Книги
Глава 20. Случайная правда
Я не спал уже двое суток. Чувствовал, как медленно схожу с ума от все нарастающего безумия, внутреннего огня, рвущегося наружу. Мой дракон активно прорывался на свободу, и мне было все сложнее его удержать. Я молился лишь, чтобы моих усилий хватило на то, чтобы закончить сегодня рабочие дела и умчаться в Москву на первом попавшемся рейсе. А там - сразу же направиться к Шеймусу, свалиться ему на голову, где бы он ни был, и душу из него вытрясти, требуя немедленно привести меня в порядок.
Успокоительные больше не помогали. Вообще. Совсем. Никак. Не действовали... Почему они не действовали? Я понятия не имел. Ситуация еще осложнялась тем, что в таком состоянии я очень плохо соображал. Тяжело было сосредоточиться, все усилия уходили на сдерживание дракона внутри. Это требовало от меня такой тотальной концентрации, что адекватно реагировать на окружающих получалось через раз.
Чтобы не срываться постоянно на Лену, я настоял на смене номеров в отеле для нас и от греха подальше занял самую маленькую комнатку на первом этаже. Надо было наверно вообще отель сменить, но эта чудесная мысль пришла мне в голову только сегодня, когда что-то менять уже поздно. Говорю же, я стал совсем плохо соображать.
Дело было еще в том, что во мне лихорадило магию. Я почему не спал уже двое суток: две ночи подряд занимался тем, что плотно запирал ставнями окна в номере и пускал в пустоту магию, которой сейчас было так много, что она сама лилась наружу, стоило мне немного расслабиться. Поэтому вместо того чтобы смотреть сладкие сны, я всю ночь наблюдал за завихрениями разноцветных искорок под потолком.
Моему дракону следовало находиться подальше от Лены... За ночь он успокаивался, а утром все начиналось с начала.
Меня магнитом тянуло к Лене, постоянно хотелось ее касаться. А еще невыносимо хотелось ее целовать. Это желание прожигало мозг навязчивой мыслью, и я злился на самого себя, свои эмоции, свое бессилие. Эмоции, вышедшие из-под контроля дракона, - что может быть хуже?
Лена обижалась, конечно, на мою холодность. А я ужасно боялся причинить ей вред. А что, если мой дракон прорвет все выставленные ментальные блоки и кинется на "свое сокровище"? Мне бы совсем не хотелось, чтобы Лена видела меня столь неадекватным. Нет уж, надо сначала полностью приводить себя в порядок, а потом уже идти сдаваться с потрохами и радостно восклицать "любите меня такого, какой я есть!".
Сейчас нужно было держать максимально возможную дистанцию, а потом... Потом я объясню ей свое поведение... как-нибудь. Она выслушает, она поймет. Обязательно.
Однако легче от такого самовнушения не становилось. И с тяжелым сердцем я вошел в ресторан позавтракать, мгновенно найдя Лену... не взглядом даже - а каким-то внутренним чутьем. Честно говоря, я собирался даже позавтракать за отдельным от нее столиком, но я проходил как раз мимо Лены, и тут мой взгляд упал на фотографии, которые Костьянова листала на смартфоне.
- А это кто? - резко спросил я, выдирая из рук Лены гаджет.
- Просто фотография моих покойных родителей, - пожала плечами Лена, недоуменно глядя на меня. - Мама и непутевый папаша.
Я осторожно опустился на стул напротив Лены, забыв о том, что собирался плотно позавтракать. После занятий магией всю ночь напролет аппетит был зверский, но сейчас он резко отошел на второй план.
- Почему ты так плохо отзываешься об отце?
- Да потому что он меня ненавидел, - тяжело вздохнула Лена, продолжая вяло ковырять вилкой омлет. - Всю жизнь шпынял меня и всячески доказывал мое ничтожество. Мне не за что его любить. Особенно после того, что после его смерти все его долги перешли ко мне, чему, я безмерно рада, как ты понимаешь.
- Он погиб?
- Они оба, в автокатастрофе, - сухо сказала Лена. - Но вообще о таких вещах беспардонно спрашивать, тебе не кажется? Какое это имеет значение?
- Нет... Никакого... Извини, - стушевался я. - Я, право, не хотел бередить твои душевные раны. Этот человек, хм... Очень похож на одного моего, скажем так... старого знакомого. Вот я и удивился, увидев его на фото у тебя. Обознался.
Лена заметно расслабилась и даже слабо улыбнулась.
- Ничего, бывает. На меня просто ностальгия накатила... Сегодня у мамы был бы юбилей, если бы она была жива. Я очень ее любила... И мне сильно ее не хватает. До сих пор. А отец...
Она тяжело вздохнула и умолкла. Я какое-то время напряженно наблюдал, как Лена помешивает сахар в кружке с чаем. Прикидывал, как бы поделикатнее задать интересующие меня вопросы.
- Непутевый папаша, говоришь... Ясно... Понятно...
Ни черта мне было не ясно, конечно. На самом деле паника захлестнула с головой, и мне не сразу удалось обуздать страх.
Смотрел на эту фотографию и просто не верил тому, что вижу. Лицо этого человека было мне прекрасно известно. Мне и вообще всем жителям Гхорана, как проклятое напоминание о том, кто мы такие и почему нам больше нельзя открыто лезть к людям.
И этот человек - отец Лены? Ну не может этого быть! Как такое вообще возможно?
Кажется, жизнь решила сыграть со мной в странную игру, подкинув мне головоломку под названием "Костьянова Лена". Иначе я не понимаю, почему раз за разом эта девица так или иначе доводит меня до шокового состояния.
- Расскажи мне больше о своих родителях. Вот твой отец, например... Кем он работал?
- Вшивым разнорабочим, - зло выплюнула Лена. - Мелкая сошка, ничего в своей жизни не добившаяся и вытирающая ноги обо всех подряд, особенно об меня.
- Об тебя-то за что?
- Не знаю... Может быть, отец мечтал, чтобы у него родился сын, а вместо этого на свет появилась нелепая я? Он всегда принижал мои заслуги, ругал ни за что, кричал без повода. Много раз говорил, что лучше бы я никогда не появлялась на свет.
- Вот как... Сочувствую...
Вот это было очень интересно. С чего бы столь элитному воину шпынять свою дочь?
Я очень хорошо знал отца Лены. К счастью, не лично, но имеющихся сведений о нем мне вполне хватало для того, чтобы понимать сущность этого человека. Он был далеко не вшивым разнорабочим... Мягко говоря. Он был инквизитором, одним из лучших. Тех самых из числа доблестных руководителей инквизиции, которые в свое время вырубали драконов из человеческого мира и продолжали это занятие по сей день. Грубо, жестко, используя порой самые грязные методы. У них в ход шло все: от банальной поножовщины до мощных магических артефактов, еще оставшихся от древних.
И этот человек... Отец Лены был настоящим фанатиком своего дела. Мастер волшебных ловушек. От его рук лет сорок назад пострадало много юных драконов, которые дружно ломанулись на большой материк и попались в умело расставленные сети.
Но около тридцати лет назад этот "доблестный" инквизитор резко пропал с радаров гхоранцев. То ли "отошел от дел", то ли еще что, но больше о нем ничего не слышали. Могло ли это быть как-то связано с рождением Лены? Очень интересно, если так. Но все равно ни черта не понятно. Да и представить себе могущественного инквизитора, погибшего в банальной автокатастрофе я не мог. Да как так-то? Такие живут долго и счастливо, как и положено всем гаденышам. Или погибают в смертельной схватке. Третьего не дано.
Почувствовав, что голова сейчас взорвется от попытки понять хоть что-нибудь, стиснул виски и прикрыл глаза. Снова осторожно просканировал ауру Лены, и снова не нашел в ней даже малейших отголосков магии инквизиторов. Не смог сдержать облегченного вздоха. Все-таки с инквизицией у меня разговор был бы короткий, а Лена всерьез запала мне в душу, не хотелось бы ставить ее на пьедестал врагов.
- Что ж, как бы там ни было, а жизнь продолжается, - улыбнулся я через силу. - Сегодня мы наконец-то подпишем контракт с Бенджамином, потом можем возвращаться домой. У тебя есть еще примерно полчаса на сборы, встречаемся в холле.
Лена кивнула и встала из-за стола, а я еще долго смотрел ей вслед, не понимая, что мне делать. Устав городить одну догадку безумнее другой, наскоро позавтракал и тоже отправился к себе в номер. Заперся и начал бесконечно трезвонить Шеймусу, но тот опять не брал трубку. Ну вот что такое? С момента нашего прилета в Париж он как нарочно игнорировал все мои звонки и сообщения, я даже не был уверен, что он прочел хоть одно мое смс. С ним вообще все в порядке? Может, случилось чего?
Мне оставалось только гадать. Кроме как по телефону с Шеймусом связаться было затруднительно, интернетом он плохо владел. Шутил, что слишком стар для освоения новых технологий, а клиентов у него и так более чем достаточно. Жаль, что телепортация на таком большом расстоянии невозможна, иначе я бы прямо сейчас свалился Шеймусу на голову. Ну ничего, уже сегодня вечером я из него душу вытрясу и заставлю вместе со мной ломать голову над всеми вопросами.
Я задумчиво крутил в руках телефон, глядя в одну точку. Задумался обо всех своих жизненных перепетиях и гипнотизировал взглядом десятки неотвеченных звонков и отправленных Шеймусу сообщений.
Так, стоп. Что-то здесь не так. Я пробежался по карточке контакта и хмуро уставился на сам номер телефона. Номер-то был явно не Шеймуса. Я, конечно, бываю невнимательным, но номер своего личного доктора знал на зубок. И тот, который был сейчас вбит в мою записную книжку, был мне незнаком. Почему-то с момента прибытия в Париж я ни разу не удосужился это проверить. Как-то даже в голову не приходило, что что-то в моем телефоне может быть не так. В нем все идеально, каждая заметка четко выверенна, все контакты правильно подписаны. Я не мог перепутать, поменять что-то собственноручно, а доступа к телефону не было ни у кого. Кроме разве что Костьяновой.
Костьянова... А что, если?..
Я тихо зарычал, чувствуя, как внутренний зверь снова встал на дыбы. Я сам не понял, как вихрем взлетел на третий этаж и пинком открыл дверь в номер Костьяновой. Та как раз заканчивала утрамбовывать свой необъемный чемодан и вздрогнула, услышав грохот распахнувшейся двери. Посмотрела на взбешенного меня и недоуменно выгнула бровь.
- Игорь? Что-то случилось?
