Книги
Какое-то время я чинно-благородно сидела в комнате, ожидая, что меня будут кормить завтраком. Застелила постель, передохнула в кресле, глядя в окно и с наслаждением дыша свежим воздухом. Тихую радость приносило уже то, что ничего не болело. Нет, одышка и слабость и тут никуда не делись, но в отличие от приобретённых с возрастом, тут я очень даже знала, как с ними бороться.
Всего-то начать вести здоровый образ жизни.
Зато ни тебе артрита, что не позволял иногда даже чашку нормально взять, ни язвы желудка - я надеюсь!
Желудок, стоило о нем подумать, отозвался мелодичной руладой, напоминая, что после вчерашнего легкого перекуса в нем ничего не было. Поразмыслив, я решила обеспечить себя завтраком самостоятельно, то есть наведаться на кухню. И вообще, сходить на разведку. Нужно же мне привыкать к новой жизни, и незаметно выведывать, что да как? Знаний о новом мире мне при подселении, увы, не вложили.
Кухня поместья - а в здании явно больше одного этажа и пяти спален - должна, по идее, находиться где-то внизу. Шастать по дому в ночнушке и халате, тем более ближе к полудню, когда не только прислуга, но и хозяева, скорее всего, давно проснулись, я не решилась. Открыла гардероб, выбрала платье попроще.
Хотя сложных в нем и не было.
Привычно, на плечиках, висело штук десять мешков нежно-пастельных цветов, в основном разных оттенков поросячьего.
Похоже, Марьяна розовый сильно уважала.
Платье оказалось легким, но плотным, из качественного тонкого льна. Отделки особой не было, кант из шелковой ленты по рукаву, подолу и горловине, да мелкие пуговички впереди, на которые, собственно, это платье и застегивалось.
Пуговичек, по ощущениям моих пока еще непослушных пальцев, было не менее десяти тысяч. Но мы с пальцами справились.
Белья под платье я не нашла, хоть и обыскала в комнате все ящики и полки. Вспомнился Дюма, и быт того времени, когда дамы гадили под себя прямо на улице, элегантно приподняв юбки, и для облегчения процесса трусов не носили. Хорошо, хоть здесь туалет имеется, и вообще канализация.
Но трусов все равно нет.
Обидно.
Ну да ладно. С пляжа я еще не в таком виде возвращалась. Подол у платья длинный, само оно непрозрачное, ничего не видно. Да и надела я его прямо на ночную рубашку, на всякий случай.
Я решительно приоткрыла дверь и храбро высунула нос в коридор.
Никого.
Осмелев окончательно, я отправилась на экскурсию, принюхиваясь.
Логично же, что кухня должна пахнуть едой.
Когда я добралась до лестницы, откуда-то снизу потянуло густым коричным духом, с нотками ванили.
Кажется, на завтрак булочки.
Я облизнулась и прибавила шагу. Спуск по лестнице тоже можно считать разминкой. Голодать я не собиралась, детям, даже страдающим ожирением, это вредно. Просто прибавить активности, и следить за тем, что в рот кладёшь и в каких количествах. Помню, с второй внучкой в пубертатный период намучились. Бедняжка в четырнадцать лет весила под сотню, дочь моя поздно спохватилась.
Съездила, называется, кровиночка в Штаты по обмену. Принимающая семья, не особо высокого достатка, питалась в основном фаст-фудом, ну и гостью приобщили. Железный занавес тогда только-только открыли, все было в диковинку, ну и... результат, как говорится, на лице.
Ничего. За полгода все согнали. Гуляли мы с ней много, и мучное-сладкое убрали из меню. Вытянулась, постройнела, растяжки только на боках остались, но такая наша женская доля. Увы. Бёдра без полосочек бывают только в фотошопе.
На кухне мне не сильно удивились. Наверное, не первый раз Марьяна самостоятельно добывает себе пропитание. Интересно все же, куда подевалась горничная? Вчера отец вроде бы строго приказал ей глаз с девочки - то есть с меня - не спускать.
Круглолицая, темноволосая повариха спешно сервировала мне завтрак прямо там, на кухне. Расчистила угол разделочного стола, и плотно заставила тот тарелками. Тут и воздушные до прозрачности блинчики, и коричные булочки, на запах которых я, собственно, пришла, и сметана, и варенье в плошках, свежий, одурительно пахнущий луговыми цветами мед...
Теперь я поняла, откуда у девочки объёмная фигура. Если так завтракать, и в том же духе обедать и ужинать, то еще не такую красоту наешь.
Я положила себе на тарелку две булочки, один блинчик, и дав себе зарок погулять после завтрака в саду, полила последний мёдом.
Пока что можно не усердствовать с пересмотром меню. Мне выздороветь еще нужно как следует.
Кухарка с умилением проследила, как исчезает выпечка, и вернулась к работе. Завтрак давно миновал, а вот обед уже скоро подавать, но салат еще не нарезан, а пирог все еще в духовке.
- Аглая, Марианна у тебя? - раздался зычный голос из коридора, и в проеме двери показалась давешняя горничная. Заметив меня, она имела совесть чуть смутиться, и присела в книксене.
- Я за вас испугалась, гроляйн. В комнате вас нет, вы только вчера в себя пришли. Мало ли. - поспешила она оправдаться.
Я вздохнула, мысленно пометив себе, что кухарку зовут Аглая. Теперь бы еще ненавязчиво выяснить, как зовут мою горничную.
- Ничего страшного со мной не случилось, я вот на завтрак спустилась.
Девица покраснела и принялась смущённо объяснять, что занималась протиранием пыли в гостиной по указанию госпожи - не меня, а какой-то другой, как я поняла - и не могла проверять мое состояние чаще, чем раз в пару часов.
Горничная моя, как оказалось, выполняла по дому столько других работ, что на меня ей времени почти не оставалось. Я, то есть еще тогда Марианна, болела почти неделю, и поместье успело зарасти грязью, потому что девушка занималась мной, а не уборкой.
Хорошо, хоть вообще позволили за мной ухаживать.
Другие горничные от хозяек не отходили ни на шаг, и ручки уборкой не марали.
Порядок я прямо сразу наводить не стала, но зарубочку себе на память сделала. Неспроста именно приставленную ко мне девушку так гоняют. Надо бы разобраться, за что так Марианну невзлюбила местная госпожа.
- Отведи гроляйн в комнату, Санна. Не приведи боги, снова заболеет, у меня из окон тянет. - распорядилась кухарка.
Ну, вот и выяснили, как зовут горничную. Я довольно улыбнулась.
- Не хочу пока что в комнату. Лучше в саду погуляю. - заявила, поднимаясь из-за стола.
- Как же так? Вас еще доктор не осмотрел. - всплеснула руками Санна. Молоденькая, лет двадцати, она очень ответственно относилась ко всему, что делала, начиная с уборки и заканчивая уходом за госпожой. Комплекс отличницы. Знакомая штука, только вот в средневековье, да еще и у прислуги, от нее одни проблемы у девушки будут. Воду на ней возить будут, причём как бы не буквально.
- Я чувствую себя намного лучше. - решительно заявила я. - Далеко не пойдём. Вокруг дома погуляем, и обратно.
Все еще причитая, Санна принесла мне накидку. Спорить с горничной я не стала, хотя на мой вкус для верхней одежды было тепловато. Но я пока что не в том состоянии, чтобы сопротивляться.
Да и оказавшись на свежем воздухе, поняла, что Санна была права. Он был слишком свеж. Или меня познабливало от слабости.
Преодолевая дрожь в коленях, обошла под присмотром служанки вокруг поместья. Именно вокруг здания, по стеночке. Под окнами проходила хорошо утоптанная тропинка, вот по ней и прогулялись. От постройки у меня осталось впечатление светлого кирпича и высоких арочных окон. Больше ничего разглядеть не удалось, я в основном смотрела под ноги, чтобы не споткнуться.
До центрального входа в усадьбу, расположенного ровно на противоположной стороне, я еле добрела, и даже не сопротивлялась Санне, которая настойчиво повлекла меня внутрь. Да уж, для первого раза я вполне нагулялась.
- Явилась, наконец-то.
А вот и госпожа, которая не я. Яркая, броская брюнетка недовольно хмурилась, сложив руки на груди и неодобрительно покачивая головой. Мое тело привычно сжалось, ожидая...чего? Выволочки? Надеюсь, руку на детей здесь не поднимают? Мало ли. Телесные наказания только лет сто, как отменили. Мой учитель даже еще использовал указку не по назначению.
- Тебя давно ждёт врач. Поднимайся к себе в комнату. - отчеканила женщина.
Ничего себе, высокие отношения в семье. Это с мамой мне так повезло? Вряд ли, женщина совершенно непохожа на то, что я видела в зеркале. У Марьяны светлые, довольно густые и длинные волосы, и серо-голубые глаза. Отец ее тоже светло-русый, я помню его бородищу.
Должно же мне было хоть что-то достаться от жгучей брюнетки, будь она мне родной? Значит, мачеха.
- Мама, Ари мне медведя не отдаёт! - выбежала в прихожую из гостиной девочка лет пяти-шести. Черноволосая, темноглазая, явно в мать пошла. Следом за ней еще одна, помладше, приволокла за лапу плюшевый повод для ссоры. Вторая унаследовала русые волосы нашего, похоже все же общего, отца, и темные глаза матери.
Убийственное сочетание - кареглазая блондинка. Красотка вырастет. Только вот наглая не в меру, и капризная.
Обе они.
Старшая нудила, дергая мать за юбку, хотя в ее солидном возрасте не нудят, а в школу уже идут. А младшая просто открыла рот и начала орать на одной ноте, будто ей год, а не четыре.
Женщина вздохнула, привычно подхватила младшую под мышку, старшую крепко взяла за руку, и потащила обеих обратно в гостиную, не дожидаясь моей реакции. Вопли постепенно стихли где-то в глубине дома.
Я похлопала глазами на этот бардак, и сделав очередную мысленную зарубочку - на этот раз о необходимости воспитания подрастающего поколения - медленно, из последних сил побрела наверх. Перенапряглась я для первого раза после болезни, такое чувство, будто не прогулялась полкруга возле дома, а марафон пробежала, с полной выкладкой в виде кирпичей.
В таком виде меня и узрел доктор. Красной, запыхавшейся, и практически висящей на бедняжке Санне. К его чести, замечаний о недопустимости нагрузок и перегрузок он делать не стал. Бегло осмотрел доступные части меня - заглянул в горло, проверил зрачки, поинтересовался, нет ли температуры. По его вопросам я поняла, что Марьяна болела воспалением легких.
Странно, но ни кашля, ни тяжести в груди я не чувствовала, а ведь симптомы знала не понаслышке. Решила списать это чудо выздоровления на ту же силу, что перенесла меня в это тело. Логично, в принципе. Если бы я снова умерла, от того же самого воспаления - смысл меня гонять туда-сюда, как бы цинично это не звучало.
Доктору я этого, естественно, объяснять не стала. Покашляла для виду, пожаловалась на слабость и озноб. Почти не соврала. Послушно согласилась сразу после его ухода лечь в постель и постараться ограничить передвижения хотя бы еще пару дней.
Не знаю уж, как мне это удастся, учитывая, что ухаживать за мной некому, бедной Санне еще весь дом убирать. Отец вряд ли будет мне рубашки менять, а на мачеху я вообще не рассчитывала.
