Книги
Глава 7
Друг на всю жизнь
Начавшийся учебный год помог Тане немного отвлечься от грустных мыслей. Нельзя было забывать об учёбе, занятиях, ведь это последний год перед поступлением в институт. Переписка с Геной была исключением. Геннадий тоже ушел в работу с головой, пытаясь забить себе голову новыми впечатлениями. Но у него это плохо получалось. Где бы он ни был, его мысли все время возвращались к далёкому другу. Иногда, он ловил себя на том, что мысленно общается с Таней, делясь своими впечатлениями. Поэтому в письмах он живо описывал и природу края и свой быт и работу, вспоминал их первую и единственную встречу:
«Потихоньку работаю. Летаю по всему нашему краю, начиная от Коми АССР и до Ярославля. Всё время с геологами, газо и нефтепроводчиками, которые ведут эти богатства в центр страны. Край богатый по своей природе, но глухой, довольно заброшенный. Мало уделяли ему время в прошлом для освоения. Теперь взялись за это. Лет через 10 здесь ничего не узнаешь. Я теперь живу в маленьком городке Котлас. Живу у хозяйки. По вечерам тружусь у неё на огороде. Сейчас здесь по вечерам очень прохладно. Хожу в пальто. А у вас, наверное, сейчас очень хорошо. Побывать бы когда-нибудь в ваших краях. Своими глазами увидеть чудную природу юга. Дай Бог, может, и свидимся когда-либо.
Ты, Таня, спрашиваешь, не перепутал ли я тебя с Олей, вспоминая свои впечатления о тебе, о твоей женственности и живости ума и характера. Отвечаю. Нет. Этого не могло быть. Я ещё до сих пор ощущаю теплоту, мягкость и нежность твоей руки, когда мы прощались с вами в аэропорту. Я даже немного задержал тебя тогда. Ты говоришь, что я тебя плохо знаю и что ты не такая, как я о тебе пишу. Но, я думаю, что ты мне это пишешь из-за своей врождённой скромности и смущения от моих слов, от моего внимания к тебе. Мои чувства к тебе не приукрашены, я к такому не привык. Говорят, за один час нельзя узнать человека. Да это ещё как посмотреть! Можно за всю жизнь не узнать ничего о человеке, а другой раз одно слово или поступок, или выражение лица, тон разговора, всё раскрывают о человеке.
А ты, Таня, давай получше занимайся, чтобы хорошо подготовиться к вступительным экзаменам. Кстати, напиши мне, куда ты собираешься поступать».
В письмах, они могли рассказать друг другу все. Таня, будучи творческой натурой, поделилась с другом тем, что с детства, лет с 8 пишет стихи. Она присылала ему свои детские патриотические сочинения о Родине, о родном крае, даже о полёте в космос, смеясь присылала и детские четверостишия о игрушке Мишки или светофоре. Её взрослые стихи, те, которые она писала сейчас, были, естественно о любви. Гене пришлось долго уговаривать Таню, чтоб она прислала ему их почитать. Девушка долго не поддавалась на уговоры, но Геннадий умел убеждать. Эти стихи, какие-то об ожидании любви, или о разлуке стали ещё одной частью его души. Ведь в стихах, тех, что она не показывала никому, была настоящая Таня, которую никто не знал.
Ту фотографию, что Геннадий хотел отдать Тане на память там, в аэропорту, он прислал ей в ноябре с подписью на обороте выведенную красивым почерком: «На долгую память Оли и Тани от вашего знакомого. 18.11.69. Геннадий».
***
На дворе была весна, девушка сидела за учебниками, постоянно пропадая в библиотеке, готовясь к выпускным экзаменам в школе и вступительным в институт. Тане очень хотелось оказаться и в том и другом деле на высоте, доказать всем и себе, что она может, но, всё же, больше ею двигал страх подвести свою семью, не оправдать их ожидания.
У Гены это время тоже выпало на учёбу. Он сдавал экзамены на лётчика 3 класса. Сдавал экзамены по восьми предметам и ещё кое-что дополнительно к этому. Так что он делился тем, что корпит над книгами, чтобы не упасть в грязь лицом.
Все страхи и переживания Тани были напрасны. Она с успехом сдала выпускные экзамены в школе. Впрочем, что Таня сдаст выпускные экзамены в школе хорошо её родители не сомневались. Таня была просто обязана сдать экзамены хорошо. За Оленьку, или Сашулю, которые доставляли много хлопот своими знаниями и поведением, они бы ещё переживали, но что волноваться о ребёнке, за успехи которого родители уверены на 100%. А ведь ей тоже нужна была поддержка, как и любому человеку, взрослому или ребёнку, успешному или посредственному. Слова одобрения и поддержки никогда не были бы лишними. Тане же, оставалось со всеми проблемами справляться самостоятельно, пряча свои переживания за вежливой улыбкой и внешним спокойствием.
Все друзья поздравляли друг друга с окончанием школы, обсуждая планы на взрослую жизнь.
Таня эти планы не раз обсуждала с Геной, а не с родителями, доверяя ему как другу, старшему товарищу, знающему жизнь и которому со стороны виднее ситуация. Тане было проще рассказать что у неё на душе Гене, чем поделиться ими со своими близкими, боясь быть осмеянной. Она обсуждала с Геной идею стать журналистом или литературоведом. Увлекающаяся литературой и имеющая отличные знания в русском и литературе, и других основных науках, она имела все шансы поступить в институт в Москве, на чём и настаивал её преподаватель, видевший в девушке незаурядного, вдумчивого, целеустремлённого человека. Но девушка была полна страхов, сомнений и неуверенности в своих силах. Тане всё же пришлось поделиться с родителями своими планами на будущее.
Отец, мать и Оля внимательно выслушали её сбивчивую речь.
– Таня, ну мало ли кто что сказал. Это тут ты отличница и выбиваешься из общей толпы. А там, в Москве? – начала мать. – Это просто смешно! Ты хоть представляешь, какой там конкурс?! Туда же едут самые одарённые дети со всей страны! А если не поступишь?! Что тогда?! Будешь терять целый год? Растеряешь знания? Или просто забросив учёбу, пойдёшь работать?! Собакам хвосты крутить?! Потом очень сложно будет наверстать упущенное время! Нет! Категорически, нет!
Таня стояла чуть не плача, низко опустив голову и крепко сцепив руки перед собой.
– Подожди, Анюта, – прервал жену Назар, более мягко заговорив с дочерью. – Танечка, я понимаю твоё желание попробовать свои силы, добиться в жизни наивысших результатов. Но, в жизни всё не так просто, как кажется. Мы, конечно, не сомневаемся в твоих способностях и знаниях. Но, и отпустить тебя так далеко… Ты же такая скромная, мягкая, домашняя. Ты там не сможешь одна. Без семьи, без поддержки. А вдруг с тобой что-нибудь случиться?! Я никогда себе этого не прощу. Да и эта затея будет очень затратная. Ты представляешь, сколько нужно денег, чтобы поехать в Москву, жить там, учиться.
– Я же буду получать стипендию, – робко защищалась Таня.
– А если в одну из сессий получишь «3», – вставила Оля. – Что, родители тебя целых полгода будут обеспечивать там, высылая деньги?!
– Танечка, – последнее решение всегда оставалось за отцом. – Ты взрослый человек и можешь принять любое решение. Можешь попробовать. Но, знаешь, знания они и есть знания. Если твоя голова не пуста и есть желание обучаться, ты получишь знания и в Москве и в любом другом городе страны. Город не имеет значение. Главное образование и стремление добиться успехов в учёбе и в жизни. А хорошие, сильные преподаватели есть везде.
Таня, не умеющая отстаивать свою точку зрения и не смевшая пойти наперекор всем, быстро сдалась, больше не поднимая этот вопрос, получая поддержку своим мечтам только у Геннадия. Как легко влиять на "забитого" с детства ребёнка, который всю жизнь будет доказывать родителям, что он хороший, поэтому и делающий всегда то, что от него хотят и легко подчиняясь.
Только Гена, как настоящий друг не мог остаться в стороне, всячески поддерживая девушку в письмах. И пытаясь её переубедить и попробовать осуществить свою мечту.
О поздравлении с окончанием школы, кстати, он позаботился заранее, чтобы девушка получила его сразу после экзаменов, а не ожидала ответа 3-4 недели. Таня получила его письмо с поздравлениями через два дня после окончания выпускных экзаменов. Этот сюрприз её приятно удивил. Ещё больше она порадовалась теплоте письма и участию друга к её проблемам.
«Прими мои поздравления (надеюсь) с успешным окончанием десятилетки, – писал Геннадий. – Пишу тебе чуть заранее, с расчётом на то, что когда придёт письмо, ты уже сдашь экзамены. Поэтому о результате экзаменов напиши отдельно. Хорошо? Желаю всего наилучшего в наступившей новой жизни. Дорога перед тобой теперь почти самостоятельная. И ты должна выбирать верное направление. Очень рад так же и твоему пристрастию к литературе. И я на стороне твоего учителя, который хочет, чтобы ты поступила учиться в Москве. Это будет просто здорово. Я давно сдавал экзамены за десять классов. Сдавал почти наспех. Я перед экзаменами почти месяц был на соревнованиях за Витебскую область. Вернулся домой, и на следующий день надо было сдавать экзамены. Сдал нормально, всё имеется и «тройки» и «пятёрки».
Я вот сижу сейчас у окна. Уже почти ночь. Вернее, здесь почти и не темнеет. Всю ночь светло, можно книгу читать без света. Солнце заходит, но недалеко за горизонт, отблески видны. Непривычно. Как я хотел бы тебя поздравить, просто, крепко пожав твою руку и сказать: «всего хорошего Таня, в дальнейшей твоей судьбе». И много чего другого. В новой жизни опять придётся много чему учиться, и не только науке, изучить самую жизнь. Не знаю, как у тебя получится. Но, я люблю, когда в жизни много разных невзгод и преград, которые всё время надо преодолевать. И мелкие и крупные. На работе и в быту. Ведь все люди разные. Каждый по- своему думает, живёт и трудится. И ты сама знаешь, что очень много плохих людей, которые и препятствуют твоей дороге. И так же сама трудовая жизнь ставит много вопросов и загадок, которые надо умело разгадывать и находить выход. Безвыходных положений нет, пока есть сила воли, желание и цель, к которой идёшь. Надо так, чтобы сам сумел повернуть свою судьбу в нужную сторону и не поддаваться слабостям, на которые способен человек в трудных условиях.
Таня, просьба к тебе. Вышли фото. Очень прошу. Вообще, я ещё отлично помню твой облик. Если бы ты знала, как хочу увидеть тебя снова. Очень многое нужно сказать того, чего не могу никак тебе написать. С тех пор, как увидел тебя в Москве, я потерял покой.
Ну, вот пока и всё. Ещё раз желаю всего наилучшего в твоей жизни».
Как послушная дочь, Таня сдала вступительные в Педагогический Институт в своём родном городе, получив место на дневном отделении на факультете русского языка и литературы. Таня чувствовала, что порадовала этим отца и мать, но это не выразилось и в половине того, с какой теплотой и чувством ее поздравлял с этим важным шагом в жизни, далёкий, и, по сути, едва знакомый человек.
Но, все же поступление в Педагогический институт и годы учёбы в нём стали ярким пятном в жизни Тани. Здесь, чувствуя себя равной всем, она завела себе хороших верных друзей. Будучи лёгкой на подъём, активной, покладистой и жизнерадостной девушкой, легко влилась в студенческую компанию, участвовала, как и положено, в студенческие годы, во всех организуемых институтом мероприятиях, ходила на вечера с однокурсницами, участвовала в викторинах и субботниках, не забывая при этом прилежно учиться.
Но начиналось все, как и у всех, трудовой практикой. Ещё не начав учиться, студентов собрали на трудовую практику. С конца лета и по ноябрь в стране шёл сбор хлопка. Собрав с собой в дорогу необходимый спальник и минимум вещей, Таня уехала с однокурсниками на сбор хлопка. Или, белого золота, как его ещё называют. Ведь хлопок – экономическое достояние Азии.
Конечно, поехать большой группой молодёжи собирать урожай – в этом есть своя, неповторимая студенческая романтика. Шутки, песни под гитару, танцы вечерами…
***
Студентов высадили в степи, где стояло несколько временных бараков – два, с выстроившимися в ряд ни то кроватями, ни то раскладушками, для девочек, несколько для мальчиков, один для кухни, где можно было нагреть воду в вёдрах, чтобы помыться после трудового дня. Туалет и кабинка для мытья, как положено, на улице. Не тратя время зря, студентов, побросавших свои скромные пожитки, вывозили в поле.
Конечно, вид на бескрайние, белоснежные поля, как будто посыпанные снегом, завораживал. Но, когда кроме коробочек с хлопком и пыльной земли больше ничего не замечаешь, и поднимая голову, видишь перед собой всё те же бескрайние белые поля, начинаешь их тихо ненавидеть, ведь ты как будто топчешься на одном месте, а там, впереди, виден ещё предстоящий объём работ.
Эти небольшие, где-то по колено, где-то по пояс, колючие кустики с раскрытых коробочками, в которых, похожий на пушистую вату, находился хлопок, весили всего 5 грамм в одной коробочке. А норма на день для человека могла быть около 100 кг. Вот и приходилось, привязав себе длинный мешок к поясу, или связанную в узелок тряпку, сгорбившись так, что спина к концу дня просто не могла принять прямого положения, быстро-быстро работать пальчиками, собирая хлопок, исколов руки о жёсткие края засохших коробочек. Подготовленные люди, бывавшие на сборе хлопка не первый раз, заранее припасали перчатки для себя, а заодно и пару запасных, на всякий случай, для забывчивых товарищей. Вот такая романтика.
Как-то посмотрев на календарь, Таня с удивлением отметила, что прошло уже 12 дней, как она покинула дом. Но, утро звало к новым подвигам. И, как всегда, заставив себя подняться, дрожа от умывания холодной водой, все, быстро позавтракав, отправлялись в поля.
Таня, как и все, до ломоты в мышцах, набирала в мешок положенные килограммы хлопка. Этот день был таким же, как и все предыдущие, пока, по «цепочке» ни стали передавать, а вернее выкрикивать её фамилию.
– Эркаева. Эркаева, – разносились разнотембровые голоса, среди согнутых спин разыскивая нужную. Таня разогнулась, потерев затёкшую поясницу.
– Здесь я, здесь. Пока ещё не сбежала, – крикнула она в ответ. – Что кричите?
– Тебя к пункту сбора вызывают.
– Зачем?
– Иди. Там и узнаешь, – пожал плечами молодой человек перекуривающий метрах в пяти от того места где трудилась девушка. Хоть это и было запрещено возле легко воспламеняющегося хлопка. – Может ты уже свою норму выполнила, и тебя, как ветерана труда, домой отправляют за примерное поведение.
– Ага. Я тогда излишком собранного сегодня, с тобой поделюсь, Федя, – улыбнувшись, ответила девушка, направившись к пункту сбора по утоптанной дорожке между рядами колючих кустиков уже освобождённых от белоснежного пуха хлопка. – И ты бы лучше затушил сигарету, – шепнула девушка. – Увидят, оштрафуют же.
– Иди. Иди. Разберёмся.
Каково же было удивление девушки, когда вдалеке, рядом с грузовиками, наполовину заполненными хлопком, она увидела знакомый синий запорожец, машину отца, которую ему выдали как инвалиду войны. Сердце радостно забилось. Может быть, ошиблась, мало ли таких запорожцев. Но вот, из-за корпуса машины, как всегда с сигаретой в зубах, показался знакомый силуэт. Отец! Все сомнения вмиг улетучились. Таня со всех ног бросилась бежать, быстро сокращая расстояние. Не успев остановиться, не замечая больше никого вокруг, она, счастливо улыбаясь, бросилась в объятья отца, едва успевшего отодвинуть зажатую в руке сигарету подальше, чтобы не обжечь дочь.
– Папа! Здравствуй, – широко улыбаясь и целуя отца, воскликнула Таня. – Я так по тебе соскучилась.
Отец, выбросив сигарету, обнял дочь, улыбаясь ей в ответ и целуя спутанные волосы на её макушке.
– Я же мог тебя обжечь. Ты что так кидаешься, – беззлобно сказал Назар.
– Ты же грязная, испачкаешь костюм отца, – прикрикнула на дочь Анна, выходя из машины.
– Здравствуй, мам, – опомнилась Таня только сейчас заметившая, что в машине сидит мама с младшим братом, который тут же выскочил из машины, чтобы поприветствовать сестру.
– Как хорошо, что вы приехали. Дома всё нормально? Ничего не случилось? – всматриваясь в лица домочадцев, спросила девушка.
– Мы приехали тебя забрать, – опередив всех, крикнул Саша.
– Как это? Пап?
– А папа пошёл в твой институт и договорился, чтобы тебя отпустили домой с практики, – не дав никому выставить слова, объявил Саша.
– Ну что за невоспитанный ребёнок, – воскликнул Назар, потрепав сына по курчавой голове.
Таня, удивленно приподняв брови, приоткрыв рот, смотрела на отца. Неужели отец действительно ради нее использовал свое служебное положение, задействовал свои связи, пошел в институт, просить кого-то за нее, чтобы её освободили от трудовой практики?! Таня не могла поверить своему счастью. Все это было сделано не ради Саши или Оли, а именно ради нее, Тани! Такого не было никогда!
Девочка впервые, по-настоящему, почувствовала, что её любят, что она не пустое место. Сейчас она готова была поверить словам, которые втолковывались ей с детства, что любовь проявляется не в словах, а в делах. Это возможно! Это так как сейчас! Значит, ее действительно ценят и уважают, считают ее таким же членом семьи, как и все. Вот оно – счастье! Вот она – любовь! Такую же модель проявления любви Таня, неосознанно, перенесла и в свою собственную жизнь, внушая уже своим детям, что слова любви не нужны, человеку понятно по поступкам любит тебя человек или нет.
– Ну что, ты едешь, или решила остаться? – вывел из задумчивости голос отца. Таню не пришлось больше уговаривать. Стрелой она метнулась собирать свои вещи и переодеться.
Со счастливой улыбкой ехала девушка на заднем сиденье отцовской машины. Брат что-то рассказывал, но сестра слушала его в пол уха. Все её мысли были заняты поступком отца, таким простым и естественным в других семьях и по отношению к другим детям, и таким важным, значимым для неё, Тани. Она не стала расспрашивать отца о подробностях её «освобождения» от трудовой повинности, да и не скажет он, скорее всего, слишком не любил хвастаться своими благодеяниями. Ну как же хорошо и спокойно было на душе от сознания того, что она что-то значит для отца, для своей семьи.
Много ли нужно недолюбленному ребёнку? Этот поступок сразу перечеркнул долгие годы, когда её не признавали, отодвинул на задний план унижения и обиды, которые она терпела в своей семье годами, в том числе и по вине самого Назара. Теперь же, окрылённой девушке казалось, что её прошедшая жизнь была вполне терпимой, а отец, её идеал и пример для подражания, всегда её любил и поддерживал, только она этого не понимала, потому что была, до этого момента, ещё слишком маленькой, незрелой, чтобы понять это.
Признание дочери отцом было настолько важным для Тани, что это событие перечеркнуло все предыдущие обиды и несправедливости. Теперь, она чувствовала, что её жизнь стала какой-то правильной, что всё «стоит на своих местах», что всё так и должно быть, и теперь всё в её жизни будет хорошо.
– У нас для тебя ещё один сюрприз, – после долгого молчания сказал Назар. – В нашей семье скоро ожидается радостное событие.
Таня, не задавая ненужных вопросов, зная, что отец этого не любит, ждала продолжения.
– Твоя старшая сестра через десять дней выходит замуж за Володю.
– Как?! – Только и смогла произнести девушка.
– Да, – не выдержав, добавил Саша. – Ты не представляешь, какая важная теперь ходит Оля. Ну, прямо Принцесса на горошине.
– Причем здесь Принцесса на горошине! – строго сказала Анна. – Думай, прежде чем говорить.
– Мама с Олей уже платье свадебное ей купили. Красииивое!!! Слов нет. Фату там, туфли. А что сейчас у нас дома творится! Ты себе даже не представляешь!
Дома действительно творилось невообразимое. Снующие туда – сюда соседи, помогающие организовать свадьбу или просто пришедшие поговорить, поделиться рецептом, советом. Двор завален стульями, табуретками, скамейками, столами, взятыми у соседей. Все свободное пространство возле дома и в доме было забито стопками тарелок, стаканов, кастрюль, мешками с продуктами.
В общем, едва успев приехать и поцеловать счастливую невесту, Таня, окунулась в подготовку дома к радостному событию.
Таня была рада за сестру. Володя, за это время поступивший в Военный институт уже получил звание старшего лейтенанта, к тому же, был хорошим человеком, любимцем всей семьи. Они с Олей были прекрасной парой. И единственное, чего не могла понять Таня, это причины такого скоропостижного решения о бракосочетании.
Хоть у Тани и были свои догадки почему люди так внезапно женятся, но ей сказали, что всё вовсе не так. Просто по области пошла какая-то эпидемия скота, сказали Тане, и с сентября вводится запрет на массовые празднества. Поэтому свадьбу решили праздновать безотлагательно, 29 августа. Якобы обещали ходить по дворам, и нарушившим запрет будут засыпать еду солью.
Брат Саша, в эти дни забытый всеми, часто крутился возле сестры. Ни то чтобы помогая ей, скорее, развлекая ее своими разговорами.
После шумной свадьбы, с широким застольем во дворе, под раскидистым виноградником, жизнь вошла в свою колею. Учеба, помощь по дому, занятия с братом.
Молодожены остались жить в доме Эркаевых. Не в военную же часть отпускать любимую дочь. Теплые вечера вся семья проводила сидя возле дома, вдыхая запах вечерней прохлады, делясь своими мыслями, тем как прошел день, какие новости на работе и в учебе. Но, чаще, слушая очередную армейскую байку от Володи.
Часто бывало после таких вечеров, когда все расходились спать, Таня с Володей оставались, сидя на пороге дома, иногда до 3-4 часов утра. Таня любила слушать, весёлые, зачастую выдуманные истории Володи.
Оля спокойно уходила спать, безоговорочно доверяя сестре, зная её «правильность», ответственность и страх сделать что-нибудь, что может бросить тень на неё, её репутацию, что может осудить её семья, её отец. Таня хоть и повзрослела, но все же осталась «послушным, золотым ребёнком», как её иногда до сих пор называли шутя в семье. Но, мысли Тани, в эти моменты, теперь были заняты совсем другим человеком.
