Книги
Глава 5. Скайхилл - инструкция к применению
- А Федька твой молодец, не ожидала, - сказала Люська, подливая себе чаю. – Я ему сама виски куплю. Получше «Катьки». Слушай, а у вас точно все? Может, еще как-нибудь… того, а? Он же не женился?
- Нет, Люсь, все. Давно все. Без вариантов. Он хороший, но… не мой.
- Слушай, да забей ты. Не, я не про Федьку. Про бабу в окне. Ну, бывает, показалось. Хочешь, выйдем, сама увидишь, что там два окна и никакого среднего нет.
Я посмотрела на нее внимательно.
Что-то было не так. Я же сказала: все, проехали. Показалось. Наверно, штору сквозняком качнуло. И не то еще может примерещиться.
Я как раз особо и не переживала. Это Люська явно нервничала. Непонятно почему.
- Люсь?
Она вздрогнула, расплескала чай на скатерть.
- Черт! Не знаю, как и начать. Ты меня будешь ненавидеть.
- Что случилось? – испугалась я.
Люська глубоко вздохнула и открыла рот, собираясь что-то сказать, но тут распахнулась дверь. Одетый во фрак мужчина лет сорока остановился на пороге.
- Миледи, – с легким поклоном сказал он, обращаясь к Люське. - Ма-ам, - добавил, точно так же поклонившись мне.
- Мы еще не закончили, мистер Джонсон, - ответила Люська. – Я позвоню.
Пожалуй, ее английский я понимала лучше всего. Конечно, если она не говорила слишком быстро.
- Это наш дворецкий, мистер Джонсон, - отрекомендовала Люська, когда тот вышел.
- По ходу парохода, я обречена быть мамой все три месяца, - вздохнула я.
- Раздражает? – усмехнулась Люська. – Понимаю. По-американски* как-то привычнее звучит. Ничего, притерпишься.
- Так что ты мне хотела сказать? Почему я буду тебя ненавидеть?
Люська пожевала губу, подергала край скатерти.
- Все равно ведь придется. Ну, в общем… в общем, нам с Питером завтра утром надо уехать. Во Францию. На месяц.
- Что?! – я ушам своим не поверила. – Ты издеваешься?!
- Светка, ну прости, мы же не специально. Мы только сегодня утром узнали, когда ты уже вылетела. Питер ведь в палате в какой-то международной комиссии. Должен был ехать другой человек, но он внезапно заболел. И не отменить. А мне с ним надо, там всякие мероприятия будут протокольные, где с женами положено, если женат. Мы бы тебя с собой взяли, за свой счет, но…
- Но у меня нет шенгена.
- Да.
- И что мне прикажешь делать? Сидеть здесь и ждать вас? Целый месяц?!
- Свет, ну а что ты дома обычно делаешь? Читаешь, гуляешь или за компом сидишь. Что мешает здесь тем же самым заниматься? К тому же тебя будут кормить, поить, обстирывать, убирать за тобой. Разве что попу не подтирать.
- Ну, знаешь, с попой я как-нибудь сама управлюсь.
- Рада за тебя. Ходи гулять, катайся на лошадях, на велосипеде, машину бери. Права же есть?
- Права есть, но за правый руль в жизни не сяду. И лошадей боюсь.
- Тогда поезжай с Бобой - в город или еще куда-нибудь. Хоть в Лондон. Проводной интернет в библиотеке, вай-фай по всему дому. Телевизоров везде до фига. Который в моем кабинете – с русскими каналами. В подвале сауна, бассейн и спортзал. Корты за домом – теннисный и сквошный. Допила чай? Пойдем, я тебя жральню покажу.
- Что покажешь? – не поняла я.
- Сейчас увидишь.
Мы вышли в узкий коридорчик, свернули за угол и оказались перед широкими двустворчатыми дверями из темного резного дерева. Слева вниз уходила неширокая лестница. Я поняла, что одна заблужусь в этом замке, как мальчик-с-пальчик в лесу. Придется бросать за собой крошки… которые тут же сожрут птицы. Нет, которые Энни и Салли ликвидируют пылесосом.
- Внизу кухня, - сказала Люська. – Туда тебе ходить категорически нельзя. Вообще в подвал – там комната отдыха для прислуги, всякие службы, кладовые. В общем, no go area**.
- А куда еще нельзя? – я не обиделась, но почувствовала себя неуютно. – Надо записать все ваши правила, не запомню ведь.
- Я тебе распечатала план замка, подписала, где что, и отметила, куда не надо заходить. Весь третий этаж – там комнаты слуг. Некоторые живут в деревне, в основном семейные, а одинокие здесь, уходят на выходные. Кабинет Питера. Впрочем, он закрыт. Наши с ним личные комнаты – только если с нами. Мне-то что, - поправилась Люська, - даже если и одна зайдешь. Но… сама понимаешь…
- Понимаю, - кивнула я. – Слуги не поймут. Хорошо, что предупредила. Наверно, проще сказать, куда можно, нет?
- Весь первый этаж – свободно. Включая мой кабинет. Второй тоже, кроме наших комнат. Но гостевые спальни закрыты. Да там особо и смотреть нечего. Все под чехлами, снимают, только когда кто-то там ночует. Правда, две спальни, где старинная мебель, Джонсон туристам показывает. И большую часть первого этажа. Можешь с ними походить, он хорошо экскурсию проводит. По вторникам после завтрака, по субботам после ланча. Он вообще фанат Скайхилла, Питер столько не знает, сколько Джонсон. Если что будет интересно – спрашивай у него, тогда он тебя полюбит сразу и навсегда.
- Хорошо, учту. Да, а спортзал как, он же тоже в подвале?
- В спортзал отдельная лестница из холла. Туда – сколько угодно. В гараж, в конюшню, на псарню – тоже. Велосипеды в гараже, кстати, бери любой. Боба поможет выбрать и по росту подогнать.
- У вас и псарня есть? – удивилась я. – Там тоже корги? Сколько их у тебя?
- Нет, там охотничьи, остались от дяди Роберта. Это хозяйство Питера, я даже не знаю, как их зовут. И на охоту не хожу. А у меня только эти две барышни. Фокси и Пикси.
Разговаривая, мы шли через огромную столовую, окна которой выходили на цветник. За длиннющим столом могли поместиться, наверно, человек тридцать, если не больше. Стулья с высокими спинками показались мне страшно неудобными. Вдоль украшенных гобеленами стен выстроились резные буфеты – надо думать, с посудой и фамильным серебром. Пахло немного странно – то ли пылью, то ли старым деревом. Впрочем, наверно, так и должно пахнуть в настоящем замке. Куда бы я ни пришла, сразу начинала принюхиваться. Запахи – мое все. Ну, или мой кошмар, если не слишком приятные. Наверно, в прошлой жизни была овчаркой.
- А куда мы идем? – удивилась я. – Столовая разве не жральня?
- Нет, - фыркнула Люська. – Столовая – это и есть столовая. Вон там, - она махнула себе за спину, - большая гостиная. После ужина джентльмены уходят в библиотеку пить бренди и курить сигары, а леди в гостиной сплетничают под рюмочку хереса.
Я обернулась, и у меня закружилась голова. Архитектурно-пространственное мышление не помогало. По моим расчетам, за той стеной вместо гостиной должна была находиться подъездная аллея. Похоже, этот замок расположился как минимум в четырех измерениях. Хотя… на самом деле все гораздо проще. Планировка осталась от готического замка, где подобные странные ходы, переходы и повороты в порядке вещей – в отличие от барочных построек с их прямолинейными анфиладами покоев.
***
- Вот это и есть жральня, - Люська остановилась у открытой двери в противоположной стене.
Я зашла вслед за ней в небольшую комнату с одним окном, которое тоже выходило в сад. Только это был уже какой-то другой сад. У меня снова закружилась голова. Корги брызнули с обтянутого гобеленом дивана и выскочили в столовую.
- Где же еще им быть, - проворчала Люська. – Только рядом с едой. Обжоры. Скоро в двери не будут пролезать. Как и я.
Это было ее первое упоминание о лишнем весе – так, вскользь, мимоходом. Похоже, собственные габариты графиню больше не беспокоили.
- Королевский подарок?
- Собаки-то? Как ты угадала? Королевский. Только не мне, а дедуле Скайворту. На девяностолетие. Фокси – щенок от одной из ее корги. А потом Фокси подросла и родила Пикси. Вдова дяди Роберта оставила их нам.
Перед диваном стоял небольшой стол, напротив на стене висел телевизор с плоским экраном. У окна расположились чудовищных размеров холодильник и не менее огромный буфет, намного больше стоявших в столовой. Довершали обстановку кулер и столик, на котором красовались микроволновка, кофе-машина и еще один термопот.
- Еду в этом чертовом доме выдают строго по расписанию, - поморщилась Люська. - Кстати, во сколько ты встаешь обычно?
- Ну… где-то в полвосьмого, в восемь. Но тут же еще разница во времени два часа.
- Ага. Так что первое время станешь тупо просыпаться в полшестого. И будешь хотеть жрать. Что, нет?
- Конечно, буду. И что?
- А то, что завтрак в девять ноль-ноль и ни минутой раньше. Мне, правда, приносят в постель в восемь. Но я замужняя хозяйка дома, это только моя привилегия. В столовой мне вообще не дозволяется завтракать, разве что в исключительных случаях. А тебе принесут в комнату чай. Кстати, надо будет сказать на кухне, во сколько.
- В семь – нормально? И что, только чай?
- Нормально. Да, только чай. Чайник и чашку на подносике. Горничная постучит в дверь. Кстати, задвижку можешь не закрывать, без стука все равно никто не войдет. Если ты ответишь – принесет в комнату. Не ответишь – поставит на столик у двери. Проспишь – будешь холодный пить. Да, так вот. Вот в этой комнате – запасы еды, которой можно кусочничать в любое время.
Люська открыла дверцу холодильника – он был битком набит йогуртами, нарезками сыра, колбасы и ветчины, фруктами, какими-то таинственными бутылками, банками, коробочками и пакетиками. В буфете на полках лежали всевозможные плюшки в обертках, печенье, конфеты, плитки шоколада, чипсы, орешки, там же стояли баночки с разноцветными джемами, коробки с чайными пакетиками и капсулами для кофе-машины.
- Советую тебе, чтобы до завтрака с голоду не помереть, с вечера запасаться каким-нибудь йогуртом и булочкой. Да и вообще – заходи в любое время, когда захочется пожевать или чаю-кофе попить. Хочешь – здесь ешь, хочешь – с собой бери. Если здесь, то посуду грязную оставляй на буфете. И да, учти. Завтрак без слуг, шведский стол, все сама-сама. Но ровно в десять они приходят убирать. Конечно, кусок изо рта не вытащат, но будут стоять и смотреть, смотреть… Сама убежишь, не доев. Ланч в час дня, в столовой, со слугами.
- В смысле, со слугами? – не поняла я.
Люська посмотрела на меня, как на идиотку.
- В том смысле, что они наливают тебе суп в тарелку, а потом торчат за спиной, ожидая, не попросишь ли ты добавки. А ты что подумала? Что за столом с нами сидят? Дальше… В пять часов чай. Накроют, где захочешь, хоть в саду, если дождя нет. Обед – который на самом деле ужин - в восемь в столовой. Тоже со слугами. Кстати, ты взяла вечернее платье?
Я глупо заморгала. Нет, конечно, я знала, что в приличных домах к ужину, то есть к обеду, переодеваются, но как-то совершенно не подумала, что и мне придется это делать.
- Ну… у меня есть одно платье… приличное. Но явно не вечернее.
- Ладно, на сегодня сойдет и приличное. Пока одна будешь – можешь вообще не переодеваться. Мы, если вдвоем, тоже не морочимся. А вечернее я тебе из Парижа привезу. От кутюр. На тот случай, когда будет много гостей.
- Люсь…
- Никаких Люсь. Могу я любимой подруге хоть что-то приятное сделать? Считай, это компенсация за то, что бросаем тебя здесь одну.
- Спасибо, - сдалась я. – Кстати, мне вообще можно в джинсах-то по дому ходить? Не сочтут за оскорбление?
- Да ходи ты, в чем хочешь, - махнула рукой Люська. – На меня не смотри. Это такой кантри-стайл, мне, вроде как, положено. Только когда в бассейн идешь, халат надевай на купальник.
Я представила, как дефилирую по коридорам и лестницам замка в бикини, а слуги таращатся на меня из-за углов. Мда, картинка.
Мы вышли из жральни обратно в столовую. Собаки радостно бросились под ноги. Одна из них потянулась передними лапами ко мне – на ручки, на ручки!
- Вот и псинам с тобой веселее будет, - Люська отцепила от меня ухмыляющуюся корги. – Они скучают, когда мы уезжаем.
- А что мне с ними делать?
- Гулять, общаться, тискать. Они еще к тебе спать придут, вот увидишь. Знаешь, как классно спать с теплыми собаками? У нас тут нежарко, даже летом.
- Лучше, чем с теплым мужем? – подкусила я.
- Они не храпят, - засмеялась Люська. – И потом, ты же знаешь, зимой мы в Лондоне. Весной и осенью я почти все время здесь одна, Питер приезжает только на выходные.
- Так вы не скоро наследника заведете, - ляпнула я и прикусила язык, потому что Люська тут же помрачнела. – Ой, извини, я не хотела…
- Да ладно тебе, - вздохнула она. – Все нормально.
- Не похоже.
- У меня – все нормально.
Люська опустила собаку на пол и оглянулась, как будто кто-то мог нас подслушать.
- У меня действительно все нормально, мы были у врача, обследовались.
- Значит, Питер?
- Да. Его… зверюшки слишком ленивые. Много, здоровенькие, но… малоподвижные.
- Это лечится?
- Трудно сказать. Он пьет лекарства, на процедуры всякие ходит. Через три месяца надо будет повторно обследоваться. Если не поможет, попробуем ЭКО. Хотя, конечно, его это здорово подбило. Фигово быть последней надеждой рода. Говорит, что теперь понимает Генриха VIII, который готов был расплеваться с папой Римским, лишь бы развестись, снова жениться и заполучить наследника. Впрочем, Генрих жен винил в неспособности родить мальчика, а тут сам. Знаешь, люди давно шепчутся, что этот титул проклят – четвертый раз уже род Скайвортов может прерваться. Мол, не за добрые дела это графство получали. Все четыре раза.
- Ты в это веришь?
- Во что, в проклятье? – фыркнула Люська. – Нет, конечно. Когда я верила в такие глупости? А вот насчет ребеночка – все грустно. Ладно, давай не будем об этом. Пойдем, я тебе хотя бы в общих чертах все покажу.
Уже через пару минут я поняла, что моя единственная надежда не пропасть в этом заколдованном царстве – обещанный Люськой план. Ну, и то, что Фокси и Пикси всегда выведут к еде. Еще одним их излюбленным занятием – кроме обжорства и сна в хозяйской постели – похоже, было путаться в ногах. Они воспринимали это как веселую игру. Надо думать, свалить кого-нибудь на пол означало у них сорвать джек-пот.
Мы обошли по кругу весь первый этаж.
Завтра, когда они уедут, пообещала я себе, спокойно обойду все снова, с планом в руках.
- Учти, в первой половине дня, до ланча, лучше пойти прогуляться, если погода позволяет, - словно услышала мои мысли Люська. – С утра тут уборка. Но ты не пугайся. Если увидишь, что девчонки где-то убирают, просто не ходи туда. А если пришли с пылесосом, перейди в другое место, только и всего. Энни и Салли вообще мирные, если даже что – не скажут. Раньше была еще Элизабет, старшая горничная, ужас какая зараза. Все время бухтела, что я не туда пошла, не там села, не так встала. Но, как понимаешь, бухтела недолго.
Угу, подумала я, Энни и Салли не скажут. Вслух. Только про себя. И бровки поднимут выразительно. И посмотрят друг на друга со значением. А мне-то не все ли равно?
Не все ли. В том-то и дело.
Света, это горничные, просто горничные. Помнишь, какая грымза была в Париже – и что? И ничего. Федька ее быстро на место поставил. Ну да, только здесь Федьки нет. Вообще никого нет. Света, замок и целая армия прислуги.
Люська шла довольно быстро, и я не успевала толком ничего рассмотреть. Как в музее, когда времени мало. Переходишь от одного к экспоната к другому, тут же забывая о том, что видела несколько секунд назад. Я все пыталась понять, нравится мне тут или нет. Без оглядки на слуг и прочее. Вот просто замок – нравится?
Не было в нем какого-то очарования, которое заставило бы вздохнуть: эх, вот бы остаться тут жить. Или хотя бы пожить. Я и так здесь проживу целых три месяца, до конца лета. Но и отвращения он тоже не вызывал. Просто большой красивый дом, огромные залы, картины, гобелены, старинная мебель, зеркала, ковры.
***
- Слушай, а как мне к слугам обращаться? – спохватилась я, вежливо кивнув в ответ на приветствие очередного парня в жилетке, который нес с кухни в столовую решетчатый короб с посудой.
- Я тебе написала все, в твоей комнате на столике. Вообще это целая наука, я не сразу запомнила. К дворецкому и к главному повару обращаются по фамилии с мистером – мистер Джонсон, мистер Саммер. К камердинеру и личной горничной хозяйки – по одной фамилии. К старшему лакею и старшей горничной – по имени, но обязательно полному. Главную повариху и экономку зовут миссис такая-то, даже если они не замужем. Впрочем, у нас теперь нет ни главной поварихи, ни экономки. И личной горничной с камердинером. Светка, ты не представляешь, какая здесь была орава бездельников, - Люська наклонилась и подобрала с ковра какую-то пушинку. – Дядя Скайворт жил один, гостей принимал редко, а прислуги у него было, как будто человек на двадцать. Замок, конечно, большой, работы много, но не до такой же степени.
- А сколько сейчас осталось прислуги?
- Ну, давай посчитаем. Дворецкий, две горничные, лакей, повар с помощником, шофер, конюший, псарь – он же ветеринар, садовник, привратник и смотритель-ремонтник. Все. Двенадцать человек. Плюс управляющий, но он не прислуга. На двоих – вполне достаточно.
Я хмыкнула, но Люська сделала вид, что не заметила.
- Когда бывают большие приемы или много гостей, приглашаем через агентство еще горничных, официантов, помощников повара, уборщиков. В основном из Стэмфорда. По понедельникам люди из деревни на большую уборку приходят, конюшему мальчик помогает, но они все не в штате. А вот шеф-повар у нас из Глазго. Крутейший дядька, в мишленовских ресторанах работал. Ну, успеешь оценить. До него была древняя миссис Дреф, готовить умела только деревенские английские блюда, вроде йоркширского пудинга, да и то плохо. Но как она орала, когда я завела жральню! Это ж ересь и подрыв устоев. Пришлось отправить ее на пенсию. А мистеру Саммеру абсолютно все равно, когда, что и где мы едим – главное, чтобы ели. Очень огорчается, если какое-то блюдо не нравится. Стараемся не расстраивать его, всегда хвалим, даже если какую-то гадость приготовит. Но это очень редко бывает, обычно все вкусно. Да и экспериментирует, только когда мы одни. Вот, может, на тебе попробует опыты ставить, будь готова.
Прелестная перспектива. Ничего, буду благодарить, хвалить и потихоньку шерстить холодильник.
Сделав круг по гостиным и прочим непонятным комнатам, мы вернулись в холл. Люська показала мне лестницу в спортзал, которую я сама вряд ли нашла бы, а потом через черный ход мы вышли во внутренний дворик.
- Здесь тебе тоже делать нечего, - пояснила Люська. – Сюда выходят всякие служебные помещения. Просто я хочу тебе показать, как Скайхилл выглядит с изнанки.
С изнанки Скайхилл выглядел так себе. Примерно как питерские дворы-колодцы. Замощенный потертыми каменными плитами широкий двор, лесенки, спускающиеся к дверям подвальных помещений, глухие стены с редкими узкими окошками. В общем, действительно не на что смотреть.
- Раньше здесь все было по-другому, - сказала Люська. – Я видела старые планы. Тут был не двор, а узкий проезд между служебными постройками. Вон там в стене были еще одни ворота, а за ними что-то вроде площади. Сейчас там садик, вход туда из кругового коридора. Или можно спуститься по лестницам с галереи.
Мы подошли к высокой стрельчатой арке, в которую вполне мог проехать грузовик с продуктами или, к примеру, пожарная машина.
- Стой, - захныкала я, окончательно одурев. – Это как? Мы же прошли целый круг по первому этажу. А тут арка.
- Аттракцион для туристов. Все обалдевают, - довольно засмеялась Люська. – Я тоже первый раз в шоке была. Забыла, как в коридоре по лесенке спускались, а потом поднимались? Так вот мы под аркой как раз и прошли.
От арки мы свернули направо, и я невольно посмотрела на окна второго этажа. Действительно, два. А между ними – какая-то декоративная лепнина. Но я точно видела три. Люська проследила мой взгляд.
- Свет, просто твое подсознание пошутило. Это же такой стереотип – старинный английский замок, значит, в нем должно быть привидение. Устала с дороги, что-то промелькнуло – вот тебе и показалось. Видишь, там синие шторы, в обоих окнах.
Я кивнула - конечно, показалось. Кто спорит-то?
- Нет здесь никаких привидений, - Люська поддала носком туфли камешек, который отскочил прямо в заднюю лапу одной из корги. Та обиженно взвизгнула. – Совершенно скучная семья. Совершенно скучный замок. Никаких привидений, никаких страшных тайн и легенд. Здесь никого ни разу не убили, никто не покончил с собой. Все умирали совершенно скучно – от старости, от болезней, от родильной горячки. Только одного соседа в прошлом веке случайно подстрелили на охоте, но сразу отвезли в его собственный дом, сюда не приносили. Откуда тут взяться привидению?
Мы решили сделать еще один круг, теперь уже снаружи. Я снова жадно осмотрела неширокий готический фасад – выступающие зубчатые башни, белые резные наличники, над аркой высокое окно-эркер с лепным гербом, еще выше - часы. Красиво. Жаль только, цвет такой унылый. Я пожалела, что не было возможности взять с собой бумагу и краски или хотя бы большой набор простых карандашей. Впрочем, наверняка, все художественные принадлежности можно купить в городе, но вот сколько это стоит? Пожалуй, придется обойтись фотографиями.
- Люсь, а почему он такой странный? – задала я вопрос, который занимал меня с самого начала.
- Его построили тяп-ляп, всего за пять лет. Первый граф очень торопился. Наверно, боялся, что не доживет до окончания. Все кое-как, на живую нитку. На стройматериалах наверняка экономили. И скоро все начало сыпаться. Потом два пожара, потом война… Южный и западный фасад сохранили, а восточный и северный разобрали и отстроили заново. Только не спрашивай, зачем сохранили. Наверно, думали, что и так сойдет. А может, как обычно, деньги кончились.
Тюдоровский фасад выходил на подъездную аллею, которую я уже успела рассмотреть, пока мы по ней ехали, поэтому мне было гораздо интереснее, что находится с других сторон замка. С тыльной окна смотрели на изумрудные лужайки, разбросанные между фруктовых деревьев. Яблони и вишни уже отцвели, но лепестки кое-где еще белели в траве. Дальше виднелись несколько невысоких длинных построек.
- Гараж, конюшня и псарня, - пояснила Люська. – И еще хозяйственный домик, мастерские всякие, склады, я туда не суюсь. Над гаражом контора и квартира управляющего.
- А как к нему положено обращаться, если вдруг понадобится? – спросила я, надеясь, что обращаться к управляющему не придется – на кой он мне сдался-то?
- Да фиг знает, - Люська смешно наморщила нос. – Слуги зовут его мистер Каттнер, а мы просто Тони. Он однокурсник Питера по Оксфорду, только экономист. Прежний управляющий воровал по-черному, пришлось уволить. А Тони хороший мужик. И, кстати, холостой.
Она подмигнула, но я только плечом дернула.
- А как тебе Боба? – не унималась Люська. – Красавчик, а? Правда, ему всего двадцать семь, но это неважно. И не смотри, что шофер, он диссертацию по французской литературе пишет.
- Во-первых, он сказал, что у него девушка есть, - фыркнула я, - а во-вторых, слишком много болтает.
- Это да, - согласилась Люська. – болтливый страшно. Я с ним стараюсь по возможности не ездить, утомляет. Причем ведь молчит, как положено приличному слуге, а задашь вопрос или скажешь что-то – и все, труба, полилось, не остановишь. К тому же ко мне он без особого пиетета относится. Все-таки братья-славяне, как ни крути. Питер даже хотел его уволить, но ты же знаешь, они тут все перед беженцами стелятся. Хотя со времен Югославии уже столько лет прошло.
- А как другие слуги относятся к тому, что ты из России? Может, они поэтому тебя… эээ… не воспринимают всерьез?
Люська захохотала в голос – корги вздрогнули и отскочили.
- Не воспринимают всерьез! Светка, они меня по-снобски презирают, потому что я нищебродского происхождения. И не любят, потому что разогнала их ленивую шайку. Не знаю, как они будут относиться к тебе – это уж как себя поставишь. Но жена лорда должна быть знатной дамой – так они считают. А что до России – это вызывает любопытство и опаску. Тут о русских вообще ничего не знают, кроме того, что по телевизору говорят. Но на всякий случай побаиваются. Прикинь, без шуток, Салли спросила, был ли у меня в Петербурге домашний медведь, а если да, с кем я его оставила. Очень хотелось сказать, что медведь был, настоящий, в ушанке, в валенках и с балалайкой, пил водку из самовара, и отдала я его в зоопарк. Но не стала. Разочаровала: не было, в городе медведя сложно содержать, выгуливать негде. Вот это они понимают.
Мы заглянули в конюшню и на псарню, точнее, двери приоткрыли и посмотрели издали на лошадей и собак. Люська представила мне конюшего и ветеринара, но я крупно сомневалась, что сама загляну туда снова. Охотничьими собаками я не интересовалась, а верхом ездить, может, и хотела бы научиться, но вряд ли кто-то стал бы меня учить. Да и боялась я их, лошадей.
_____________________
* Американское произношение слова mam (сокращение от madam) – «мэм», британское – «мам»
** (англ.) запретная зона
