Книги
– Как вы? – спросил Ферран у послушницы.
Лицо женщины было белей снега, большие черные глаза с ужасом обводили взглядом заваленную спящими людьми и умершими тесную комнату. Ноздри изящного носика нервно подрагивали.
– Я в порядке, – сказала брюнетка и вздернула подбородок.
Ферран усмехнулся про себя: так горда, что не призналась бы в своей слабости, даже падая в обморок. Ферран подавил в себе желание подойти и обнять женщину за плечи, чтобы успокоить. Ему почему-то показалось, что она оттолкнула бы его. Вместо этого он снял шпагу со стены, готовясь к новым неожиданностям.
В коридоре снова раздался шум, и в комнату вбежал запыхавшийся трактирщик.
– Живы? – спросил он, переводя взгляд с одного лежащего на другого. – Ваших слуг убили?
– Кажется, они дышат, – спокойно сказал Ферран. – Но почему-то не просыпаются. А Торренс всегда откликается на мой призыв.
Он подошел и чуть потормошил за плечо камердинера, но тот даже не пошевельнулся.
– Позвольте мне!
Брюнетка решительно отстранила Феррана и наклонилась над Торренсом. Приподняла веко, вгляделась в зрачок. Пощупала пульс.
– Я не лекарь, – сказала она, – но по всем признакам, ваших спутников опоили черным дурманом. Они проснутся к утру.
– Это не я! – побледнел трактирщик.
– Надеюсь, что не вы, – чуть поколебавшись, сказал Ферран. – Пиво пили мы все втроем, но вино пили только эти двое… – он понюхал пустую бутылку вина, но ничего не разобрал.
– Вы ранены? – поинтересовался трактирщик, глядя на кровь на руках постояльца.
– Это кровь вот этого, – указал Ферран на покойника, лежащего ничком на полу. – Я убил его кинжалом. Самооборона, – пожал он плечами.
– Угу, – согласился трактирщик. – А второй?
Ферран кинул взгляд на застреленного.
– Тоже моя работа.
Брюнетка удивленно захлопала ресницами, открыла было рот, но тут же закрыла его и поджала губы.
– Угу. Значит, двое готовы, – констатировал трактирщик.
– Остальные убежали? – спросил Ферран.
– Один ускакал. Мне эта четверка не понравилась сразу. Но тут такой швали много ходит, не ходить же за каждым. И то господин дознаватель меня хорошо знает. Не раз уж здесь бывал. То одно произойдет, то другое. Времена нынче неспокойные, а место тут глухое. Это ведь даже в названии трактира есть. Он ведь почему «Синим вепрем» называется? История такая есть…
– Простите, любезный, – прервал его Ферран, снова поморщился и потер висок. – Вы сказали, что один грабитель ускакал. А еще один где?
– Так я и говорю. Сплю я крепко. А тут жена меня в бок толкает. «Кричат, кажись!» – говорит. Но пока я одевался, пока возился – тут выстрел. Я бежать. А из вашего номера эти двое выскакивают. Ну, один прытко побежал. А во второго я успел ведром-то кинуть. Служанка госпожи ведерко изволили в коридор выставить, так я его этим ведром-то и того… По голове попал. Он по лестнице и слетел. Кажись, шею сломал, бедолага. А четвертый убежал. На коня вскочил и деру дал. Только вряд ли он далеко ускачет. Волки у нас тут озоруют по ночам. Я уже госпоже-то говорил.
И трактирщик поклонился брюнетке.
– И что делать? – поинтересовался Ферран.
– А не извольте беспокоиться, ваше сиятельство, – сказал трактирщик, почесав в затылке. – Я сына за подмогой в деревню послал. А утром он в город поедет. Господин дознаватель приедет. А убитых мы с женой вниз сволочем. И комнату от крови помоем. А слуги ваши…
– Пусть спят, – кинув взгляд на брюнетку и увидев успокаивающий кивок, заключил Ферран. – Дурман ведь действует недолго. А трупы убирать не надо. Пусть так лежат. Чтобы дознаватель увидел все, как было. Просто прикройте их чем-нибудь.
– Слушаюсь, ваше сиятельство. А вы тогда извольте вниз спуститься.
– Нет! – снова вмешалась в разговор брюнетка. – Пройдите в мой номер. Вам надо прилечь.
– Вот и правильно, – обрадовался трактирщик. – А за вашими слугами я пригляжу, не извольте беспокоиться.
Ферран удивленно посмотрел на женщину, но брюнетка решительно свела брови. Ферран усмехнулся, взял сумку со своими документами и деньгами, перешагнул через лежащего Матеуса. Брюнетка отступила в сторону, пропуская его. Потом закрыла дверь на крючок, отрезая их троих от кровавого ужаса за стеной.
– Перпетуя! – скомандовала брюнетка служанке, зажигающей свечи. – Сходи на кухню и завари отвар с белолистом.
Служанка бросила взгляд на Феррана, на госпожу и вздохнула:
– Так сколько времени это потребует? Пока огонь разжечь, пока отвар сварить, остудить…
– Хоть всю ночь! – отрезала брюнетка. Служанка покачала головой, покопалась в вещах и удалилась, захватив узелок.
– Ложитесь на кровать! – скомандовала послушница.
– Простите… – удивился Ферран.
– Сейчас пришла пора командовать мне, – заявила послушница. – Я вижу, что вас мучает мигрень.
– Как вы?..
– Я много раз ухаживала за страдающими от мигрени в монастыре. После начала прорывов каждый сотый человек мучится от головных болей. Говорят, что это напасть пройдет, лишь когда последний эсприт покинет наш мир.
– Возможно, – пожал плечами Ферран. Его подташнивало. – Простите, я даже не спросил вашего имени. Госпожа…
– Можно просто София, – чуть поколебавшись, сказала послушница.
«София», – повторил про себя Ферран. Это имя очень подходило к благородным и нервным чертам ее лица. София взяла кувшин, и Ферран послушно подставил руки под ледяную воду. Снял камзол, залитый кровью, оставшись в одной рубашке.
– Ложитесь, – скомандовала все тем же решительным тоном женщина. – И положите мне голову на колени.
– Зачем?
– Монахини научили меня, как снимать боль. Или вы предпочитаете и дальше страдать?
Ферран усмехнулся. Потом послушно лег на кровать, умостив голову на коленях Софии. Это было так непривычно и странно. И еще… очень спокойно и уютно. От женщины исходил приятный цветочный запах. Духи? Но она же послушница. Разве монашки пользуются духами?
– Я знаю, на какие точки надо нажимать, чтобы снять боль, – пояснила София и осторожно прикоснулась к голове Феррана. – Если вы мне доверяете, конечно. А потом выпьете отвар из белолиста, и боль окончательно пройдет.
– Вверяюсь вам, – пробормотал Ферран и устало прикрыл глаза.
И тут же почувствовал, как нежные пальцы начали массировать его виски: мягко, но настойчиво, прощупывая каждую клеточку, словно выгоняя угнездившуюся в голове боль. Ферран молчал. Это было странное чувство: вверять себя заботе другого человека. Когда такое было? Только однажды, услужливо подсказала память. И сердце привычно кольнуло, но как-то тупо, уже совсем не больно. Пальцы Софии переместились на затылок, и Ферран почувствовал, что боль и в самом деле начинает отступать. Волшебные руки, подумал Ферран, приоткрыл глаза и столкнулся с сосредоточенным взглядом Софии. В свете свечей ее глаза блестели как… Как темные звезды, нашел сравнение Ферран и усмехнулся. Подобные сентиментальные выражения он давно забыл. Мир плыл на волнах дыхания Софии. Феррану хотелось, чтобы это длилось вечно: ласковое прикосновение рук, легкий запах цветов...
– Почему вы сказали трактирщику, что стреляли? – спросила София, не прекращая своего массажа.
