Книги
Глава 15
Еще одна беспокойная ночь
Так я протряслась час. Ральдарин не вернулся. Зато пришла Дельдра с ужином. Увидев меня на кровати, голую и дрожащую, ойкнула и всплеснула руками.
- Что с вами, госпожа?!
- Упала в б-бассейн, - промямлила я, стуча зубами.
В подтверждение своих слов указала на мокрую одежду на полу. Дельдра тут же подхватила ее.
- Я высушу, госпожа! Хотите пока переодеться в платье?
Я кивнула. Дельдра быстро вытащила наряд служанки, в котором я расхаживала по замку в первый день попаданства. Наконец я оделась и больше не чувствовала себя беззащитной добычей насильника.
- Дельдра… Владыка спрашивал тебя, где были мы с Дэнерином?
Девушка кивнула.
- Спрашивал, госпожа! Я сказала, что Владыка Дэнерин запретил ему рассказывать.
- А он?! Не наказал тебя?
- Нет, госпожа. Сказал, что верховной властью отменяет приказ наследного Владыки.
Я вздохнула.
- И ты?..
- Рассказала, госпожа. Клятва шеами обязует подчиняться приказам.
Я сдержала злость и обиду на Дельдру. Она жила по правилам этого мира, казавшегося мне диким. У меня нет права осуждать ее. Да и кто я, чтобы рассчитывать на лояльность Дельдры? Подругой ее не назвать. Ее просто приставили мне прислуживать, но подчиняется она по-прежнему "Владыкам". Хорошо, что она не пострадала от гнева Ральдарина. Хоть бы ей теперь от Дэна не досталось.
Кое-как я запихнула в себя пару кусочков от ужина. Аппетита не было никакого, еда не лезла в горло. Я все еще ждала Ральдарина с плеткой. Не перестала ждать, когда село солнце и настала глубокая ночь.
Я снова сидела на подоконнике спустив ноги через решетку и смотрела на гигантские звезды галактики Коэлина. Интересно, как она называется?.. Знают ли о ней на Земле? Никогда не интересовалась названиями других галактик, а теперь и не загуглить…
Воспоминания минувшего вечера теснились в моей бедной головушке, терзали ее, рвали на части… Внезапный поцелуй Ральдарина, так напугавший меня. Мой удар и жалкая попытка бегства, падение в бассейн… Могучие руки, выдернувшие из воды. И пощечина от этих же рук – то спасающих, то наказывающих.
Воспоминания о том, что творилось в ванной, всплывали смазанно, будто в лихорадочном мареве. Я так и не могла понять, почему он ударил меня. От злости, в наказание за мой собственный удар – куда более болезненный?.. За попытку сбежать и укрыться?.. Или просто чтобы вытряхнуть воду из носоглотки? Вряд ли я когда-нибудь спрошу его об этом.
А все, что происходило после, было подернуто пеленой жгучего стыда. Как Ральдарин стащил с меня мокрую одежду и его руки трогали везде мое обнаженное, беззащитное тело. Наглые, хищные прикосновения, от которых в животе скручивался тугой клубок напряжения и возбуждения, а в груди вспыхивал незнакомый, непонятный огонь…
Хотелось похоронить эти воспоминания глубоко-глубоко в пластах бессознательного. Не знать, не понимать о себе, что способна на подобные чувства и желания. К человеку, который обращался со мной грубо и неуважительно, кто не собирался связывать со мной жизнь и не любил меня, а хотел лишь получить мое тело. Такое слабое и беззащитное перед искушением и соблазном.
Только мысль, что я устояла, не поддалась, грела и успокаивала мою совесть. Что бы ни горело и ни скручивалось в мне, я не позволю этому чувству взять верх над разумом и душой. Ральдарин не превратит меня в послушную, безвольную подстилку, утратившую гордость и здравый смысл в угоду животным желаниям. Я останусь собой.
Он так и не явился. Я разделась, залезла в кровать, кое-как заставила себя успокоиться и заснуть.
А утром меня разбудил чувствительный тычок в плечо. Открыв глаза, я увидела нависшее надо мной знакомое лицо с резкими, будто высеченными из гранита чертами. Что-то часто я его в последнее время вижу в этом ракурсе.
Тут я обнаружила, что одеяло сбилось в сторону и я спала нагишом. Ойкнула, схватила его, принялась неуклюже ворошить, пытаясь найти края.
- И что ты надеешься спрятать, что я еще не видел? – насмешливо спросил Ральдарин.
Ну да, прятаться от него бессмысленно. Мне хотелось воздвигнуть хоть какую-нибудь эфемерную защиту между ним и мною. Иллюзию защиты.
Он выпрямился и с ухмылкой наблюдал, как я норовила закутаться в скомканное одеяло. Кое-как прикрывшись, я с опаской посмотрела на правую руку Владыки. Плети не было. Перевела взгляд за его спину. Орава слуг не наводнила спальню, чтобы надругаться над ослушницей по приказу господина. Только Дельдра.
А затем насмешливый голос произнес такое, что я непременно снова хлопнулась бы куда-нибудь, если бы не лежала на перинах:
- Прекращай свиваться в кокон, человечка Ирина. Бабочкой тебе не стать. Сегодня у тебя нет времени окукливаться. Вставай, приводи себя в порядок, завтракай и готовься к выходу на публику. Вечером тебе предстоит открыть бал в свою честь.
***
Ральдарин провел ночь в компании трех дракониц и пяти шеами. Тщетно. Напряжение не спадало, хотя каждой из женщин досталось от него не по одному разу. Но им оказалось не под силу истощить мужскую силу дракона.
Кого бы из них он ни брал, перед глазами стояла обнаженная человечка. Возбуждение захлестывало сокрушительной волной. Следом в памяти звенели ее слова – хлесткие и бесстрашные. И вдогонку возбуждению рвался гнев. Одно не мешало другому. Оба чувства кипели взрывной смесью в сердце дракона.
Как могла эта слабая иномирная человечка сопротивляться драконьим чарам?! Ее тело исходило желанием, а она говорила ему нет. За свою долгую жизнь Ральдарин еще не встречал женщины, которая не сдалась бы его властному напору.
Доводилось ему брать и силой – но заканчивалось всегда одинаково. Влечение, тщеславие принадлежать Владыке Драконов, а еще страх отдавали в его объятья любую женщину. Откуда у этой девчонки стойкость и упорство противостоять ему?! Или они все такие в ее варварском затвердевшем мире без магии?
Варварский затвердевший мир… Которым правят эти… как их… олигархи. Слово-то какое отвратительное. Ральдарин брезгливо поморщился. И она сравнила его с ними, с теми, кто грабит и гробит ее родной мир. "Просто берете что хотите. Исполняете любую прихоть. Ваш мир гибнет из-за вашего эгоизма".
Следом в памяти всплыли слова Элайсси: "Вам нужно еще и еще, вы никак не остановитесь в жажде власти и обладания. Вы становитесь все тверже и уподобляете себе все живое". А Ирина сказала – "Вы уподобляете мир своей сущности – жадной, эгоистичной и равнодушной к чужим желаниям и потребностям".
Две девицы из разных миров, не знающие друг друга, сказали почти одно и то же. Две жертвы его безудержного драконьего вожделения.
Ральдарин ни секунды не связывал утрату магии в Коэлине с тем, как он обошелся с Элайсси и чуть не обошелся с Ириной. Власть Кристальных Драконов над миром – это одно. Его мужские потребности – совсем другое. Он всегда удовлетворял их без оглядки на последствия для женщин, которых использовал в своих желаниях.
Но сейчас ему отчего-то стало не по себе. Он мог вернуться в спальню иномирной человечки и довести дело до конца. Ей это доставило бы удовольствие, даже если бы она продолжала упрямо сопротивляться. В конце она сдалась бы, как сдавались все.
И все равно его что-то останавливало. Ее голос звенел сталью, когда она говорила те обличающие речи. А взгляд был ледяным, хотя сокровенное женское место источало жар желания.
Глупое ощущение начало закрадываться Ральдарину под кожу… Как будто если он вернется и овладеет Ириной против ее воли, без согласия… он и впрямь совершит еще один шаг к затвердеванию Коэлина. Как эти олигархи.
А еще перед мысленным взором почему-то мелькало лицо провидицы Элайсси. Затравленные глаза, умоляющие не трогать ее. Не забирать ее жизнь. Глупая фраза. Глупые кельми.
Они считали, что драконы забирают их душу, одарив своей любовью. Вместо того чтобы радоваться и благодарить за подаренное наслаждение. Кто еще доставил бы его этой расе, где были только женщины?
Человеческие мужчины в подметки не годились драконам. Их жалкой силы хватало на один-два раза за ночь. Ну, может быть, два-три – у самых сильных представителей человечьей расы. Дракон мог брать женщину дюжину раз и больше. Вот только не каждая вынесет такое. Потому Ральдарин и призывал к себе на ночь не одну, а нескольких.
Но этой ночью аж восемь девиц не смогли удовлетворить Владыку. Злость и похоть продолжали терзать его, когда он прогнал всех из Зала Удовольствий, специально оборудованного под драконьи игрища.
Как ему быть с Ириной? Слышать, как она вновь назовет его "олигархом", не хотелось. Тем более – переживать, куда еще она упадет, чтобы только избежать его объятий.
Он помнил ледяной ужас, пронизавший его, когда она рухнула в бассейн. Хорошо, что прямо в воду. А если бы на пол, головой о мраморную облицовку? Много ли надо, чтобы оборвать жизнь хрупкой человечки?
От этой мысли Ральдарина начинало потряхивать. Он не должен допускать риска для ее жизни. Если для этого надо взять себя в руки и не пытаться взять упрямицу силой – он сумеет обуздать страсть и желание, неумолимо терзающие его.
Но просто взять и отступить – не его путь. Выход один. Добиться от нее согласия. Чтобы она сама пожелала отдаться ему. А значит, надо дать ей то, от чего она не сможет отказаться.
От чего ни одна человечка не откажется? Быть в центре внимания. Скольких Ральдарин ни знал – все как одна были тщеславны и падки на лесть. Даже те, кто на первый взгляд казались скромницами, сдавались не только его мужскому притяжению… Их пленял аромат власти, исходивший от самого могущественного мужчины Коэлина.
Он пребывал на вершине, ему подчинялось все. Его воля решала все. Надо показать это Ирине. Дать попробовать на вкус, каково находиться под сенью его власти.
Он устроит в ее честь бал. Заставит драконов кланяться ей и осыпать комплиментами. И ненароком даст прочувствовать, проникнуться, что она получает это лишь находясь рядом с ним.
Нет женщины, которая устояла бы перед таким искушением. Ирина тоже падет. И когда это случится, Ральдарин не просто получит наконец ее тело. Он избавится от наваждения ее образа – такого непривычного, такого непохожего на все, что он знает в Коэлине… Перестанет напряженно высматривать в ее глазах искры воодушевления и увлеченности, так пленившие его сквозь Зерцало.
Она станет для него обычной человечкой, одной из сотен. Он овладеет ее телом и подчинит душу. А потом выбросит навсегда из собственных мыслей и назойливого воображения. Избавится от странной, тяготящей его власти над собой.
И самое главное – ее речи, обидные, унизительные, уже не ранят его так больно и глубоко. Она может сравнивать его с самыми гнусными отморозками своего мира – ее слова ничего не будут значить для него. Ему станет все равно, что в ее глазах только недоверие и страх, вместо желанного ему интереса и устремления.
А пока ее упрямство и гордость растворяются в искушении тщеславием, он найдет, чем себя занять. Завтра возвращается Люцема, его постоянная любовница. Пылкая любвеобильная драконица, способная выдерживать напор его страсти. Уж ей-то удастся погасить пожар, разбушевавшийся в крови Владыки Драконов с появлением вредной иномирянки.
