Книги
– Даш, помоги мне отговорить Машу от освободительной операции, – с этими словами меня встретил у загонов Сашка.
– Меня не было с вами десять минут, так и знала, что возврат костюма надо было делать в последнюю очередь. – Я вздохнула, поражаясь стабильности своих друзей: ни одного тихого дня, кто-то что-то да учудит – за это они мне и нравятся, но иногда это мешает.
– Кого она собирается освободить? – спросила я, переключаясь в режим решателя проблем.
– Демонических куриц!
– Что за глупости, – фыркнула я и зашла в хлев. Два узких прохода разделяли стены, собранные из клеток, в которых сидели курицы.
– Даш, смотри, какой ужас! – подлетела ко мне Машка, бросив метлу.
– Действительно. Много демонических куриц – просто ужас!
– Не это! А условия, в которых их содержат!
– Это очень комфортные условия. Они же из адской ямы, а там они жили, гадя друг другу на головы, потому что у них не было разделяющих клеток. Гадили и плодились, из-за чего Герцог Ада посылает к ямам адских псов, чтобы они своим пламенем сжигали излишки куриц, – продекламировал выжимку из учебника по зоологии ада Толик, слегка адаптировав под приземлённых слушателей.
– Я не знаю, какие у них условия в аду. Возможно, это всё неправда! Тебя там не было, меня там не было. Никого из наших знакомых там не было! – в штыки восприняла его слова Маша.
– И слава богу. – Вставила я, положив ладонь на плечо подруги. – Учебники составляли те, кто бывал в аду по обмену опытом, поэтому стоит им доверять. Например, в том же учебнике было предупреждение, что адские курицы могут не только выколоть глаза, но и вспороть брюхо, поэтому их и держат в клетках, а не в Запретном лесу. Никто не хочет, чтобы ему выкалывали глаза или вспарывали живот: ни двуглавые козлы, ни шестилапые пумы, ни горгульи.
– Глупые студенты тоже бы не хотели такой участи, – добавил Толик, продолжая мести пол. – Не хотелось бы, чтобы Запретный лес стал Закрытым из-за стремительного роста популяции демонических куриц.
– Ладно! Я не буду их выпускать, но мой фамильяр не будет жить в таких условиях, – заявила Машка, направившись к клетки, курица в которой выделялась ярким бантиком на роговом отростке.
– Биба! – крикнул Сашка, выбросив руку вперёд: курица перед носом Машки исчезла и материализовалась у ног своего хозяина. – Так и знал, что это моя. Призыватели способны узнать своего фамильяра среди сотни однотипных существ, – с гордостью сообщил прописную истину Сашка.
– Какой молодец, – раздосадованно процедила Машка, захлопнув клетку чужого фамильяра.
– Биба, назад, – отдал следующий приказ Сашка, и курица вернулась в свою клетку.
Настроение Маши было безнадёжно испорчено. Она отказалась пойти на ужин после уборки и осталась в общежитии, позволив мне первой принять душ.
***
Я без труда отделалась от парней: Толик в принципе был из тех, кто не лез в душу, а Сашкины мысли занимала Машка – голодная и расстроенная где-то там, на женской половине общежития. Она была самой слабой в нашей компании и очень комплексовала по этому поводу.
– Извините... Можно? – заглянула в кабинет ректора, не встретив никого в секретарской.
– Заходите, – бросил Артур Варфоломеевич и отложил документы, которые изучал.
Я закрыла за собой дверь и, повинуясь повелительному жесту, заняла один из свободных стульев, напротив хозяина стола.
– Итак, – не спеша произнёс Артур Варфоломеевич, не сводя с меня изучающего взгляда. – Какого существа ты согласна взять на моё место?
– Хм... – «Вопрос в подвохом?» – Я первогодка, и лишь благодаря своему таланту смогла приручить взрослую особь адской гончей, – мои слова для ректора звучали подобно гвоздём по стеклу: он морщился и молчал, вынужденно терпя сухую констатацию фактов, задевающую его гордость. – Думаю, что идеальным вариантом будет – адская гончая за адскую гончую. Согласна на более молодую особь, чтобы потом не удивляться, что мой фамильяр не выдерживает нагрузок.
– Я не старый. Мне всего лишь тридцать два года, – процедил ректор, став адски красным пятном на фоне тёмной обивки спинки своего рабочего кресла.
– Правда? Это так выглядят в тридцать два? Всё-таки педагогическая сфера людей не щадит. Ой, и адских гончих тоже.
– Синицина, мы здесь не для того, чтобы вы оскорбляли меня. Я старше, и всё ещё ваш ректор.
– У меня не было цели задеть ваши чувства, просто по-дружески отметила то, о чём никто вам, судя по всему, не говорил. Про отчисление забудьте. Точно не в вашу смену в качестве моего фамильяра.
Артур Варфоломеевич натянуто улыбнулся, преобразившись в кровожадного коршуна, поджидающего свою добычу.
– В таком случае я как можно скорее найду подходящую вам гончую.
– Пожалуйста, отчислять меня постфактум тоже не надо. Я могу и в суд подать по защите прав учащихся. Студентов моего уровня таланта к приручению существ на руках надо носить.
– Вам уже дали грант на обучение, а вам всё мало? – недовольно фыркнул он.
– И я очень благодарна Комитету магии за то, что признали мой талант... со второго раза. – Необходимость дважды подавать документы и проходить тестирование для поступления в академию призывателей я никогда не забуду. – Если бы я сразу сказала комиссии, что подам в суд, чтобы обжаловать их решение, и даже если это не поможет, то буду приходить к ним каждый год, и подавать на обжалование их решение в суд, я бы не потеряла год жизни. Исключительная честность и целеустремлённость помогла мне оказаться здесь.
– Я бы вас с этим поздравил, но выйдет неискренне и не от всей души, – проворчал Артур Варфоломеевич, принявшись тихонько постукивать указательным пальцем по столешнице. – Хорошо, этой же ночью приступлю к поискам замены, а вам стоит заняться изготовлением ошейника.
Я бросила взгляд на настенный календарь, где удобно были отмечены фазу луны.
– Я смогу взяться за изготовление артефакта через неделю.
– Вы изготавливали ошейник не по технологии, указанном в учебнике базовых приёмов призывателей?
– Конечно. Иначе как я бы приручила вас, то есть Фера, той хлипкой игрушкой, которыми только куриц и можно связать.
Ректор поджал губы. Мой талант не ограничивается прирождённым объёмом силы, мне также достался гибкий и пытливый ум. Первое – от отца досталось, а вот второе от мамы, и её разочаровать я не хотела.
– Делайте стандартный ошейник. Молодые гончие не смогут с ним побороть приказы призывателей – у них мало сил для этого, – дал рекомендацию Артур Варфоломеевич, не желая продлевать свой срок в статусе моего фамильяра.
– Урок от ректора – дорогого стоит, но я всё же сделаю так, как считаю нужным мне.
– Синицина.
– Да, Фер?
– Артур Варфоломеевич.
– Работаете двадцать четыре часа в сутки? Это ваш выбор, и я его не осуждаю.
– Синицина, то, что вы меня приручили, не отменяет того, что я старше и являюсь вашим ректором.
– Это правда. Но я в вас вижу своего фамильяра. Так и хочется призвать вас – его, чтобы почесать пузико.
– Ник... Никаких призывов, – припечатал ректор ладонью ни в чём не повинную столешницу.
– Нет, конечно. Я воздержусь от подобного, несмотря на рекомендации профессора Дуровой создавать тесную психологическую связь с фамильяром. Она куриц рекомендовала чесать и кормить с рук, не забывая проверять надёжность защитных пробок на рогах. А вам, то есть Феру, пробки не нужны. Он – хороший мальчик, а хороших мальчиков хочется почесать за ушком.
– Идите в общежитие, Синицина. Через неделю вызову вас – буду помогать с созданием ошейника, – велел Волков, пытаясь скрыть раскрасневшееся лицо. Его разозлило моё желание приласкать адскую гончую или смутила подобная перспектива?..
– Правда? А вы умеете?
– Я ректор академии призывателей, и ты думаешь...
– Но разве?
