Книги
Глава 5
Максим
Я ошибся!!! Невероятно, но факт! Такого со мной уже лет двести не случалось. Я реально воспринимал Веронику как ещё одну влюбленную барышню и думал, что все, что она творила, были глупыми нелепыми случайностями –забавными, милыми и даже иногда приятными, но случайностями. И пицца с чесноком, и серебряные украшения, и фотографирование меня, и солнечный свет... Вероника же меня все-таки выманила из тени. И пусть мне не принесло это никакого вреда благодаря амулету, но всё же было не очень приятно. А как искусно она проверила меня на грим! Даже подозрения смогла развеять...
Но после сегодняшнего душа из святой воды все, наконец, встало на свои места.
Вероника – охотница на вампиров, как бы глупо и невероятно это ни звучало. И не важно, что мы думали, что давно их истребили, лет сто пятьдесят назад, но, видно, кто-то все-таки выжил. Да и среди охотников девушки – это редкость. На своем пути я встречал всего трёх охотниц, естественно, ни одна из них не выжила.
Я вновь покосился на соседку. Да и выглядит она слишком хрупкой для охотницы. Может, конечно, у неё есть какие-то сверхъестественные способности, но даже среди охотников это была большая редкость. А если прибавить ко всему её фантастическую неуклюжесть и рассеянность, то глупее предположения я не слышал. Но как иначе объяснить обливание святой водой? Конечно, она все неплохо разыграла, и если бы я не знал наверняка, что это за вода... даже не догадался бы. И где она нашла-то сейчас истинно верующего батюшку, чтобы воду освятить?
Я притормозил на светофоре и посмотрел на девушку. Вероника вновь о чем-то задумалась, но, почувствовав мой взгляд, улыбнулась и продолжила разговор ни о чем. Поразительно, но даже сейчас, все ещё мокрая и без косметики, она выглядит очаровательно. Она не стала застегивать пальто, поэтому прилипшая тонкая блузка все время приковывала мое внимание, ведь она так выгодно подчеркивала её грудь. Сзади просигналили... что, неужели уже зеленый? Я резко рванул с места, досадуя на себя. Вообще о чем я думаю в обществе врага?! А может, она специально не застегнулась, чтобы я отвлекся... Ага, и водой облилась она тоже специально?! И навернулась со стремянки... И специально именно сейчас прикусила в задумчивости губу, точно уловив мой мимолетный взгляд (опять пакость какую-нибудь готовит?). Хотя это уже совсем притянуто за уши.
Пора уже признаться себе, что она меня заинтересовала. Жаль будет её убивать. Очень жаль! Но никто посторонний не должен знать о нас. Хотя охотники вроде как не посторонние... Но тогда её тем более надо убить. А может, притвориться, что я ни о чем не знаю? С трудом спрятав насмешку над собой, я с секундной задержкой ответил на её вопрос. И даже потянулся, чтобы включить погромче радио. Притормозив на очередном светофоре, я взглянул на соседку. Она усиленно пыталась хоть немного привести волосы в порядок. Высыхая после неожиданного душа, они стали виться, как им вздумается, и сейчас на голове у неё был просто потрясающий беспорядок, что нисколько не портило её, а скорее, наоборот, красило. Можно было бы подумать, что она для меня прихорашивается, да только ни её влюбленных, ни смущенных, ни заигрывающих взглядов я не поймал на себе. И вот почему сейчас я мечтаю зарыться рукой в её роскошные волосы, а не откинуть их назад, освобождая её шею для укуса? Да и почему я вообще не воспринимаю её как пищу? Я уже давно не был на охоте, да и стаканчик «красненького» ни вчера, ни сегодня не принимал. Так что, по идее, сейчас я должен был мучиться жаждой крови. А я сейчас, находясь рядом с такой ароматной «пищей», думаю совсем о другом голоде?
Так, в размышлениях над её загадками, я доехал до Купчино и сбросил скорость. А ведь Вероника даже ни слова не сказала насчет скорости. Не заметила? И о чем она опять задумалась? По её указанию я заехал во двор и остановил машину возле второго подъезда. И выжидающе посмотрел на девушку: какую она ещё пакость придумала для меня?
– Может, поднимемся, я вас чашечкой кофе угощу. Должна же я хоть как-то вас отблагодарить... Да и одежда высохнет до конца.– Я с трудом сдержался от смешка. А к кофе, случайно, не будет чесночного печенья (кстати, он совершенно безвреден для нас)? Или, может, она решила действовать более решительно? Например, осиновый колышек вбить? А может, у неё пистолет с серебряными пулями припрятан в верхнем ящике прикроватной тумбочки? Зачем гадать? Скоро узнаю.
– Почему бы и нет! – улыбнувшись, сказал я. И кто сказал, что вампиры в моем возрасте уже лишены любопытства и не идут на напрасный риск? Да и какой риск? Вероника же ничего не сможет мне противопоставить в открытом бою. Но кто сказал, что она будет действовать честно? С каждой минутой все интересней и интересней. А ведь совсем недавно я помирал от скуки.
Мы в молчании поднялись на седьмой этаж. Вероника открыла дверь ключом и вошла в квартиру. И как-то слишком внимательно, даже выжидающе на меня посмотрела. Как будто уже устроила мне пакость. Но когда? Я быстро проанализировал её слова, произнесенные ещё в машине, и понял, в чем дело. Приглашения зайти в дом не прозвучало, и, судя по всему, не прозвучит. Так, всё, я зол! Она что, меня за низшего вампира приняла, раз думает, что я не пройду?! Ещё не поняла, с кем связалась? И вообще, я чего-то не понял: меня хотят колышком приласкать или в дом не пустить? А, может, она не уверена, что я – вампир? Но тогда её можно будет не убивать... И почему последняя мысль приносит такую радость?
Отбросив сомнения, я шагнул в квартиру, преодолевая сопротивление жилища. А сильный здесь домовой, и, судя по всему светлый, раз такое давление может оказывать на высшего вампира. Я прошел в коридор, не показывая неудобства, что я испытывал: пресс был ощутимый. Вероника не смогла скрыть разочарования, хотя и постаралась дружелюбно улыбнуться. И в этот момент появилось новое действующее лицо: женщина, лет сорока, мать Вероники.
– Добрый вечер! Вы проходите, проходите, молодой человек! Не надо на пороге стоять. – Я улыбнулся, чувствуя, как давление на меня спадает. Приглашение прозвучало, теперь домовой не может пытаться выгнать нечистую силу. Потом заметил, как подозрительно мама оглядела нас обоих, сосредоточив внимание на мокрой одежде. Вероника как-то даже скисла под её взглядом.
– Привет, мам! А у нас тут несчастный случай произошел... А ты куда собираешься? – без перехода напряженно закончила она.
– С Лидой договорилась встретиться, – пояснила она, надевая пальто. Я галантно помог ей с этим. Немного смутившись, она с улыбкой сказала: – Благодарю. – И, вновь посмотрев на дочь, строго сказала:– Смотри, квартиру не разнеси! А то знаю я твои несчастные случаи! – И почему Веронику так перекосило при последних словах? Вскоре дверь за её матерью захлопнулась. Протянув мне вешалку, Вероника сняла с себя пальто, стараясь не показывать напряжения.
– Чай? Кофе? – спросила девушка у меня, устремляясь на кухню.
– Кофе, – ответил я, не задумываясь. Зайдя на кухню, она включила кофеварку одновременно с музыкальным центром и, уже повернувшись ко мне, улыбнулась и указала на стул. Но, несмотря на кажущуюся легкость и небрежность, я чувствовал, что ей неловко. Даже не присела на соседний стул, осталась возле кофеварки. А, может, наконец, поняла, с кем связалась, и теперь опасается меня? Вот даже старается не встречаться со мной взглядом. Мой же взор против воли опять задержался на мокрой блузке.
– Я пойду переоденусь? – спросила Вероника. Подняв взгляд, понял, что она заметила мой интерес. А может, я просто подкинул ей предлог достать оружие (из прикроватной тумбочки). – Я буквально на минутку. – И покинула комнату. Невольно я стал вслушиваться в её легкие шаги (музыка не была для меня помехой). Ага, вот дошла до дальней комнаты, подошла к шкафу... А это что? Звук какой-то глухой: неужели умудрилась удариться? Повторился. Хм-м... кажется, кто-то стучится головой о шкаф... Еле слышная ругань, и уже более резкие, решительные действия. Достала что-то из шкафа, теперь снимает блузку... Стоп! Не представлять! Не надо! И в этот момент меня отвлекло грозное шипение. О! Вот и сам домовой пожаловал. Как я и предполагал, светлый, с желтоватой аурой. Забавный! Ведь знает, что ничего не может мне противопоставить, а все равно героя хочет построить, защищая любимицу. Собирался просто вытолкнуть его из кухни, но остановился. Смысл ссориться? Они же такие пакостники! Вреда-то не причинит, зато я могу выдать себя быстрой реакцией, уворачиваясь от его снарядов. К тому же в коридоре мои туфли стоят и пальто висит. Поэтому, вздохнув, я снизошел до разговора и сказал мысленно: «не причиню вреда, если сама первой не нападет». Домовой удивленно моргнул и посмотрел на меня ну очень выразительно (типа, совсем у меня крыша поехала). Хмыкнул и мгновенно исчез. И что его так удивило? Услышав, как хлопнула дверь, я понял, что все пропустил. Ну, ладно, пусть устроит мне сюрприз.
Сюрприз у неё удался! С трудом удержал челюсть на месте. Мля-я-я, как обидно! Меня даже соблазнять не будут, хотя бы для того, чтобы отвлечь внимание!
Вероника переоделась в темный спортивный костюм, об олимпийке тоже не забыла. Как будто хочет скрыть свою женственность. Даже волосы собрала в строгий хвост (и когда успела). Не обращая на меня внимания, она стала собирать на стол: сладости, фрукты, сыр, сервелат. И чесноком совсем не пахнет, разве что сервелат. Она что, хочет отвлечь меня едой?! Мы не так сильно зависимы от человеческой пищи, хотя, может, охотники и не знают об этом. Долгое время они вообще считали, что мы не употребляем ничего, кроме крови. Налив нам уже готовый кофе, она, наконец, села напротив меня. И почти искренне улыбнулась. Но настороженность не спешила покидать её.
– Что-то не так, Вероника? – наконец, спросил я после нескольких глотков. Улыбка стала нервной, но от хихиканья она смогла удержаться. И даже смогла изобразить непонимание. Я пояснил, невинно спрашивая: – Тебе что-то смущает?
– Да... так... – пожав плечами, задумчиво протянула она. – Вся ситуация в целом. – Я вздернул бровь: неужели решила поговорить откровенно? Угу, как же! Смущенно опустив глаза, она продолжила: – Как-то все слишком двусмысленно. Мы наедине в пустой квартире... – И замолчала, как будто не в силах подобрать слова. Неплохо сыграно! Я мог бы и купиться, если бы не знал правду. А может, она надеялась на помощь родителей? А мать взяла и свалила.
– И в чем проблема? – прохладным голосом спросил я.
– Ну, как-то... некорпоративно, что ли? – Она пожала плечами. И, пытаясь скрыть смех в глубине глаз, строго сказала:– Ведь вы же мой начальник... – Я пожал плечами.
– Сейчас я просто твой гость. – Смысла дальше развивать эту тему я не видел, поэтому и перевел разговор на другой предмет. Но, несмотря на все старания, Вероника так и осталась напряженной, хотя и поддерживала веселый разговор. Никаких попыток организовать покушение на меня я не заметил (решила пока не рисковать или усыпляет бдительность?). И примерно через час я покинул её квартиру. Пройдя до лифта и нажав на кнопку, я дождался, когда она закроет замки, и вернулся к двери. По звукам, что донеслись до меня, понял, что она обессиленно прислонилась к двери и сползла вниз. Открылась дверь лифта, я метнулся обратно, нажал на первый этаж и вернулся к двери (все заняло не более секунды). Минуту стояла тишина, а потом она выдохнула:
– Твою ма-а-а-арковку! И на какой черт, мне нужен такой экстрим?! – Поднялась и прошлепала на кухню. И уже из кухни я услышал её бурчание: – И ведь не поймешь: то ли не голоден, то ли запах моей крови не привлекает его.
И начала убирать со стола. Ясно, больше ничего интересного я не услышу, но и этих слов было достаточно, чтобы конкретно озадачить меня. Я спустился по лестнице за мгновение, но на улице притормозил. Единственный вывод, который мог прийти на ум: она ещё сомневается, являюсь ли я вампиром, поэтому и не предпринимает активных действий. Хотя... святая вода тогда не вписывается: обычный вампир серьезно бы пострадал от неё. Я же смог быстро погасить реакцию, наверняка она даже ничего не заметила.
Сев в машину, я рванул к себе на квартиру, все ещё пребывая в раздумьях. Уже на подъезде к дому у меня зазвонил телефон. Отец?
– Где тебя носит?! – без приветствия начал он сердито. Это он о чем? По-своему оценив паузу, отец продолжил уже с угрозой: – Вот только не говори, что ты забыл про ужин... – Мля-я-я! Я попал!
– Ладно, не буду, – покладисто согласился я. И как я мог забыть?! Ведь ещё утром помнил про семейное сборище. Быстрый взгляд на часы, прикинул расстояние и выпалил. – Я приеду через полчаса.
– Чтобы был через пятнадцать минут, и ни секундой больше! – И отключил связь. Я тихонько выругался, разворачивая машину на сто восемьдесят градусов. В принципе, если поспешить, то ещё можно успеть. Вот только переодеться не успею... А, да ладно! Одежда уже высохла, главное – чтобы никто не дотронулся до ткани, иначе сразу заподозрят неладное. Думаю, что объятий я избежать смогу.
И все же я успел в назначенный срок доехать до Пушкино, где находилась резиденция нашего клана, возле Питера. Я поспешил присоединиться ко всем в столовой. Сборище было немногочисленным: только главы семейств да брат с отцом. Стоп! А что здесь делает Катрин Монсальви со своим отцом? Опять мой родитель решил продемонстрировать матримониальные планы насчет меня? Не показывая раздражения, я поприветствовал всех присутствующих и занял место за столом по правую руку от отца (ох уж мне эти церемонии!). Прерванный при моем появлении разговор возобновился. Я не участвовал в нем, просто вяло ковырялся в салате, запивая «красненьким». Хм-м... кровь теплая, так искусно подогрели или только со станции переливания привезли? Сам не заметил, как мои мысли вновь вернулись к Веронике. Поэтому-то я и не сразу услышал вопрос, обращенный ко мне. Очнулся только, когда брат пнул меня под столом. Посмотрел на отца, и он нетерпеливо повторил вопрос:
– Когда объявим о помолвке?
С трудом сдержав мученический вздох, я все же взглядом высказал все что, о нем думаю. Вот стоило только согласиться на эту сделку, как отец сразу развил бурную деятельность. Ведь и двух недель не прошло с моего согласия. А что оставалось делать, если иначе отец не соглашался отпустить меня пожить «человеческой» жизнью? И ведь оправдание его строгости было пустым: я нужен клану. Угу, как же! Отец с братом и без меня прекрасно справляются. Но, в принципе, против Катрин я ничего не имел. Она красива, умна, сексуальна; да, высокомерна, но это объяснимо влиятельностью и богатством её клана. Мы несколько раз проводили выходные вместе, и впечатления остались самыми приятными. Поэтому я и не стал сильно противиться в этот раз сводничеству отца. К тому же после нашей свадьбы все межклановые разногласия исчезнут. А то уже надоели постоянные стычки из-за сфер влияния и спорных территорий. Но вот зачем так торопиться, если мы живем вечность? Отцу, видно, надоело ждать, раз он раздраженно окликнул меня: – Максимилиан?
– Лет через пять-шесть, – пожав плечами, сказал я. Заметив удивленные взгляды окружающих, я спросил: – А куда спешить? – Я посмотрел на Катрину и решил прояснить ситуацию, чтобы погасить её обиду: – Я не отказываюсь от своих слов, ни в коем случае. Просто... ты же знаешь, что иногда я развлекаюсь, проживая пять-шесть лет обычной «человеческой» жизнью. Вот неделю назад я и начал новое развлечение. – Да, о моих «загулах» знали многие, некоторые искренне не понимали меня, некоторые просто злословили, немногие одобряли. Но при этом каждый из нас периодически живет по две-три недели в год обычной жизнью. Мне же было наплевать на мнение окружающих. Каждый по-своему борется со скукой – невольным спутником «вечной» жизни: кто-то плетет интриги, чтобы добиться большей власти, кто-то развлекается охотой на людей (по закону, раз в месяц нам разрешено охотиться на людей, естественно, на территории своего клана), кто-то постоянно меняет любовниц, есть путешественники (и как не надоедает, ведь Земля не бесконечна!), есть даже ученые. А я вот периодически погружаюсь в мир людей.
– А чем наша помолвка может помешать тебе? – с легкой улыбкой спросила Катрин. Неужели не понимает? Или просто притворяется? Я поморщился, но все же пояснил:
– Как будто я не знаю, что последует за официальным объявлением о помолвке! Приемы, званые ужины, встречи с другими главами, поездка к Старейшинам... К тому же потом вы начнете торопить меня с самой свадьбой. – Выразительный взгляд на Витторио, своего отца, но тот и не думает отводить глаза. – И тогда конец моей человеческой жизни. – Катрин с отцом еле заметно кивнули, принимая мои доводы. Правда, мы ещё немного поспорили насчет срока и сошлись на четырех годах. Дальше ужин прошел без неприятностей.
А после него все перешли в гостиную, где стали неторопливо обсуждать текущие дела, политические и экономические неурядицы в человеческом мире. Для нас они не имеют большего значения, наши миры почти не пересекаются. Они не могут влиять на нас, а игры с властью и в человеческом мире вампирам давно уже наскучили. Но так, для общего ознакомления, да и по привычке следим за обстановкой на планете. А то вдруг опять понадобится наше вмешательство. После изобретения ядерного оружия мы уже не допускаем крупных войн. Конечно, мы не проводили эксперименты, как на нас повлияет радиация, но без пищи долго не протянем. Да и вампиры, оказавшиеся в эпицентре взрыва, погибнут: не поможет ни наша регенерация, ни нечеловеческая сила, ни скорость, ни реакция. Вот поэтому, когда назревают глобальные конфликты, появляемся мы, общаемся с главами государств. Напоминаем, что не одни они живут на Земле, и даже не угрожая, а просто констатируя факт, предлагаем: либо вы договариваетесь с оппонентами, либо мы вас уничтожим. Ещё ни один президент не стал строить из себя героя. Я сам участвовал пару раз в таких «воспитательных беседах».
Сейчас я старался вслушиваться в разговор, даже вставлял свои замечания. Я совсем недавно узнавал более подробно об экономической ситуации в мире. А когда решал, кем и где мне провести ближайшие несколько лет, недолго колебался. Пусть Россия и не самая процветающая страна, но в ней есть свое очарование. И все-таки здесь наша территория (вся Европейская часть России и Прибалтика принадлежит нашему клану). Хотя, если бы я захотел пожить в любой другой стране мира, проблем особых бы не возникло: давно прошли времена открытой вражды кланов. А последняя война была около пятисот лет назад, когда я был ещё молодым. Тогда и погибла моя мать. Нет, она не сражалась, просто её хотели использовать, чтобы надавить на отца. Но Милена не позволила взять себя в плен. В итоге мы победили – не только благодаря моему отцу, который чуть с ума не сошел (до сих пор не понимаю, как он не ушел за грань вслед за любимой), когда узнал, что произошло. На нашу сторону перешли кланы, которые до этого игнорировали бойню. Потому что убить Избранницу вампира, мать его детей – не просто пойти против законов, это против самого общества, против всех вампиров. Мы любим всего один раз в своей жизни, один раз в бесконечно долгой жизни. Правда, не все способны на это чувство. Помню, как мама часто повторяла мне, что я ещё встречу свою энарин. Тогда я верил, что это возможно, теперь уже нет. Я знаю больше половины всех представительниц нашей расы на Земле, но ни к одной из них я не испытываю ничего похожего на любовь, даже к Катрине. Можем ли мы любить людей? Я не помню случая, чтобы энарин вампира был человеком или обращенным. Слишком разные мы, совершенно разные виды разумной жизни, пусть и похожие внешне. По-разному воспринимаем и саму жизнь, и время, и всё...
Многие вампиры воспринимают людей как игрушки. Забавляются, играя в «человеческую» любовь и дружбу. Для людей эти слова почти ничего не значат: сегодня говорят «люблю», завтра – «ненавижу»; сегодня клянутся в вечной дружбе, завтра подставляют, чтобы получить побольше деньжат, занять более высокую должность – проще говоря, выбить себе место под солнцем получше. Не все люди, конечно, такие, но большинство. Я часто удивляюсь: как же они глупы! Потом вспоминаю, что у них слишком короткая жизнь, чтобы понять, что нет ничего важнее любви, а они её продают, меняют, не замечают, забывают в погоне за иллюзорными ценностями – деньгами, властью, славой. Хотя они упрощают это слово, для них любовь означает смесь желания, интереса, симпатии и гормонов, для нас это сама жизнь. Так почему они могут влюбляться несколько раз в жизни, а мы – нет? Почему лишь немногие из нас встречают энарин? Возможно, это наша плата за бессмертие? Точнее сказать – долголетие, ведь убить нас сложно, но можно.
Я резко вернулся в реальность, почувствовав прикосновение к своей руке. Взглянув в голубые глаза Катрины, я заставил себя улыбнуться. Да, она была необыкновенно красива, даже для нашей расы: миндалевидные голубые глаза, идеально правильные черты лица, прямые светлые волосы; её фигуре позавидует любая актриса или модель. Так почему сейчас мне кажется её красота блеклой? Почему сейчас вспоминается совершенно другое, не такое совершенное лицо? Катрина подняла руки, собираясь меня обнять за шею. О, черт! Я ловко увернулся и осторожно взял её руки в свои ладони. Заметив недоумение и непонимание в её взгляде, я притянул Катрину, положил её руки на талию и сам обнял её. Одновременно я осмотрелся по сторонам: в гостиной остались только мой отец и брат.
– А где Анджей? – уточнил я у Катрины после легкого поцелуя.
– Отец ждет меня на улице, но если хочешь, я могу остаться... – И соблазнительно улыбнулась.
– Не стоит, я сам через час уеду обратно в Питер. – Я виновато улыбнулся, и мы медленно направились к двери, негромко разговаривая. Я спрашивал о планах на ближайшее будущее, она интересовалась моей «человеческой» работой. Ещё один легкий поцелуй у машины, и я торопливо вернулся в особняк, где сразу налетел на отца.
– И что все это значит?! – не скрывая раздражения, выдохнул я. – Не успел я согласиться, как ты уже чуть ли не тащишь меня под венец! – Витторио молчал, а я продолжал грозно наступать: – И вообще, почему даже не предупредил о Монсальви, когда говорил о семейном обеде?
– Потому что знал, что тогда ты не придешь, – проворчал отец, делая шаг ко мне. Я хмыкнул (прекрасно ведь знал, что приду, я никогда не бегал от обязательств), больше не пытаясь строить из себя обиженного. Знаю, что отец никогда не будет заставлять меня делать что-то против собственной воли. Вот, даже позволил в нормальной обстановке обсудить сроки помолвки, без всего семейства Монсальви. Анджей был самым адекватным из них, но так должность главы обязывает. И отец даже не пытался встревать в наш разговор или как-то торопить меня со сроками. Мы уже удобнее устроились на диване, взяв по бокалу «красненького». Я рассказывал о своей новой жизни, о работе, о квартире. О Веронике не стал даже упоминать: пока сам не разберусь, кто она такая, другим знать о ней не обязательно. Но братишка очень быстро пронюхал, что я пытаюсь что-то скрыть.
– Ну и кто она? – с хитрой улыбкой спросил Алекс. Изобразил непонимание, не прокатило. – Та, ради которой ты так старался остаться свободным на четыре года. Ведь и с приемами, и со всем остальным можно было повременить, устроить роскошный вечер, на который позвали бы всех глав кланов с супругами. Объявили о помолвке – и все! Так нет же, хотел быть именно свободным от всяких уз! – Я молчал, как партизан, но Алекс не отставал: – Ну же, Макс, ты же знаешь, что никто ни о чем не узнает.
– Её зовут Вероника, ей двадцать три года, мы работаем вместе...– со вздохом начал я. О своих подозрениях и душе я даже не упомянул. Витторио лишь покачал головой. Ничего удивительного в этом он не видел, вампиры часто устраивали себе кратковременные романы с людьми. Даже состоявшие в браке вампиры позволяли себе это развлечение, и это не считалось изменой. Ну, разве стал бы человек ревновать любимого к красивой бабочке за то, что он любуется её красотой? Ведь срок жизни этого увлечения – всего лишь несколько минут.
