Книги
Глава 25. Эхо недобрых желаний
- А потом я обнаружила себя в замке – бестелесным призраком, - сказала Маргарет. – Они все-таки похоронили меня с кольцом. Наверно, не смогли снять. И вот с тех пор я здесь. Ждала того, кто услышит меня.
Я судорожно всхлипнула, с трудом переводя дыхание.
- Мартин сказал: «Может быть, он даже влюбится в этот портрет и будет мечтать, чтобы ваш туманный призрак явился ему в ночной тишине. Вы явитесь и расскажете, что при жизни боялись лягушек и обнюхивали все вокруг, как охотничья собака». Я не боюсь лягушек, Маргарет, но тоже обнюхиваю все, как овчарка.
- Не плачь! – Маргарет ласково коснулась моих волос. – Все случилось так давно. И не с тобой.
- Но я прожила твою жизнь! За несколько часов – целую жизнь. Все, что тогда чувствовала ты, я тоже пережила. Ты не можешь понять – как это: делать что-то и наблюдать за этим со стороны. Любить, желать и одновременно думать: ой, нет, этот мужчина совсем не в моем вкусе. Интересно, была еще хотя бы одна женщина, которая испытала родовые муки, никогда не будучи беременной? Да я даже словами не могу объяснить, как это: быть двумя разными женщинами в одном теле, в одно и то же время. Никто не может! Даже у сумасшедших не бывает двух сознаний одновременно.
- Прости, милая! – Маргарет не смотрела на меня. – Прости! Но как еще я могла сделать так, чтобы ты узнала все? Рассказать? Но ты ведь почти не владела нашим языком и не поняла бы.
- Это ты прости меня! – я с трудом сдерживала уже не слезы, а рыдания. – Я дура. Мне столько надо у тебя спросить, а я даже не знаю, с чего начать. Давай с главного. Я правильно понимаю, что надо как-то попасть в склеп, вскрыть твой гроб, найти кольцо и уничтожить его? Господи, звучит, как самый настоящий бред!
- Да, - кивнула Маргарет, - все правильно.
- Но как я это сделаю? Вот чисто практически – просто не представляю. Склеп – он ведь в церкви под полом?
- Да.
- Пробраться в церковь – надо думать, ночью. Вскрыть каменные плиты. Найти твой гроб – а их сколько вообще? Вас ведь там, как я понимаю, пять столетий хоронят?
- Нет, - Маргарет наморщила лоб, задумавшись. – Всего-то человек двадцать, не больше. Сколько поместилось. Остальные все на кладбище. Церковь маленькая, склеп тоже. Гробы стоят на скамьях вдоль стен. И на каждом табличка с надписью – кто там.
- Ну ладно, давай дальше. Разыскать гроб, вскрыть его. Ты вообще представляешь, что там твой скелет лежит? Порыться в костях. Найти кольцо. Вернуть все на свои места. Разломать кольцо. Расплавить оправу. Раздробить камень. Мать моя женщина, как его раздробить, чем? Это же не бриллиант, по которому достаточно молоточком стукнуть. Маргарет, может быть, рассказать Питеру и Люси? Они помогли бы в склеп пробраться.
- А ты думаешь, они хоть одному слову поверят? – Маргарет покачала головой. – Сомневаюсь. Люси поверила, когда ты сказала, что видела меня в окне? А что кто-то смотрит на тебя в галерее?
- А если Тони? Он-то ведь точно поверит. Да, кстати, он видел дракона в Рэтби. Наверно, того самого, который был в яйце.
Я рассказала Маргарет обо всем, что узнала от него. И о Джереми, и о брошюре в гостинице, и о кленовом листе со странным узором.
- Да, ему ты можешь рассказать, - выслушав меня, кивнула она. - И Тони, наверно, сможет тебе помочь.
- А ты уверена, что он в родстве с Энни и с тем, кто убил тебя? С той служанкой, Бесси, с ее сыном? Откуда ты это знаешь? Ты ведь говорила, тебе неизвестно ничего о том, что произошло за пределами замка после твоей смерти.
- Я не могу утверждать наверняка. Знаю только, что потомки моего убийцы опасны для меня. Я чувствую в Энни эту темную силу. И знаю, что Тони был бы открыт, как и ты, но то же темное не дает ему увидеть и услышать меня. И все же он не опасен. Это может значить только то, что Тони в родстве с убийцей, но не прямой потомок, как она.
- Послушай, Маргарет… - задавать ей этот вопрос было стыдно, но я хотела знать. – Мне показалось, Люси недовольна тем, что я… что мы с Тони… ну, ты понимаешь? Я подумала, а вдруг между ними что-то было или даже есть. Не буду же я у них спрашивать. Может быть, ты знаешь? Ты же говорила, что тебе известны чувства тех, кто находится в этом доме.
- Тони и Люси? Нет, - Маргарет нахмурилась, ее глаза потемнели. – Я уверена, что нет. Между ними ничего. Никаких чувств, никаких отношений. Но есть что-то другое, странное... Мне кажется, это как-то связано с Питером. Что-то когда-то произошло – давно и не здесь. Об этом не думают и не говорят, но оно никуда не делось.
- Может быть, это жена Питера? Бывшая жена? Ты знаешь, из-за чего они развелись? Я спрашивала Тони, но он не ответил.
- Нет, не знаю. Питер не жил здесь с нею, только приезжал иногда. Могу сказать одно определенно – она его не любила. Да и он ее не слишком.
В саду вовсю пели птицы, солнце потихоньку заглядывало в окна. Я посмотрела на часы – начало седьмого, времени оставалось немного. Странно, сна не было ни в одном глазу, как будто я всю ночь крепко проспала – а может, и правда?
- И вот что … - Маргарет задумчиво крутила кольцо на пальце. – Я не уверена, но, возможно, кто-то еще знает о мужском проклятье.
- Почему ты так думаешь?
- Кто-то хочет, чтобы род Скайвортов наконец прервался. Зачем, почему – не спрашивай, не знаю. Я просто почувствовала это желание у кого-то из тех, кто был или есть в доме. Иногда я могу распознать какое-то чувство, но не понимаю, кто его испытывает. Особенно если в доме много людей. В конце весны здесь был большой прием, после таких собраний в воздухе надолго остается какое-то эхо, только не звуков, а мыслей, желаний, чувств. И это было не просто желание, а намерение сделать так, чтобы Скайворты исчезли.
- Когда я читала книгу о них, подумала о том, что в каждом поколении были какие-то сложности с появлением наследника, - мне показалось, что концы потихоньку начали сходиться с концами. – И прямая линия несколько раз прерывалась. Но все-таки двадцать поколений – если считать тех, кто не наследовал титул. По идее, род должен был закончиться намного раньше, как ты думаешь?
- Согласна, - кивнула Маргарет. – Отец надел это кольцо один раз, когда Роджер был уже взрослым. И все закончилось бы на Томасе, если бы Сара не передала титул своему сыну. Но потом все тянулось, тянулось…
- Возможно, у Питера не будет детей, - выдала я Люськину тайну. – Сейчас он бесплоден. Люси сказала, что его лечат, но…
- Но если тот человек, о котором я говорила, найдет кольцо первым и сохранит его, детей не будет, - подхватила Маргарет. – Как бы он ни лечился.
- И ты совсем-совсем не знаешь, кто это может быть? Ну хотя бы мужчина или женщина?
- Нет.
- Подожди, я вот что еще хотела спросить. Как ты думаешь, почему тебя решили отравить? Если б я читала об этом в книге, мне такой поворот показался бы не очень правдоподобным. Ты же сама думала, что тебе никто не поверит. Так зачем же им было рисковать? Насилие, убийство, еще одно убийство…
- Как знать?.. - Маргарет встала. – Могли и поверить. Мне пора. Скоро придет Энни с чаем. Когда Тони вернется, расскажи ему все. Если я буду тебе нужна – просто позови.
Она легонько коснулась моей руки и исчезла.
Я подтянула подушку повыше, устроилась поудобнее. Голова шла кругом. Какая-то часть меня все еще была там – в жизни Маргарет. Нет, не так. Какая-то часть меня еще была ею. Я вспоминала не ее жизнь, а свою. Другую свою жизнь. И эти воспоминания рождали столько разных мыслей, что внутренний компьютер не справлялся с их обработкой и озадаченно зависал.
Все практические раскладки о том, как добраться до кольца, я вообще пока отложила в сторону, поскольку абсолютно не представляла, как за это взяться. Недоумение, связанное с некоторыми историческими фактами, - тоже. В конце концов, историю я знала постольку поскольку. То, что было интересно, раскапывала, как терьер. А что неинтересно – не знала вообще. Но два момента меня здорово беспокоили.
Во-первых, кто в этом доме настолько ненавидит Питера и Люську, что хотел бы для них не просто каких-то абстрактных или конкретных неприятностей, а прекращения рода. Во-вторых, что за история произошла между Тони, Питером, его бывшей женой и Люськой. Хотя нет, Люська в этом участвовать никак не могла, но ей определенно что-то известно. И, может быть, именно поэтому ей не понравилось, что между мной и Тони завязались какие-то отношения.
По первому вопросу предположений у меня не было никаких. Это мог быть кто угодно из слуг или гостей, бывших на приеме. О жизни Питера, его окружении, отношениях я практически ничего не знала – тут Тони был совершенно прав. А вот что касается его и экс-миссис Даннер…
Ну, первое, что приходит на ум, - банальное. Нечто романтическое между ними, повлекшее развод. Да-да, Света, вот только такие гадости тебе в голову и могут приходить. В первую очередь. Мужчина, которого… который тебе нравится, в твоих мыслях упорно спит с женой лучшего друга. Если не с настоящей, то с бывшей. Хорошего же ты о нем мнения. Или обо всех мужчинах оптом?
Ладно, ладно. Никто ни с кем не спит и не спал. Узнай Питер о таком - точно не стал бы продолжать с Тони отношения и уж тем более не доверил бы ему управление своим имуществом. Тогда, может быть, она пыталась на него вешаться, а Тони доложил обо всем Питеру? Так, еще лучше… Чем дальше в лес, тем толще партизаны. Нет, пожалуй, и об этом думать не стоит, пока не насочиняла чего-нибудь совсем отвратного.
Тут мне в голову пришла довольно интересная мысль. Генрих VIII пожаловал титул сэру Хьюго в конце 1536 года. И кольцо подарил тогда же. А что, если он сам надевал его? Ну, вот просто так, посмотреть, как выглядит на пальце – а то, может, и не отдавать, себе оставить. Джейн Сеймур уже была беременна. Мальчиком, которого потом благополучно родила. То есть, совсем не благополучно, но мальчик-то родился вполне здоровенький. А вот дальше все пошло наперекосяк.
Третья жена Генриха умерла, четвертая оказалась страшилой (вот и вранье, никакая она была не страшила!), пятая никого не родила, да еще и изменяла, с шестой дети тоже не получились. А затем и вовсе начался цирк с конями. Эдуард, единственный сын Генриха, умер шестнадцатилетним. После него на целых девять дней королевой стала некая Джейн Грей, дальняя родственница, о которой до этого никто и не вспоминал. Мария, дочь от Екатерины Арагонской, хоть и вышла замуж, но умерла бездетной от непонятной хвори.
Дочь от Анны Болейн, Елизавета, прожила семьдесят лет, замуж выходить принципиально отказалась, за что получила прозвище Королева-девственница. Хотя я-то уж знала, какие они там все были девственницы. К тому же слухи о ее многолетней нежной дружбе с Робертом Дадли, графом Лестером, ходили весьма упорные. И эта ее загадочная «водянка» в области живота, странным образом совпавшая по времени с рождением еще одного таинственного персонажа, позднее выдававшего себя за Артура Дадли, сына королевы. Но как бы там ни было, со смертью Елизаветы Тюдоры закончились. Хотя Джеймс I и являлся их потомком, все же Стюартом он был гораздо больше.
Пока я размышляла о династических судьбах Англии, в коридоре раздались шаги, затем стук и глухой звук, с которым поднос приземлился на столик, и снова шаги – в обратную сторону. Я встала, открыла дверь, и в комнату – прямой наводкой на кровать – влетели две радостные псины с грязными после утренней прогулки лапами.
