Книги
Дверь распахнулась с таким грохотом, что все подскочили. В зал влетели два полицейских – Абель и Дарбиль. Смех моментально прекратился.
-Что случилась, - всполошилась Слина. – Опять вы сюда притащились?
-Ничего не случилось, а если бы и случилось, вас это не касается! – ответил Абель.
-Зачем врываться в дом с таким грохотом!
Абель ничего не ответил, с интересом осматривая комнату и явившихся в их отсутствие гостей.
-А вы, я вижу, тут основательно обосновались, - усмехнулся он, - накрыли стол, жратвы натащили, да еще гостей пригласили. Ловко, ловко, ничего не скажешь.
Слина налила себе лимонад и принялась пить его через трубочку как ни в чем не бывало, старательно игнорируя Абеля.
-А это еще кто? – поинтересовался, подошедший вслед за Абелем Дарбиль, кивая на Милани и Сандирона Карловича.
-В чем дело, - спросил Сандирон Карлович, поднимаясь навстречу служителям закона. – Мы в чем-то провинились? Внимательно вас слушает? Что вам нужно, - засыпал он вопросами Абеля и Дарбиля.
Милани испуганно смотрела на полицейских и ее потихоньку начинала бить дрожь. Она обвела взглядом стол и покосилась на груду пакетов, сваленных у стола. Потом опустила голову и старалась не глядеть на полицейских.
-Очень желательно, чтобы все немедленно очистили помещение! – строго сказал Абель, нагнувшись прямо к лицу Сандирона Карловича. Тот подпрыгнул от неожиданности.
-Почему вы так хотите, чтобы мы непременно ушли отсюда? – спросила Слина, продолжая, всё так же спокойно, потягивать лимонад. – Здесь очень даже неплохо: уютно, сытно и весело.
-По правилам… предписание, - замялся Дарбиль.
Слина торжествующе заметила:
-То есть это чисто ваша прихоть?
Дарбиль втянул голову в плечи и промолчал, так как возразить ему было нечего.
Слина заметила, что на запястьях сержанта всё по-прежнему красовались наручники. Кожа под ними вся покраснела и местами была в синяках и кровоподтеках – видимо, он старался от них избавиться, но усилия эти так ни к чему и не привели.
-Вам, я вижу, уважаемый господин Дарбиль очень понравились эти наручники, раз вы их не желаете снимать. А что? Хорошее украшение. В самый раз для такого замечательного полицейского, - едва справляясь со смехом, сказала Слина.
Дарбиль побагровел и, спрятав руки под китель, свирепо зарычал:
-Нехорошо издеваться вот так над человеком! Ух! Проклятые наручники!
-Заметьте, издевательства эти вполне резонны, так что вам грех обижаться на них, господин Дарбиль, - ответила Слина.
-Совершенно верно, - прибавила Жуфли. – Отчего Вы не избавились от них до сих пор, раз они Вам так неприятны?
Дарбиль состроил мученическую мину. Выражением лица это с трудом можно было назвать. Слегка обиженным тоном он принялся оправдываться:
-Если хотите знать, к ним ни один ключ не подходит, ни напильник их не берет, словно они сделаны из камня. Это всё Рождественский Дед! Ух, попадется он мне!
-Но такого просто не бывает, - удивился Сандирон Карлович, с недоверием оглядывая полицейского и наручники, которые все время выглядывали из-под форменной тужурки Дарбиля, как он ни старался их спрятать.
-Бывает, еще как бывает! – вставила Жуфли. - Здесь такое у нас твориться, просто жуть…
Слина добавила, издевательски посмеиваясь:
-Вы не печальтесь, эти наручники вам очень к лицу. Я хочу сказать, они хорошо смотрятся с вашим костюмом.
-Нехорошо так издеваться над человеком, - укоризненно заметил Абель.
-Да я разве издеваюсь, - усмехнулась Слина.
Но Абель уже не обращал внимания на эксцентричное поведение девушки. Он подошел к новому для него лицу –Сандирону Карловичу. Тот широким жестом обвел стол и предложил полицейскому присоединиться к трапезе. Абель внимательно изучил стол, нацепив для этой цели круглые небольшие очки, которые надевал только в исключительных случаях, а сейчас как раз именно такой и представился.
Разглядев поразительное изобилие яств и, самое главное, напитков, Абель несколько удивился и одновременно обрадовался. У него заблестели глаза, но служебный долг строго вещал где-то не очень глубоко: «Не положено!».
-Я бы с удовольствием присоединился к вам, но не сейчас и, уж, конечно, не здесь, - сказал он раздраженно.
Дарбиль мигом подскочил к нему и умоляюще посмотрел на своего напарника.
-Но почему? – несчастным голосом спросил он.
Абель нахмурился, снял очки, аккуратно сложил их и убрал в нагрудный карман.
-Ну как вам не стыдно, Дарбиль. Вы меня удивляете. Ведь это прямое пренебрежение своими обязанностями. А со стороны этих милых господ это самый настоящий подкуп.
-Ну, что вы, какой подкуп, - возмутился Сандирон Карлович. – Мы ни о чем таком и не думали. Я в самом деле никак не возьму в толк, чем мы вам помешали? Сидят спокойно люди, никому не мешают, отмечают наступление Рождества: пьют и едят. Что тут преступного? Ничего.
Он недоуменно пожал плечами и посмотрел на Милани. Но судя по ее взгляду, она не совсем была с ним согласна. Полицейские тоже посмотрели на нее, и наметанный взгляд Абель уловил в ее глазах некий особенный блеск.
-Ага, здесь что-то не совсем всё просто. Кто Вы такая, милочка, и что здесь делаете, потрудитесь объяснить, - обратился Абель к Милани. Он обошел стол и сел на стул рядом с испуганной женщиной.
Глаза Милани забегали по сторонам, ища поддержки. Но Слина и Ольви переругивались у другого края стола, а Жуфли, ни на кого не обращая внимания, с наслаждением потягивала из высокого стакана какой-то напиток насыщенного зеленого цвета. Она пыталась, скорее всего, определить, что же это такое - вкус у напитка был весьма загадочный.
Сандирон Карлович сочувственно смотрел на Милани, ничего тем не менее не понимая.
-Ну, так что? – напомнил о себе полицейский.
-Ничего, - тихо промямлила полненькая женщина.
-Почему же вы так смутились. Я думаю, что-то здесь нечисто.
-Разве это имеет такое большое значение, - удивленно спросил Сандирон Карлович.
-Да, имеет, - ответил совершенно серьезно Абель. – И прошу вас не вмешиваться, до вас еще дойдет очередь.
-Какая очередь? - не понял Сандирон Карлович.
-Объясняться.
Сандирон Карлович удивился и немного испугался. Он принялся вспоминать, не наделал ли он в ближайшие часы, а может быть и дни чего-то такого, за что его могут обвинить или даже посадить в карцер. Ничего хоть сколько-нибудь подозрительного он припомнить не смог, а потому немного успокоился. В конце концов, полицейские вечно делают из мухи слона, пытаясь раскопать что-нибудь преступное и непотребное в самых обыкновенных вещах, а то и вовсе засадить за решетку ни в чем не повинного человека.
Милани продолжала молчать, от страха потеряв дар речи. Абель выжидающе смотрел на нее и в груди его постепенно начал нарастать гнев, который усиливался еще больше, едва полицейский бросал взгляд на стол, ломившийся от всевозможных кушаний. В животе умоляюще заурчало, и Абель рассердился еще больше, ведь он не имел права удовлетворить просьбу своего несчастного голодного терпеливого желудка. Приходилось слушаться полицейского устава, который, по всей видимости, не позволял садиться за стол с подозреваемыми лицами. Что же говорилось в нем на самом деле, Абель не знал, так как больше пары страниц он так и не прочитал за всю свою двадцатилетнюю службу.
