Книги
— Что значит СКАЗАЛ? У тебя что говорящий кот?
Рьяна с минуту молча смотрела на меня, а потом тихо сказала:
— Девка, у тебя с головой то все в порядке? А то, я, это, не очень-то блаженных жалую.
— У меня все в порядке! — выдохнула, значит, с котом она не разговаривает. И тут же расстроилась. Я-то его слышу и понимаю. Но это все подождет, — Рьяна, где у тебя уборная?
Женщина развернулась и молча пошла, я за ней. Мы вышли из дома, завернули за угол. Рьяна махнула рукой в сторону ветхой деревянной постройки.
— Там.
Подошла к покосившемуся строению, открыла дверь. Ну нет! Сюда я не пойду. Во-первых, грязно. Я с ужасом смотрела на деревянный заляпанный неизвестно чем пол, на круглую дырку в нем. Во-вторых, страшно. Слишком уж некрепкой казалась постройка. Такое ощущение, что лишний раз шевельнешься и она рухнет прямо на тебя.
Ни за что бы не стала пользоваться такой уборной, но природу не переспоришь.
Я вылетела из этого туалета и натолкнулась на ехидный взгляд Рьяны.
— Что разобраться долго не могла? В ваших то приютах поди такого благоустройства нет. В кустики ходите?
Не нашлось слов. Хотелось высказать бабке все, что я думаю о ее «благоустройствах», но прикусила язык. Пусть думает, что я и правда из приюта. Хотя я наделась, что Трисса просветит ее, кто я на самом деле. Для меня было бы гораздо легче.
А так женщина даже не подозревает, что в моем присутствии не то, что такие слова говорить нельзя и в таком тоне, но ей даже и смотреть мне прямо в глаза нельзя. Не по положению.
Одернула себя. Сама пошла на такие жертвы. Пусть говорит, что хочет. Придется год терпеть. У меня есть цель, и я обязательно ее достигну. Моя мечта станет реальностью!
— Где ванная?
Не знаю, что так развеселило старуху. Она начала смеяться, смахивать слезы с глаз и хватать себя за бока.
— Ванная? Аха-хах! Сейчас покажу тебе ванную!
Рьяна указала рукой на близко стоящую к туалету постройку. Чуть больше, но только чуть. Я осторожно открыла дверь и встала пораженная увиденным зрелищем. И это ванная?!
— Что это?
— Как что? — бабка перестала смеяться и теперь с удивлением смотрела на меня. — Неужели у вас в приюте и такого не было? Вот, — она зашла в тесную комнатку и показала на железное нечто, — это печка, ее надо топить. А это бадья с холодной водой, вот бочка с горячей водой, — она махнула рукой снова на печку, — вот скамья, на нее ставишь тазик. Воду наливаешь ковшиком. Поняла?
Я кивнула. Рьяна вдруг с жалостью посмотрела на меня:
— Как вы ж без всего этого обходились то?
— У нас все было намного лучше, — не успев подумать, брякнула я.
Жалость тут же ушла из взгляда старухи, она уперла руки в бока:
— Вот здесь мыло. Повезло тебе, что я вчера топила, вода еще теплая.
И вышла.
***
Завтракали мы в комнате Рьяны. У нее в доме было всего три комнаты. Одна, где мы сейчас и находились, вторую она отдала мне, а третью она обещала показать после завтрака.
— Давай, девка, выкладывай, кто такая и почему сама Трисса Те Канигель за тебя просила.
— Я Рилл, — твердо посмотрела бабке в глаза, невыносимо уже слышать «девка» в свой адрес. — Я росла в приюте до шестнадцати лет, затем четыре года провела в работном доме для девушек. Наша старшая обнаружила во мне способности к травам, — Рьяна внимательно слушала, — поэтому я здесь. Буду учиться у тебя, чтобы затем тоже стать знахаркой, — губы непроизвольно скривились, я сама почувствовала.
— И долго ты будешь у меня учиться?
— Ровно год.
Я отпила из кружки чай и спросила:
— А откуда ТЫ знаешь Триссу Те Канигель?
— А вот это не твое дело! Давай доедай и пошли, покажу, что будешь делать.
Я чуть не подавилась от этого «не твое дело». Как она смеет так со мной разговаривать? Хотя, откуда ей знать. Любой из моих подданных, если бы каким-то чудом у него вырвались подобные слова, уже лежал бы на полу с голой спиной. Потому что порка в этом случае — самое легкое наказание.
Но я умела держать себя в руках. Настанет мое время. А пока надо смириться и с бедностью обстановки и с невоспитанной старухой и даже с наглым котом. Хотя нет. С ним я мириться не собиралась.
Третья комната меня удивила. Ожидала нечто подобное увидеть, но все же, зрелище было ошеломительным.
Небольшая, без окон, зато с несколькими толстыми зажженными свечами по три штуки в каждом углу. Одна стена была полностью отдана под полки. На полках валялись как попало разные травы. Да меня чуть удар не хватил. Разве можно так обращаться с материалами?! Да никакое заклятье не получится наложить! Они же перемешались на этих полках друг с другом! Две узкие кровати стояли возле стен. Я подошла ближе, странный материал на них.
— Это непромокаемые накидки, — заметив мой интерес, проговорила Рьяна.
— Зачем?
— Как зачем? — бабка удивленно смотрела на меня. — У людей, например, кровь течет. Если бы не накидки, она бы впитывалась. Что мне после каждого мебель менять?
— А ты что, здесь больных лечишь? — я покосилась на заляпанный высохшей грязью пол, на покрытые пылью полочки.
— А где ж еще?
Тут до меня дошло:
— Ты же знахарка! Какая кровь?! Ты что людям операции делаешь?!
— А что ты так удивляешься? У нас в городе ни одного лекаря нет, только вон банщик-цирюльник один. Да и тот. Толку от него немного, вечно пьяный.
— И ты сама людей зашиваешь? — я все не могла поверить, чтобы знахарка, которой положено только траву людям в настойках да в порошках давать, людей сама зашивала. Насколько я знала, не каждый лекарь умеет это делать. — И что? Люди выживают?
— Тьфу на тебя, девка! — почему-то разозлилась Рьяна. — Еще ни один не помер. Но разве можно такие вопросы задавать? Не к добру это.
Молча разглядывала застывшую в праведном гневе женщину. Наверное, в молодости она была довольна красива. Ну, для тех, кому нравятся такие высокие. Но сейчас... Сложно назвать ее толстой, скорее крупная. Мощные руки, словно у кузнеца. Жидкие волосы, перевязанные грязной тряпкой. Большие синие глаза, но бесцветные брови и ресницы. Прямой нос, но торчащий из него пушок. Я засмотрелась именно на него. Какая гадость! Любая девушка знает, как удалять лишние волосы на теле. А на лице? Ну разве так можно? Надо срочно избавить Рьяну от торчащих волос из носа. А то смотреть на это еще год будет трудно.
— Что? — рыкнула женщина, заметив мой пристальный взгляд.
— Ничего, — пожала плечами я и обернулась к полкам. — А почему у тебя в травах бардак, травница?
Рьяна, видимо, не ожидала этого вопроса:
— Хочешь, наведи порядок.
— Можно? — я не поверила своим ушам. Чтобы хоть одна ведьма, хоть одна знахарка разрешила кому-то другому касаться своих трав! Да ни в жизнь!
— Можно, — кивнула женщина и собиралась выйти за дверь.
— Подожди! — меня мучал один вопрос. — А почему, если ты экономишь свечи, здесь у тебя горит аж двенадцать штук?
— Сразу видно, в городе не жила, — почему-то высказалась Рьяна. — Что же тут непонятного? Окон в комнате нет? Нет. Значит, ночью мертвецы свет в доме не увидят.
— Что? — ошарашенно смотрела на бабку. Может пошутила?
— То! Нельзя, чтобы ночью светло дома было! Покойники бродят. И не смотри на меня так, девка!
Рьяна вышла за дверь. А я стояла в ступоре еще минуты две. Не пошутила старуха. Судя по ее серьезному виду, с каким она говорила о мертвецах, она на самом деле в них верит.
Оживить покойника, конечно, можно. Но слишком много ради этого заморачиваться придется. Одних трав надо собрать восемнадцать видов. И само заклинание плести не меньше трех недель. Кому оно надо? В школе даже Ролана Те Моль, которая преподавала магию смерти, не заставляла нас практиковать воскрешение трупов. Давала все в теории. Ведьмы, конечно, далеко не слабонервные девушки, но зрелище останков явно не из приятных. Да и зачем?
А Рьяна сказала «покойники бродят». То есть, даже не один.
Суеверия глупых людей. Я фыркнула и начала внимательно все осматривать.
Первым делом подошла к травам. Вид сушеного базилика рядом с молотым чесноком, который не был даже прикрыт, заставил меня содрогнуться. Далее на полке лежала охапка ромашек. Рядом небрежно раскиданные семена подсолнечника. Да что ж такое! Какая Рьяна травница?! Если не знает о правильности хранения трав. Не удивлюсь, если она собирала их не в том месте и не в то время.
Я взяла в руки засушенный лепесток розы и закрыла глаза. Странно. Я почувствовала в ней слабую, но все же магию. Значит, не все так плохо.
Пришлось сходить в свою комнату за сумкой и пожертвовать парой десятков холщовых мешочков и несколькими глиняными миниатюрными горшочками. Чего не сделаешь ради того, чтобы моя легенда, что я хочу стать травницей, казалась правдоподобной!
***
Рьяна застала меня ползающей на четвереньках. Я пыталась из-под нижней полки собрать засушенные стебельки мака. Нельзя ведь, чтобы добро пропадало.
— Ты не могла бы принести мне ведро воды и тряпки?
— Еще чего! Сама сходи, — женщина развернулась и вышла из комнаты.
Я даже не обратила внимания на ее тон, слишком была занята важным делом. Стебельки мака я достала, но заметила, что в щели пола закатились несколько крупных семян. Достала и их.
Когда работаешь, время проходит незаметно и поэтому я очень удивилась, когда во второй раз заглянувшая Рьяна, сказала:
— Долго ты здесь еще? Обед стынет.
— Не до еды пока, — буркнула я и углубилась в кропотливое занятие разделения укропа и душицы.
Через некоторое время женщина вернулась. С двумя полными ведрами воды и кучей тряпок. Молча поставила ведра, бросила тряпки и ушла.
Из комнаты я буквально выползла. За окном темнело.
— Садись. Ешь, — Рьяна сидела за столом, на ее коленях расположился толстый кот и противно мурчал, ярко сверкая желтыми глазищами.
— Не могу, мне еще в своей комнате убраться надо. Где воду чистую можно взять?
Женщина поднялась, забрала у меня ведра с водой.
— Сама принесу. И откуда ты взялась на мою голову такая чистоплюйка?
Я направилась в свою комнату, по пути размышляя о том, что школа многое мне дала. Не только знания. Ведь мало кто из представительниц древнейших и богатых родов мог вот так запросто помыть полы в доме. Многие мои сверстницы такого же высокого положения в жизнь бы не взяли в руки тряпки.
Но в нашей школе Верховную не волновало какого ты положения. Хочешь учиться — делай все сама. Потому что в школе были запрещены слуги, туда не допускали никого, кроме преподавателей и учениц. Мы сами убирали свои комнаты, сами готовили.
И нисколько я не чистоплюйка! Просто все ведьмы приучены к тому, чтобы ингредиенты для основы заклятий лежали в полном порядке. Что грязь и пыль создают помехи для магии. Это основа. Без этого никак. Если в котел при варке зелья попадет что-то инородное, последствия могут быть плачевны.
Я вздрогнула, вспомнив подобный инцидент. Одна из учениц школы, не позаботившись о чистоте котелка, сварила в нем зелья для улучшения структуры волос. А потом ходила лысая, пока сжалившаяся над ней Гренда Те Фассо не сварила другое зелье. Вот так. Так что, это не чистоплюйство, а способ самосохранения. Потому что зелье для густоты волос — это одно, а вот, например, сонное зелье — это совсем другое. Один комок грязи, одно облачко пыли, нечаянных чих в котел и все! Человек, который выпьет такое, уже не проснется!
Поэтому нам в школе и повторяли каждый день, что чистоплотность и аккуратность — наиважнейшие качества ведьмы. А наипервейшие, конечно, это обладание способностями к магии. Но у тех, у кого их не было или они были очень слабыми, не было шанса попасть в школу.
Рьяна вернулась с чистой водой. Настала очередь моей комнаты.
Резко потемнело. Я едва успела закончить.
В полной темноте я выставила грязные ведра за порог дома, прошла в комнату и рухнула на кровать.
Сил не было ни на что. Но мохнатое чудовище решило поиграть.
— Вееедьмааа, — раздалось противное прямо над моим ухом.
— Пошел вон, ты грязный, — вяло откликнулась я.
Бессовестный кот нагло улегся прямо на подушку возле моей головы.
— Уйди, у тебя лапы грязные! — я скинула наглое животное на пол.
Перед моим лицом возникли ярко желтые глаза:
— Не уйду, — и он снова завалился на подушку.
Ну все! Я резко вскинула руку, схватила наглого кота и вышвырнула его за дверь. Раздалось шмяканье и сдавленное мяуканье.
Я удовлетворенно вздохнула и закрыла дверь. Хорошо, что она открывается изнутри. Это толстый наглый зверь не сможет зайти.
Тяжелый день закончен. Можно отдохнуть. Завтра прямо с утра займусь самым важным. Поставлю замок на дверь своей комнаты.
