Книги
- Попалась?
Не успела Лесава завернуть за угол княжеского терема, как почувствовала, как ее схватили чьи-то крепкие руки.
- Эй! А ну пусти! – задергалась Лесава и стала изо всех сил вырываться.
- Ну нет, лисичка, теперь не убежишь!
Веселый княжич, который, подкравшись к девушке сзади, схватил ее, прижал Лесаву к стене амбара и попытался облапить.
- А ну руки убери, княжич! – зашипела Лесава.
- Ну нет! Пока не поцелую, не отпущу! – заливался смехом Буеслав. И тут же постарался осуществить задуманное. Схватил девушку за подбородок и силой поцеловал. – Ай!
Лесава укусила мужчину за губу и, воспользовавшись секундным замешательством, отпихнула от себя. Поднырнула под руку и собралась улизнуть. Не тут-то было!
- Куда? А ну стоять, девка упрямая!
Буеслав схватил Лесаву за рукав и, снова обняв, притиснул между собой и стеной амбара. Бревна больно впивались Лесаве в спину, а мох щекотал шею.
- Да отстаньте же от меня!
- Ну уж нет! – глаза Буеслава, которые были прямо напротив глаз девушки, сощурились с угрозой. – Какая боевая! А ночью ты такая же горячая? – шепнул он девушке на ухо.
- Захочу – отпущу, - снова шепнул Буеслав, зажимая руки девушки. – Только не хочу я. Как увидел тебя, лисичка, на лесной полянке, так спокойно спать перестал. Все ты мне снишься.
- Прекратите! - постаралась говорить спокойно Лесава. - За что ж насильничаете?
- Да разве ж все девки не притворяются, что не хотят? А сами-то и рады до смерти, - продолжал убеждать Буеслав. – А я, к тому же, не мужик сиволапый. Княжич я. Пойдем со мной в амбар. Тебе понравится.
- Да как вам не стыдно?! – возмутилась Лесава.
- Пойдем, лисичка! – еще жарче зашептал Буеслав, заломил руки Лесавы за спину и стал шарить по ее телу. – А захочешь, так мы завтра с утра и в капище пойдем. Княжной тебя сделаю. Плохо ли?
- Не хочу я никакой княжной становиться, - уже со слезами продолжала отбиваться Лесава.
Как назло в этот жаркий час на княжеском дворе было безлюдно. Все члены княжеской семьи да работники спали где-то в холодке и вмешаться не могли.
- Пойдем!
Глаза Буеслава горели возбуждением, и Лесаве стало совсем страшно. Он же ее не слышит! И разве ж совладать ей, такой маленькой, с таким бугаем? А сколько девушек вот так слезами умывались после того, как парни их снасильничали? И ведь не докажешь, что не хотела. А зачем, скажут, шлялась где не надо да с парнями любезничала?
- Помогите! – закричала отчаянно Лесава, и тут же горячая рука княжича легла ей на рот.
- Не кричи, дуреха! Хуже будет!
- Ты что делаешь, Буеслав?
Ледяной голос хлестнул княжича, как плеткой, и тот отскочил от Лесавы. А девушка рухнула на землю, закрыла лицо руками и зарыдала от стыда и обиды.
- Это что еще такое? Ты что себе позволяешь? – чей-то разъяренный голос продолжал выговаривать княжичу, но Лесава боялась и рук оторвать от лица.
- Так разве ж это я? Это она сама! – пробормотал Буеслав, и в его голосе прозвучали досада и стыд. – Задом вертела. Сама заманивала.
- А на помощь тоже она сама звала? Ты что, хочешь все испортить, Буеслав? Мы здесь гости!
- Ну так гостям и почет должен быть, - хохотнул княжич.
- Что ж ты меня позоришь? – с отвращением сказал невидимый Лесаве мужчина. – Мало я дома стыда принимаю за твои шалости? Хочешь еще и перед князем Тихомиром меня опозорить?
- Так я же полюбовно, - смущенно произнес княжич. – Я, если что, и сватов заслать могу.
- Вот засылай, а потом и о другом думай, - строго выговорил мужчина. – А сейчас с глаз моих скройся!
- Так я…
- С глаз, я сказал!
И так прозвучал приказ, что ослушаться разве что мертвый бы смог.
Лесава услышала звук удаляющихся шагов, но продолжала плакать.
- С тобой все в порядке?
Теперь в мужском голосе было беспокойство и чувство вины. Лесава помотала головой, продолжая плакать.
- Ты брата прости! Дурной он. Не такой уж плохой, но дурной. А как голову ему снесет, то про все забывает.
- Плеткой в овине лечить не пробовали? – пробурчала чуть успокоившаяся Лесава, вытерла лицо рукавом и наконец встала.
- Ты?
Лесава сразу узнала князя из леса, жениха Премиславы. Мужчина выглядел растерянным, словно увидел не Лесаву, а по крайней мере, овинника. Лесава медленно и с достоинством поклонилась.
- Брата своего окоротите, - холодно произнесла она, окончательно приходя в себя. – Не принято у нас, чтобы девушкам прохода на дворе на давали. Не знаю уж, как у вас там, у древличей, принято…
- И у нас так не делают, - нахмурился Белогор. – Права ты, дал я волю брату своему после смерти отца. Думал, что так горе на него действует.
- От малой шалости до вседозволенности можно дойти, - укорила Лесава и пробормотала: - Дитятко, что тесто, как замесил, так и выросло.
Белогор продолжал строго смотреть на Лесаву, но она не отводила взгляда. Стыд, что застали ее в такой момент, продолжал жечь, и к щекам приливала кровь, но, с другой стороны, не за что ей было совеститься. А потому и голову незачем опускать.
- Прости меня, - наконец выдавил из себя князь. – За брата. Моя вина. Мне и расплата.
- Да разве я вас виню? – удивилась такой покладистости Лесава. – С больной головы на здоровую не перекладывают.
- Пойдем до дома провожу, - предложил Белогор. – На всякий случай. Или ты на княжеском дворе живешь?
- Не княжеских мы кровей, - усмехнулась Лесава и, боясь показать удовольствие от предложения князя, отвернулась. – Проводите, коли делать нечего.
Князь засмеялся, и Лесава ответно улыбнулась.
- Делать, может, и есть что, но и загладить вину хотелось бы.
- А живу я на самой окраине, у леса, - тихо сказал Лесава и сделала пару шагов.
Оглянулась. Князь смотрел на нее без улыбки. Его серые глаза словно о чем-то ее просили, словно звали. А еще была в них грусть и усталость. Лесава смутилась. Подождала, пока князь поравняется с ней, и медленно вышла из ворот.
- Не боитесь, что вас невеста ваша увидит? – с намеком спросила она.
- Я не делаю в жизни ничего, за что было бы стыдиться, - так же тихо ответил Белогор.
- Это правильно, - одобрила его Лесава. – Как подумаю о людях, у которых на душе грехи лежат, и жалко их становится. Мне бы совесть, кажется, и ночи не дала проспать, всю истерзала. И как это люди живут с такой тяжестью на душе? Живут и в ус не дуют?
- Разные есть люди, - спокойно рассудил Белогор.
– Точно. Разные, - поддержала его Лесава. - Разные люди, как разные деревья в лесу. Одни прямо растут, а другие вкривь идут. И, казалось бы, ничто не мешает им так же ввысь идти, ан нет – так порой раскрючит, что смотреть страшно… - Белогор смотрел на девушку со странным выражением на лице. - Или неправильно я говорю?
- Нет, все правильно. Просто удивительным мне показалось…
- Что?
- Ничего, - тряхнул кудрями Белогор. – Так почему же люди разные?
- Может, это заложено в природе их? – предположила Лесава. – Вот, скажем, лох. Он же всегда такой…
Они пошли дальше по улице, рассуждая о разнице между деревьями и людьми. Говорили о лесе, а казалось, что совсем о другом говорили. Не словами перебрасывались, а лесные ягоды в рот бросали. Никогда прежде ни с кем не было Лесаве так вкусно разговаривать. Так бы и шла она и смаковала эти ягоды. Сладкие, как малина. Душистые, как земляника. Кислые, как клюква. Сочные, как смородина. Целая россыпь ягод в лукошке. А князь смотрел на нее своими внимательными серыми глазами, и Лесаве хотелось, чтобы улица, по которой они шли, протянулась до самого горизонта, где зеленый луг смыкается с голубым небом.
