Книги
Глава 8
Машина появилась на парковке, резко вывернув из-за угла, и со свистом тормозов остановилась в метре от меня. Дядя злился, это было видно по изменившейся манере вождения. Через лобовое стекло я отлично видела, каким гневом полыхали его глаза.
Я молча забралась на заднее сиденье и так же молча ехала всю дорогу, но чувствовала, как обстановка в автомобиле накаляется с каждой секундой. Во время остановок дядя оборачивался и бросал на меня странные взгляды. Он о чем-то думал, но не решался высказать свои мысли.
Мама вела себя так, словно если издаст хоть звук, то спокойной поездке придет конец. Хотя уже было понятно, что скандала не избежать. Почему-то я чувствовала себя виноватой.
Все время пути я обдумывала, как начну свой рассказ, как мама поддержит меня и встанет на мою сторону, но все пошло не по плану.
Мы молча вернулись домой. Тети Риммы еще не было, дядя не стал ей звонить и узнавать, куда пропала жена. Мы втроем замерли посреди зала. Дядя перевел взгляд на маму и строго произнес:
— Тамара, иди в свою комнату, тебе нужно больше отдыхать, — вроде бы и сказано с заботой о младшей сестре, только поверить в это было сложно.
Под строгим взглядом брата она несколько секунд колебалась, поджала губы, бросила на меня разочарованный взгляд и послушно ушла. У меня едва хватило сил, чтобы не кинуться за ней и не закричать: «Я же твоя дочь, почему ты бросаешь меня?!»
— Садись, Ксения, и расскажи, как ты осталась одна и куда исчезла моя жена.
Другого выхода не было. Поставив все пакеты, которые почему-то не выпускала из рук, присела на кресло. Дядя оставался стоять напротив меня, угнетая своим угрюмым взглядом.
— Мы ходили по магазинам очень долго, я просто устала и хотела подождать тетю внизу, — слова лились из меня без остановки.
Рассказ получился сумбурным и очень эмоциональным. Я не пыталась оправдаться, но только в тот момент поняла, что могло случиться непоправимое. Меня догнал страх, и я поняла, что была совершенно одна. Мне еще никогда так не хотелось прижаться к маме и заплакать. Стиснув зубы, терпела и говорила, пока не выдохлась.
Дядя Мурат не перебивал, спокойно выслушал, хмуря густые брови, и только собирался высказаться, как в дом вошла его жена. Она выглядела немного взволнованной, но что-то мне подсказывало, что дело было не в исчезновении племянницы. Интересно, она вообще думала, что я могу попасть в беду? Что бы она делала, если бы я отправилась обратно пешком? Увидев меня и злого дядю, разыграла настоящий спектакль. Большой театр нервно кусал локти и сожалел, что упустил такую актрису. Ей бы в драмах играть, а не для мужа сценки устраивать.
— Ох, девочка моя. — Рима кинулась в мою сторону и стала чуть ли не душить в объятиях. — Куда же ты убежала? Я так переживала, обыскалась, весь торговый центр оббегала.
Мне так противно стало. С трудом оттолкнула ее от себя и резко встала с кресла. Этими словами она пыталась не только выгородить свой безмозглый поступок, еще и меня оболгать.
— Это вы так переживали, что бросили меня в торговом центре? — Я уже забыла обо всех правилах поведения и обиженно прикрикнула на женщину.
— Я? — Вот теперь я видела ее настоящее лицо, искаженное ненавистью. — Да я тебя, мерзавку... — Она замахнулась, собираясь влепить мне пощечину.
Рима ничего не успела сделать, спасибо дяде Мурату, он не допустил этого.
— Молчать! — крикнул дядя и перехватил руку жены. У него получилось напугать не только ее, но и меня за компанию. — Рима, потрудись объяснить, где ты была и почему твоей машины не было на парковке торгового центра?
— Мурат, ты веришь ей, а не своей жене? — Она показательно схватилась за сердце и закатила глаза. — Я так переживала, испугалась, а ты веришь ей?
Одним взмахом руки он остановил этот балаган.
— Ксюша, иди к себе в комнату, мы поговорим позже, и не тревожь мать, ей нужно больше отдыхать.
Я снова почувствовала себя победительницей. Уж очень хотелось показать язык и улыбнуться, но я была слишком уставшей и убежала наверх, где меня ждала мама. Не рассчитывала увидеть ее в своей комнате и даже немного удивилась.
— Что ты натворила, дочка? — строго спросила мама, смотря на меня осуждающим взглядом. Я потеряла дар речи. Открывала и закрывала рот как рыба, выброшенная на сушу. Она даже не потрудилась узнать, что произошло, зато сразу записала всю вину на меня. — Мурат был очень зол, когда ты позвонила, — она продолжила, не вставая с края кровати, — ты же обещала мне, что будешь послушной и не станешь устраивать сцен!
— Мама! — обиженно выдохнула. — Ты хоть переживала обо мне? Хоть чуть-чуть? Я ведь была одна, совершенно одна в чужом городе!
Слезы застелили глаза. Я смотрела на холодную женщину и совершенно не узнавала в ней свою заботливую мамочку.
— Рима никогда бы так не поступила без веских причин, — этой фразой она окончательно дала понять, что будет на стороне брата и его семьи, а меня она вычеркнула из жизни.
— Раз так, то зачем ты спрашиваешь меня? Ты же уже решила, что Рима белая и пушистая, а твоя единственная дочь виновата во всех бедах!
Она снова поджала губы. Мне так хотелось почувствовать себя маленьким ребенком и кинуться в ее объятья. Я нуждалась в ее тепле, заботе и нежности. Только вместо этого мама проигнорировала мои слова. Она подняла заледеневший взгляд, в котором было столько разочарования, что в нем можно было утонуть, и поспешно ушла из комнаты. Теперь я точно осталась одна не только в чужом городе, но и по жизни.
Ближе к вечеру, когда я вдоволь наплакалась, в дверь спальни постучал, а затем и вошел дядя Мурат. Он никак не прокомментировал мое опухшее лицо и красные глаза, вообще старался не смотреть на меня. А вот я подскочила с кровати как ошпаренная. Еще один минус проживания в этом доме – никакого личного пространства. Хозяин дома появлялся, где захочет и когда захочет.
— Ксюша, нам нужно серьезно поговорить. — Это я поняла и без слов.
— Конечно, дядя. — Слегка кивнула. — Что-то случилось? — Я была готова к любому исходу, даже к новым претензиям и обвинениям.
— Дело в твоей матери. — Он тяжело вздохнул и прошел к единственному окну. — Сегодня мы были у врача, и, как я уже сказал, пока нет точного диагноза, но боюсь, все намного серьезней, чем я думал.
Сердце ухнуло в груди. Набрав в легкие побольше воздуха и резко выдохнув его, я словно потеряла опору под ногами. Как бы сильно ни изменилась мама, но она оставалась моим единственным близким человеком. Потерять ее – значит потерять себя. Этого я не могла допустить.
— Насколько все серьезно? — Я словно снова оказалась в больнице, рядом с койкой отца, и чувствовала едкий запах лекарств. Второй раз столкнуться с этим мне хотелось меньше всего.
— Пока не знаю, впереди нас ждут обследования и анализы, только после этого можно будет точно сказать, но уже сейчас ее лечащий врач считает, что может понадобиться операция на сердце.
Это был очередной удар судьбы. Я не хотела верить, что теряю маму, свою теплую, родную, любимую.
— Ксюша, постарайся не расстраивать мать, ей совсем нельзя нервничать, состояние может ухудшиться в любую минуту.
— Конечно. — Утерев слезинку, я кивнула с серьезным лицом. — Я не буду ее беспокоить, только пообещайте не скрывать от меня ее состояние.
— Молодец, я обещаю, что, как только что-то станет известно, сразу сообщу тебе. — Дядя даже слегка улыбнулся. — Завтра мы снова поедем в клинику, нас не будет весь день, а ты займись выбором института, Рима обещала помочь.
На это я ничего не ответила и даже виду не подала, насколько идея показалась абсурдной, пусть считает, что я не против ее помощи. В конце концов, дядя занимался лечением мамы, а это было важнее всего остального.
Наш разговор на этом закончился, хотя я видела, что дядя хотел еще что-то сказать, но из открытого окна донесся звук открывающейся калитки, а потом торопливые шаги и голос брата.
Как раз пришло время спускаться на ужин, и мы поспешили вниз. Тетя Рима уже накрывала на стол, мама помогала ей, а брат вальяжно развалился на кресле. Нервно кусая губы, он не отрывал взгляда от телефона. Лишь при нашем появлении спрятал мобильник и опасливо посмотрел на отца.
Возможно, из-за его странного поведения или из-за ссоры между тетей и дядей, но атмосфера за столом была просто отвратительной. Никто практически не ел, Рима бросала злобные взгляды то на меня, то на маму, а дядя с тревогой поглядывал на сына. Так и просидели весь ужин, а потом все разбежались по своим комнатам, кроме меня. На меня свалилась обязанность перемыть всю посуду и прибраться со стола. Я, в принципе, была не против, хотелось занять руки, чтобы не думать о плохом. Хотелось верить, что мама вовремя обратилась к врачу и, что бы там ни было, все поправимо, а вот думать об этом было сложно. Я уже потеряла одного родителя, и рана от его утраты была слишком свежа.
Кухня в доме располагалась рядом с санузлом, совмещенным с ванной комнатой. Сразу после того, как домыла посуду, решила умыться и идти отдыхать. Чтобы никто меня не потревожил, закрыла дверь на замок. Шум воды нарушился звуком чьих-то шагов, а потом тихим голосом, доносившимся из-за двери. Наверное, любопытство — это мой главный изъян, но я не смогла устоять. Притихла, закрыла кран и прильнула ухом к двери.
Голос брата сразу узнала, а так второго голоса слышно не было, поняла, что говорит он по телефону. Сначала слова были неразборчивы, но потом я услышала кусочек диалога.
— Я же сказал, что достану деньги, — злобно шипел братец кому-то. — Да, да, я помню про сроки и знаю, что будет, если не добуду их. Думаешь, мне хочется рисковать? Лучше не беси меня тупыми вопросами. И не надо делать вид, будто виноват только я, вы там тоже были.
Возникла недолгая тишина. Я пыталась осмыслить, что только что услышала и о каких деньгах речь.
— Не парься, сказал же, все будет хорошо, я знаю, где отец хранит сбережения, на меня он не подумает, тут у нас гости нагрянули, на них и свалю. День или два – и мы рассчитаемся с долгом, о моей части не переживай, лучше думай, где свою долю искать будешь, — его голос удалялся, а я все стояла, прижавшись ухом к двери, и не понимала, что делать с открывшейся информацией.
