Книги
Глава 31. Разорители могил
Мы с Тони медленным шагом ехали по дороге к деревне. Я на Полли, Тони – на том самом страшном черном жеребце по кличке Карбон, который так напугал меня, заржав над ухом. Сам он тоже был в бриджах, сапогах и рубашке-поло, но без головного убора, а меня заставил напялить чертов шлем.
- Знаешь, я совсем не удивлена, что ты оказался прямым потомком Маргарет. Ты чувствовал ее присутствие, и она говорила, между вами есть что-то такое, особое… И что если бы не…
- Если бы не мое родство с Энни, помню, - кивнул он. – В деревнях все друг другу хоть какая-то, но родня. А вот как ты с ней спелась, интересно? С Маргарет, я имею в виду.
- Мне самой интересно. Есть одно предположение, но…
- Света, думаю, среди всех этих безумств оно будет далеко не самым безумным, - Тони одернул Карбона, который пытался укусить Полли за круп. – Даже если твои предки никогда не выезжали за границу. Войн по всей Европе за пятьсот лет было предостаточно, а солдаты высокой нравственностью не отличаются.
- Если так, выходит, мы с тобой тоже родственники? Но ты же понимаешь, какова была вероятность нашей встречи?
- Тебя это смущает? Меня – нет. Некоторые люди умудряются сорвать джекпот в лотерею, там вероятность, думаю, еще ниже. К тому же, если так, то мы очень дальние родственники. И тебе родня Энни не успела напакостить с генами. Господи, ну кому сказать: наша общая много раз прабабушка – привидение. Не забудь ее обрадовать, что сразу два потомка обнаружилось. Слушай, а ты правда неплохо в седле держишься. Я бы тоже не поверил, если б не знал, в чем дело.
Лучше бы он этого не говорил. Черт бы побрал Маргарет с ее Джоном и желанием прокатиться по-мужски!
- Девочка моя, давай покажем этому болвану класс, - прошептала я Полли и слегка пришпорила ее. Она довольно тряхнула головой и сорвалась в галоп. Тони на своем черном крокодиле догнал нас только через несколько минут.
- С ума сошла? – мрачно поинтересовался он.
- Я с детства в седле, - нахально заявила я. – Причем в дамском. В старинном дамском – без второй луки. А вот так сидеть – вообще фигня. Как два пальца об асфальт, - про пальцы я сказала по-английски, и Тони, разумеется, ничего не понял. Впрочем, он не понял бы, даже скажи я это по-русски.
- И ты с ума сошла, и я скоро с тобой с ума сойду, - констатировал он. - Или уже сошел.
Вот под такой обмен любезностями мы наконец добрались до деревни и привязали лошадей на пятачке, изображающем центральную площадь. У небольшого административного здания было несколько мест для парковки автомобилей, стойка для велосипедов, коновязь и вделанные в стену кольца для собак. И ни души! Тони пошел по своим делам, а я все в тот же магазин с кафе, к симпатичному дедушке Робинсону.
Через час, когда я уже выпила ведро кофе, съела огромный фруктовый пирог и обсудила с дедушкой все на свете, Тони вернулся за мной, и мы отправились в церковь.
Находилась она не в самой деревне, а чуть поодаль, и выглядела вполне типично для поздней готики: серые мрачные стены, плоские арки, ажурные решетки, окно-роза. На нее хотелось смотреть, но почему-то совсем не тянуло внутрь. Рядом, за невысокой оградой, раскинулось аккуратное, ухоженное кладбище.
Мы поднялись на крыльцо, Тони потянул на себя тяжелую дверь, и мы оказались в длинном узком нефе с веерным сводом. Солнечный свет, падающий через розу, заливал проход между деревянными скамьями. В церкви, как и на площади, никого не было. Мы подошли к алтарю, Тони повернул в боковой придел и резко остановился.
- Что за?..
В полу чернела дыра, а к натянутой веревке был прицеплен лист бумаги.
- «Осторожно, ведутся работы», - прочитал Тони. – Какие еще, к дьяволу, работы?
Хотя я и не считала, что в церкви стоит упоминать дьявола, но по сути не возражала.
- Это склеп? – спросила я, хотя и так было ясно. Из дыры шел душный густой запах, похожий на вонь стухшего сыра.
- Постой здесь, - буркнул Тони и скрылся за неприметной дверью с табличкой «staff only»*.
Через пару минут он вышел с сухоньким пожилым мужчиной в очках. Только черная рубашка с белым воротничком-колораткой выдавала в нем священника.
- Это подруга леди Скайворт, мисс…
- Джонс, - ляпнула я первую пришедшую в голову английскую фамилию. Мою Тони все равно не знал, а если б и знал, не смог бы выговорить.
- Преподобный Марк Уилсон, - представил Тони священника.
Мы обменялись с ним традиционными любезностями, и Тони взял быка за рога:
- Преподобный, а что это за работы здесь идут?
- А разве вы не в курсе? Лорд Скайворт прислал специалистов проверить состояние склепа.
- Я был в Лондоне. А лорд Скайворт сейчас во Франции.
- Но та дама… их руководитель, она представила письмо от него.
Я выразительно посмотрела на Тони: значит, нельзя написать письмо с закорючкой, да?
- А как выглядела эта дама? – спросила я.
- Лет сорока, высокая, худая, темноволосая. Короткая стрижка. Показала свои документы. Не помню точно, как ее звали, но я записал.
- Ясно, - пробормотал Тони. – Сколько их было? Они уже закончили?
- Да, сегодня. Осталось только плиту на место положить. Должны завтра приехать. Та женщина и двое мужчин. Запах, конечно, оттуда…
- А начали когда?
- Сейчас соображу, - священник задумался. – Приехали в понедельник вечером, привезли письмо. Вчера после обеда вскрыли склеп, а сегодня с утра там все осматривали. А что случилось? Что-то не так?
- Не знаю, преподобный. Простите, нам пора.
Попрощавшись, мы вышли из церкви.
- Что будем делать? – спросила я.
- Как вариант – сейчас вернуться, спрятаться на хорах, подождать, когда Уилсон уйдет, и спуститься в склеп. Но на что угодно могу спорить, кольцо они уже нашли. И завтра, разумеется, никто не приедет.
- А кто был с ней, как ты думаешь?
- Откуда я знаю? - раздраженно фыркнул Тони. – Может, любовники, может, просто рабочих наняла. Не все ли равно? Черт, даже не знаю… Мне кажется, для очистки совести все-таки стоит проверить.
- Только не прямо сейчас, - возразила я. – Неизвестно, сколько мы там проторчим, Джерри рехнется из-за лошадей. Да и переодеться не мешает. Воняет оттуда – кошмар.
- Да, пожалуй, - согласился Тони. – Уилсон раньше пяти не уйдет.
Мы вернулись в магазинчик, купили две медицинские маски и резиновые перчатки. Дедушка посмотрел на нас с глубоким подозрением – наверняка пытаясь представить, для каких сексуальных игрищ нам все это понадобилось.
- В мои времена молодые люди приобретали совсем другие резиновые изделия, - проворчал он, складывая наши покупки в пакет.
- А в его времена уже были резиновые изделия? – невинно поинтересовалась я, когда мы вышли. – И, кстати, мы с тобой еще молодые люди?
- Не знаю, как ты, но я иногда утром встаю с постели с большим трудом, - грустно признался Тони. – А еще у меня бывают проблемы с желудком. И суставы ноют в сырую погоду. И лысина намечается. Так что не обольщайся на мой счет.
- А еще у тебя есть какие-нибудь недостатки? Выкладывай уж все сразу.
- Ну… - задумался Тони, - я разбрасываю носки. Люблю футбол и пиво. Не терплю, когда трогают мои вещи или наводят в них порядок. Якобы порядок. Еще не люблю, когда пристают, если я чем-то занят. Понимаешь, я не из тех, кто сидит с женщиной весь вечер в обнимку на диване перед телевизором. Наверно, до сих пор и не женился потому, что в семье все равно буду одиночкой в своем личном пространстве. Моим девушкам это не нравилось, они хотели меня целиком и полностью.
- Мистер Каттнер, вы мне подходите, я такая же, - ляпнула я и тут же прикусила язык: прозвучало, как будто делаю ему предложение. Чтобы сгладить неловкость, спросила: - А какой самый-самый страшный недостаток? Что твоих женщин бесило больше всего?
- Наверно, мое хобби.
- Неужели ты тоже клеишь воздушных змеев? – я закатила глаза в притворном ужасе.
- Гораздо хуже. Я отливаю оловянных солдатиков, раскрашиваю и потом играю с ними в войну.
- А мне дашь поиграть?
- Смеешься? – возмутился Тони.
- Нет. Мне в детстве хотелось большую электрическую железную дорогу и солдатиков. Я фактически без отца росла. И с мальчишками не играла.
- Если у меня когда-нибудь будут дети, - мечтательно протянул Тони, - я куплю им железную дорогу, вертолет с радиоуправлением, автодром… и буду играть сам.
«Будем играть вместе», - чуть не сказала я, но на этот раз прикусила язык вовремя. Надо было как-то сползать с опасной темы, пока не наговорила лишнего.
- Ну, а у тебя какие недостатки? – спросил Тони, когда мы уже ехали обратно.
- У меня целлюлит, - застеснялась я.
- Я видел, - усмехнулся Тони. – Ерунда, у всех женщин целлюлит, даже у костлявых. У леди Скайворт, думаю, его намного больше, лорда это не смущает. Я про настоящие недостатки.
- Настоящие… Я злая, необщительная, мнительная и подозрительная. Не выношу дурные запахи и ругаюсь самыми страшными русскими ругательствами, особенно когда за рулем.
- Хотел бы я это слышать. Говорят, русские ругательства – самые выразительные в мире. Правда, некоторые считают, что испанские все-таки круче.
- Еще чего! – обиделась я за русский мат. – У них тех ругательств хорошо если десяток, а у нас…
Черт, а я ведь и испанский знаю! Плохо, но все-таки… Впрочем, ругательства, разумеется, не от Маргарет, а от Альберто.
- В общем, Тони, я совсем не подарок.
- Да уж вижу, что не подарок… - согласился он.
«Интересно, что он имел в виду?» - подумала моя мнительность.
***
Мы вернули лошадей Джерри, попросив освободить нас от чистки («очень торопимся!»), Тони пошел к себе, а я – в дом. Быстро переоделась в джинсы, толстовку и кроссовки и едва протянула руку к телефону, чтобы предупредить Джонсона, что не буду пить чай и обедать, как раздался стук в дверь.
На пороге стоял дворецкий собственной персоной с таким видом, как будто скончались все его родственники сразу.
- Мадам, кажется, я знаю, зачем миссис Даннер приезжала в Скайхилл, - сказал он трагичным тоном и протянул мне альбом, тот самый, с фотографиями и рисунками, который я так толком и не просмотрела.
Придерживаемый его пальцем, альбом открылся на криво оборванной странице.
- Ведь это же не вы ее вырвали, правда?
Я посмотрела на него возмущенно.
- И что было на этой странице? Признаюсь, я до нее вообще не дошла. Пролистала несколько и стала книгу читать.
- Фотография церкви святой Анны в деревне и схема расположения гробов в склепе.
Я пробормотала про себя одно из «страшных русских ругательств». Тони прав, ловить там нечего. И все-таки, все-таки…
- Мистер Джонсон, а есть копия этой схемы?
- У преподобного Уилсона в церкви, - кивнул Джонсон. – И, если не ошибаюсь, в архиве, надо посмотреть. Хотите, пойдем вместе?
Мы прошли по коридору к лестнице для прислуги, поднялись на третий этаж, куда мне вход был запрещен, и еще на один пролет – к двери на чердак. Джонсон открыл ее, и мы оказались в длинном пыльном помещении с низким потолком, заваленном всяким хламом. Лавируя между грудами отживших свое вещей, подобрались к комнатке, в которой на полках стояли всевозможные папки и гигантских размеров книги. Дворецкий довольно быстро нашел нужную папку и достал из нее большой потертый лист бумаги. На нем был изображен квадрат, а по его внутренним сторонам – кружочки с цифрами. Снизу под этим цифрами шел перечень имен.
- Я правильно понял, что миссис Даннер собирается забраться или уже забралась в склеп? – спросил Джонсон.
Я подумала, что бесполезно скрывать это от члена приходского совета, и кивнула.
- Мы с мистером Каттнером сегодня заехали в церковь. Склеп вскрыт – якобы, по распоряжению лорда Питера. И там была его бывшая жена с какими-то людьми. Мы хотим сейчас проверить…
- Матерь Божья! – догадался Джонсон, - она что-то узнала из дневника лорда Колина, поэтому его и украла!
- Я возьму эту схему?
- Леди Маргарет… кольцо, - он посмотрел на меня, прищурившись. – Ее похоронили с ним. Так?
Я молча кивнула, забрала схему и пошла к Тони. Он уже ждал меня в машине.
- Ты что так долго? – спросил он, заводя мотор.
Я рассказала ему об альбоме, показала схему.
- Нет смысла прятаться. Раз Джонсон в курсе – все равно все узнают. И Уилсон, и Питер.
Мы застали преподобного, когда он уже собирался уходить. Выслушав нас, он пожевал губу и без лишних слов пошел за фонарем. Тони убрал веревку и посветил вниз. На первый взгляд, все было в порядке. Мы надели маски, перчатки и спустились в склеп по лестнице, священник остался наверху. Два десятка каменных ящиков стояли на полках вдоль стен. Я держала в руках схему и пыталась сориентироваться, подсвечивая фонариком. Так, лестница за спиной – вот она, а гроб Маргарет в дальнем углу слева.
- Его открывали, - невнятно пробормотал сквозь маску Тони.
Многовековая пыль с каменного гроба была стерта, а штыри, державшие крышку, не забиты, а только вставлены в отверстия. Тони вытащил их и с усилием сдвинул крышку.
- Здесь нужна спецодежда, как на атомной станции, - проворчал он.
Внутри каменного саркофага находился простой деревянный гроб. Без доступа воздуха дерево не гнило, но все равно выглядело трухлявым. Отодвинувшись как можно дальше, Тони открыл крышку. Я вскрикнула.
В гробу лежала мумия. Не такая, как в Эрмитаже, а что-то вроде статуи из серо-зеленого воска. Похожие на паклю волосы под головой, клочки истлевшей ткани.
Маргарет…
Запах пробивался сквозь маску, меня замутило. Заранее приготовленной палкой Тони приподнял кисти рук. Ничего.
- Закрывай, - сказала я устало. – Это было очевидно с самого начала. Могли вообще сюда не приходить. Если кольцо и было здесь, они его забрали. Не на труп же хотели полюбоваться. Так что мы идиоты.
- Не хочешь сделать фотографию – показать своей подружке? – с непонятной злостью поинтересовался Тони.
А ведь я так и не успела ничего рассказать Маргарет. Она говорила, что может читать какие-то мои мысли, но далеко не все. И уж точно не на расстоянии.
Я помогла Тони задвинуть каменную крышку, и мы поднялись наверх.
- Пригласите рабочих, преподобный, - сказал Тони, снимая маску и перчатки. – Пусть вернут плиту на место, иначе вы церковь вообще никогда не проветрите.
- Что там? – спросил священник.
- Драгоценности украли из гроба.
Попрощавшись уже во второй раз, мы вышли из церкви и сели на траву рядом с машиной.
- Ну и вонь, - поморщился Тони. – Жаль, курить бросил, сейчас бы не помешало. Он стащил с себя спортивную куртку, оставшись в простой белой майке. – Боюсь, все это придется выбросить. Кто бы мог подумать, что всего за десять минут запах может так въесться. Как будто я с ней рядом лежал неделю.
Я сняла толстовку, поежилась – к вечеру стало прохладно.
- Давай сюда, - он затолкал одежду в пакет и выбросил в урну у входа в церковь. – Нет, так невозможно. Все воняет. Кроссовки я попробую отмыть в гараже из шланга, а вот остальное…
- Если уж тебе невозможно, то представь, каково мне, - проворчала я, сражаясь с подступающей к горлу тошнотой. Странно, в самом склепе запах не так сильно меня мучил – может, из-за маски.
Тони порылся в багажнике, вытащил две рваные мужские футболки, покрытые замысловатыми пятнами, и еще один большой пакет.
- Раздевайся, живо! – скомандовал он. – Полностью. Надевай футболку. Не смотри по сторонам, никого нет. Деревенские на буднях в церковь не ходят, а преподобный ушел домой.
Я разделась до трусов, натянула грязную футболку – наверняка Тони использовал ее вместо тряпки. Он посмотрел на меня возмущенно, но тут же вспомнил, почему я в трусах, махнул рукой. Быстро разделся сам, подумал и тоже остался в синих боксерах.
- И у тебя месячные? – съехидничала я.
Тони посмотрел на меня свирепо и ничего не ответил, взял пакет с одеждой, отнес к мусорному баку у ограды кладбища. Вытряхнув, он положил в него обувь и бросил в багажник.
- Все, поехали!
Всю дорогу мы молчали. Тони выглядел таким злющим, что я просто не решалась с ним заговорить. Запах прогорклого сыра сочился из багажника. Открытые окна помогали мало.
- Теперь еще машина вонять будет, - бурчал он.
Мы остановились у гаража. Тони вышел, достал пакет и подошел к удивленному Бобану. Сказав что-то, сунул ему под нос пакет, и тот отскочил с воплем, размахивая руками. Взяв двумя пальцами, Бобан понес куда-то за гараж, а я схватила сумку и в одно мгновение взлетела по лестнице на второй этаж.
Пока я принимала душ, Тони позвонил в дом, рассказал Джонсону о нашей экспедиции и попросил прислать горничную с моей одеждой. Потом в душ ушел он, а я, замотанная в полотенце, открыла дверь на стук. Салли чуть не выронила глаза на щеки, протянула мне пакет, пробормотала «мадам» и защелкала каблуками по лестнице.
Мы валялись на кровати – Тони в махровом халате, я в полотенце, - пили кофе и бренди. Есть никому из нас – и с чего бы это? – не хотелось.
- Не знаю, смогу ли еще когда-нибудь попробовать сыр, - сказал Тони.
- Слушай, - я лениво подергала его за пояс халата, - в некоторых вещах я хорошо разбираюсь, а в каких-то – полный ноль. Про трупы вообще ничего не знаю. Почему там не скелет, а мумия? И почему такой ужасный запах?
- Это не мумия, а что-то вроде воска. Я тоже в трупах не специалист. Давай-ка отцу позвоню, он анатомию преподает.
Тони вышел в контору, а я задумалась о том, что делать дальше. По идее, Хлоя должна была не уничтожить кольцо, чтобы отомстить Питеру, а наоборот – хранить бережнее, чем Кощей свою смерть. Но вот как добраться до него?
- Короче, - сказал Тони, вернувшись в комнату, - отец подтвердил, что мы идиоты, если сунулись разорять могилы без защитного комбинезона и респиратора. Что до трупа, действительно все странно. Такое изменение называется омыление, но обычно оно происходит, когда тело находится в большой влажности и без притока воздуха. Например, в сырой глинистой почве. Воздуха в саркофаге не было, а вот влажность – не знаю. То есть в самом склепе действительно здорово сыро, но проникала ли влага сквозь камень? Это известняк, он пористый. С другой стороны, мы знаем, что Маргарет чем-то отравили, а некоторые яды очень странно влияют на трупы.
В десятом часу я собралась уходить, но Тони меня не отпустил.
- К черту все, - заявил он. – Оставайся здесь.
- А как же приличия? – удивилась я.
- К черту приличия!
Лежа в обнимку, мы посмотрели по телевизору какую-то комедию (а как же личное пространство?!) и решили, что надо уже наконец выспаться.
- Если я с тобой сплю, то есть просто сплю, а не что-то еще, то засыпаю моментально, - заявил Тони, поглаживая мою спину. – А если без тебя, то не могу уснуть. А еще неделю назад мы не были знакомы. Тебе не кажется это странным?
- Кажется, - согласилась я. – И ты ворчишь, как старый дед.
- Я и есть старый… дед… - пробормотал он, засыпая, - мне уже скоро тридцать восемь…
_________________
*(англ.) «Только для персонала»
