Книги
Я с волнением ждала завершение зарядки. Все мысли крутились вокруг ректора.
Об индивидуальных занятиях уже вся академия гудела, не без содействия Виноградова. Он, видимо, рассчитывал, приподняться в глазах окружающих, не держа в секрете, каким образом его «наказали» за вызов первогодки на дуэль. Вот только всех больше всего заинтриговало то, что ректор согласился тренировать меня. Скудная фантазия учащихся всё свела к интрижке. Даже Машка рискнула пошутить о моих отношениях с Артуром Варфоломеевичем. Поняв, что юмор мне не зашёл, она попросила прощения и, когда Сашка с Толиком принялись при мне обсуждать горячие слухи, быстренько приструнила их. Больше в нашей компании не упоминали ректора и мои индивидуальные занятия.
Во время зарядки вся извелась, задыхаясь от волнения. Во мне сплёлся тугой ком из смешанных эмоций: сладкое предвкушение и острая тревога. Как пройдёт первое индивидуальное занятие с Артуром Варфоломеевичем? Что ещё придумают студенты, дабы облегчить свою обиду и боль?
– Синицина, – обратилась ко мне профессор Дурова. – Возьми, – она протянула ключ с ярлычком. – Отдашь Артуру Варфоломеевичу. Ваше первое занятие будет здесь, – пояснила она.
– Хорошо, – кивнула, забрав ключ от спортзала.
Все студенты шумной вереницей покидали помещение. Наша группа ушла последней, оставив меня в пустом зале. Пол здесь всегда был покрыт матами, готовый для утренней зарядки студентов. Бросила взгляд на часы, висевшие над входом, – интересно, как долго мне ждать ректора? Или он всё же не придёт? Будет жестоко, если он продинамит меня. Злые языки это, конечно, лишь порадует. В их глазах я сразу смешаюсь с грязью под ногами, перестав быть кем-то особенным настолько, что заслуживаю индивидуальные занятия с самим ректором академии.
Я села на мягкий мат. Протяжно выдохнула, отбрасывая надоедливые мысли, и плюхнулась на спину. Не придёт – ну и ладно... Призову своего фамильяра.
…
– Кх-кх... – раздалось сверху, окатив неприятным чувством обжигающей опасности.
– Артур Варфоломеевич? – удивилась, распахнув глаза.
– Нашли время и место, чтобы спать, – недовольно подметил он, возвышаясь надо мной тёмной фигурой.
– Нашла... И я не спала, а размышляла... с закрытыми глазами, – сказала в своё оправдание и села. – А вы опаздываете, – подметила допущенную им ошибку.
– Меня дела задержали.
– Конечно. Очень удобно... – фыркнула под нос. – Тогда не будем тратить время... – Я поднялась на ноги. – Готова учиться. Все сейчас отрабатывают призывы, – сказала, имея в виду, чем занимаются одногруппники.
– Нет. Никаких призывов, – отрезал Артур Варфоломеевич. – Вы недостаточно натренировались с ними в неурочное время?
– Так это только потому, что во время уроков это делать запрещается... А хочется... Очень. У меня же такой классный фамильяр, а вы запрещаете его всем показывать.
– Если вы стремитесь стать в один ряд с лучшими призывателями, рекомендую начать с тренировки сдержанности и скромности. Ни один уважаемый призыватель не дёргает фамильяров ради понта.
– Пф... – едва подавила смешок, прикрыв рот рукой. – Понта?
– Ради хвастовства – так понятнее?
– Да мне и первый вариант понятен. Просто не ожидала услышать такое от ректора нашей академии.
Артур Варфоломеевич нахмурился и поджал губы.
– Когда вы начнёте делать ошейник? – решил он сменить тему разговора.
– Кстати... – Я приблизилась к Артуру Варфоломеевичу и стала разглядывать его шею: ворот рубашки плотно прилегал к ней из-за затянутого туго галстука. – Где мой ошейник? Что-то я не вижу его на вас.
– Потому что я способен контролировать этот образ.
– А-а-а! Понятно. Я смотрю на серьёзного мужчину, но на самом деле тут стоит огромный пёс.
– Нет. – Его взгляд потемнел. – Я управляю своей формой, когда хочу скрыть истинный вид.
– Как оборотни?
– Если вам так проще принять доступные адским гончим метаморфозы, – снисходительно выдал Артур Варфоломеевич.
– А вы... То есть адские гончие могут принимать вид не только человека?
– Возможно.
– Что это значит?
– Мы принимаем вид людей, потому что оказываемся среди людей. Это наш камуфляж. Если бы люди выглядели иначе, мы бы принимали другой облик, чтобы сойти за своего.
– Хм... То есть, если бы гончую забросило на райские облака, то она смогла бы превратиться в ангела? – Округлила глаза, представив белоснежные – нет у него бы, скорее всего, были бы чёрные – крылья за спиной ректора.
– Возможно. Но ни один выходец из ада не может попасть в рай.
– Конечно. Это лишь предположение, что в теории такое возможно. Получается, гончие способны мимикрировать под среду. Интересная способность.
– Этой способностью не все гончие владеют.
– Правда? Теперь понятно, почему ни в одном учебнике, где упоминаются адские гончие, не говорится об их способности становится людьми. – И чтобы убедиться в словах ректора, я коснулась его руки выше локтя.
– Что вы делаете? – Волков напрягся и замерь, шокированный тем, как я принялась прощупывать его руку от плеча до кисти.
– Проверяю… Проверила. – Убрала руки от остолбеневшего мужчины. – На ощупь обычная рука. И не скажешь, что вы гончая. – Я пристально вглядывалась в лицо ректора, разыскивая то, что выдаст его истинную личину.
– В этом и смысл этой способности, – пробурчал Артур Варфоломеевич, отступив на несколько шагов.
– И никто не знает, что академией призывателей управляет адская гончая?
– Кто должен – тот знает. А вам...
– А мне никто не поверит, если я такое скажу. А вот, если скажу, что у меня интрижка с ректором – никто не усомнится.
– Инт... С чего вдруг? – чуть не подавился возмущением Артур Варфоломеевич.
– Ну-у-у... Мы с вами встречаемся тет-а-тет, якобы для тренировок мастерства призывателя, но все уверены, что единственное, чему вы меня тренируете, как удовлетворить ваши потребности.
– Какие потребности?
– Ну какие потребности бывают у взрослого мужчины: восьмичасовой сон и трехразовое питание – и обязательно с мясом?.. Секс – всех студентов волнует только это, когда преподаватели не душат учёбой.
– Видимо, надо пересмотреть учебный план и добавить количество обязательных кружков, – пришёл к выводу побелевший Артур Варфоломеевич, прикрыл глаза и покачнулся, будто едва справляя с подступающей дурнотой.
– Эй! Я – главная жертва грязных слухов, а вы ведёте себя так!..
– Мне эти слухи тоже пользы не принесут.
– Тогда надо что-то делать... Например, не устраивать индивидуальные тренировки подальше от посторонних глаз. – Я развела руками, очерчивая пустой зал.
– Я подумаю над этим, а на сегодня, пожалуй, завершим.
– До следующей пары ещё полчаса! – Указала на часы над входной дверью, как на главного свидетеля истинности моих слов.
Ректор недовольно вздохнул и сел.
– И это всё?
– Индивидуальные занятия – всего лишь повод исключить ваше участие в обычных занятиях с фамильярами.
– Так и знала, – процедила сквозь зубы, усаживаясь на соседний мат. – А вы эгоист, Артур Варфоломеевич. Из-за ваших личных заскоков, я не могу тренироваться наравне со всеми. А мне бы не хотелось отстать по программе.
– В таком случае, вам стоит ускориться с изготовлением ошейника для приручения нового фамильяра.
– Завтра этим займусь. А сегодня требую занятие с уже имеющимся фамильяром.
– Синицина, вы хоть понимаете, что у фамильяров бывает своя жизнь и свои желания?
– А вы понимаете, что у призывателя тоже бывают свои желания?
Мы уставились друг на друга немигающими взглядами. Никто не собирался уступать. Воздух сгустился. Свет люминесцентных ламп померк. Моих неприкрытых ничем рук коснулся ледяной воздух, заставив вздрогнуть и на мгновение пожалеть, что отказалась брать спортивную кофту на зарядку в помещении.
– Десять минут, – неожиданно сдался ректор.
