ли свинью из псов-рыцарей, то ли фалангу из отмороженных македонцев. А еще они отчетливо позвякивали. Чем?! Цепями, что ли?
Хотят наброситься на Кеннета и заковать в железо? Или сразу придушат, чтобы больше ни одна чокнутая девица не помешала?
— Благодарю, господин Бонд, — достаточно сухо оборвала я самодовольного чиновника. — Мое решение остается неизменным. Я беру этого мужчину в мужья.
Фанни тихо всхлипнула, брат отпустил мои руки и даже отступил на полшага, горестно глядя мне в глаза. Мне еще пришлось успокаивающе кивнуть, чтобы они сильно не переживали.
Еще бы меня саму кто-то успокоил! Память заклинило, а у родственников такие лица, будто я иду замуж за Синюю Бороду. Может, господин ректор славится тем, что ест молоденьких жен на обед? У него настолько дурная репутация? Или все из-за покушения на короля? Ладно, при мне Кен покушаться ни на кого не станет, уж я найду способ проследить.
Физиономия у господина очкастого стала такая, словно он откусил от тухлого лимона. А сзади послышался шумный выдох. Еще бы! Наверняка Кеннет уже приготовился второй раз за день повисеть в петле.
Похоже, все решили, что Оливия вышла замуж за висельника ради его денег. И если дать взятку из благотворительного фонда — продаст обузу с потрохами. Но я не продала, вот досада.
— В таком случае, сударыня, я вынужден принять чрезвычайные меры! — Господин Бонд обернулся к стражникам и подал непонятный знак рукой.
