Книги
– Она, наверное, приручила кого-то похуже курицы, раз стесняется даже сказать, что это за существо, – дерзко заявил Сашка Сидоров, вышагивая рядом с Машей. Знает, что одним взглядом не прибью, а руками не дотянусь – Машенька грудью третьего размера прикроет своего ненаглядного.
– Поверь, у меня нечто такое, что заставит всех плакать и рыдать, моля педсовет о замене тренировочных фамильяров, – подбросила я интриги.
– Не поверю, пока не увижу, – высказался Толик, всё ещё гордившийся, что отхватил на лугу самую большую демоническую курицу.
– Покажу на первом занятии с фамильяром. – Ну не скажешь же, что ректор просил не дёргать его по пустякам, а то устроит мне сладкую студенческую жизнь, раз не может пока отчислить. А тож куда призыватель, туда и его фамильяры. А куда я подамся после позорного отчисления – сама не знаю.
– Хрен с её фамильяром, – утомился Сашка. – Давай, призывай свою мега-курицу, будем биться! – напомнил он Толику причину, по которой все мы покинули общежитие в поздний час.
– Ставлю запеканку на мега-курицу, – озвучила я свою ставку.
– Эй! А мне что, на Сашкиного заморыша ставить? – скуксилась Машка.
– А разве ты на него не поставила ещё месяц назад, когда решила встречаться с ним? – усмехнулась я. – Любишь – люби и его хилого фамильяра.
– У меня маленький, но проворный! Все знают, что размеры не главное, – покраснел Сашка, не спеша призывать своё фамильярное позорище.
– А вы точно о фамильярах говорите? – засомневался Толик, замерший с вытянутой вперёд рукой.
– Тихо ты, – шикнула на Сашку, – хочешь, чтобы кто-то из взрослых пришёл сюда, чтобы проверить, кто орёт, словно курица резанная?
– В такой час? Никто не придёт, – заверил Толик. – Сегодня смена деда Бориса, он в этот час вечерние новости смотрит на полную громкость, если под окнами его сторожки будут убивать – ничего не услышит.
– Всё равно, – настояла я на своём, отгоняя неприятное чувство нависшей опасности.
Может, меня слегка мутит и трусит из-за возможной кровавой бойни двух адских куриц? Нет, это вряд ли. К тому же парни не будут доводить бой до непоправимого финала, иначе как они будут проходить дальнейшее обучение без главного реквизита?
Толик призвал свою курицу. Она была крупной. Победа у меня была в руках, а с ней Машина порция творожной запеканки. Сашка призвал свою курицу, та перед более крупным противником смотрелась словно цыплёнок... с пышным бантом, повязанным на голове – на роге.
Толик взорвался хохотом. Я не сдержалась и захихикала, затыкая рот ладонью, чтобы снизить уровень шума.
– Маш? Что это?
– Бантик. У моей курицы такой же, – напомнила она, каким образом в конце занятия отметила своего фамильяра, чтобы безошибочно различать его в стае с другими курицами. – Ну мило же, – протянула она тоненьким голоском.
– Очень, – буркнул Сашка, сгорая от стыда перед соперником. Молодой, но уже знает, что все приятные и милые штучки от любимой девушки нужно принимать без возражений, если хочешь показать, как ценишь её и её искренние порывы.
– Тихо, – призвала всех, уловив краем уха шум со стороны академического комплекса.
– Что? – бросил Сашка.
– Ш-ш-ш, – зашипела, приложив палец ко рту.
Шум повторился – тихий, мягкий, указывая на неспешно шагающего по песчаной дорожке.
– Кто-то идёт, – прошептала я, присев на корточки. Все повторили за мной.
– Валим, – предложил Сашка.
– Валим, – согласился Толик, и поспешил на полусогнутых ногах, скрыться за кустами.
– Курицы! – будто обзываясь, шёпотом крикнула Машка, чем затормозила парней.
– Они исчезнут же… – шепнул в ответ Сашка, напомнив, что они с Толиком заранее использовали временный призыв.
– А если их кто увидит до этого момента? По ошейникам выяснят, чьи они, – набросала Маша неприятный исход.
– Ага, именно по ошейнику, – не сдержалась я, смотря, как Толик вернулся, чтобы схватить свою мега-курицу.
Тащить птицу размером с овчарку ему было тяжко, тогда он решил использовать умение призывателя отзывать фамильяра в вольер или загон, где их обычно содержали. И это могло сработать, несмотря на временный ограничитель призыва, на который было потрачено много сил. Но, что-то подсказывает мне, что подобные приёмы не распространяются на тех фамильярах, которые вели свободный образ жизни, как мой адский пёс, по совместительству ректор нашей академии. Удобный фамильяр был бы, если б свою зарплату отдавал мне.
Толику удалось заставить мега-курицу исчезнуть, а вот у Сашки от страха ничего не выходило, поэтому ему пришлось тащить фамильяра, зажимая ему клюв. Курица не была рада крепким объятиям молодого парня и пыталась боднуть его своим рогом, украшенным бантиком и защитной пробкой.
Мы побежали врассыпную.
– Куда? – шёпотом окрикнула меня Машка, жестом настаивая идти с ними к стене, которая отделяла территорию академию от внешнего мира.
Я отрицательно тряхнула головой, рассчитывая проскочить между кустов к зданию общежития. Если поймают, скажу, что вышла подышать перед сном, припомнив соседку, которая сильно душиться, – прости, Маша, но без тебя шанс, что в такую версию поверят, куда выше.
Выглянула из-за куста – окна общежития смотрели прямо на меня. Рванула вперёд...
– Синицина.
Покосилась в бок. Увидев Артура Варфоломеевича, от неожиданности запнулась и полетела на утрамбованный песок.
– Ай... – Села и стала отряхивать саднящие руки.
– Завтра, на большой перемене зайдёте ко мне в кабинет, – велел ректор, тёмной фигурой возвышаясь надо мной.
Я посмотрела вверх, стараясь проглотить боль и обиду.
– За что?!
– За то, что шатаетесь по территории после отбоя.
– Уже девять вечера?
– Уже пол-одиннадцатого.
– Ой-ей. Мои часы опаздывают, – охнула я, задрав рукав толстовки. – Вот, – встала и протянула руку, чтобы Артур Варфоломеевич убедился собственными глазами.
– Они не ходят.
– Наверное, батарейка села.
– В семь тридцать? Очень удобно. И сколько раз вы их использовали, чтобы оправдать своё опоздание на первое занятие? – поинтересовался он, сложив руки за спиной.
– Я ни разу не опаздывала. По посещениям у меня отлично! – его предположение оскорбило меня до глубины души. – Я хочу прославиться как умелый призыватель. Прогуливать занятия мне нельзя. – Тряхнула головой, поражаясь глупости взрослого мужчины, точнее существа.
– Неважно, – отмахнулся ректор. – Завтра ко мне. На большой перемене. И захватите с собой своих друзей, – добавил он, заставив меня понервничать.
– Каких?
– С которыми вы пытались устроит бои фамильяров. В неурочный час, – голос Артура Варфоломеевича скрежетал, выдавая крайнюю степень раздражения. Опасное состояние – в первую очередь для меня.
– Не понимаю, о чём вы, – выпучила глаза и вытянула губы, став похожей на рыбу, а значит, буду молчать до последнего.
– Синицина, не усложняйте себе жизнь.
– А? То же самое могу сказать вам, – шепнула ему по секрету, чтобы никто случайно не услышал, как я угрожаю ректору, не написав завещание.
– Синицина, мы, кажется, обсудили детали нашего контракта, – не своим голосом напомнил Артур Варфоломеевич, а глаза загорелись адским огнём. В ночи зрелище пугающее, но меня ничто не собьёт с намеченного пути. У меня есть план! И я его придерживаюсь! И никакой фамильяр не внесёт смуты. Я же тут главная! Я его призыватель.
– Фер.
– Не смей.
– Возвращайся…
– Я твой ректор.
– Так я и не вам, а своему фамильяру.
– Фер, – начала попытку по новой.
– Накажу.
– За то, что я приказываю своему фамильяру? – хлопнула глазками, наслаждаясь окаменевшим лицом ректора. С такого сейчас удобно писать убитых горем, но сдерживающих все свои эмоции.
