Книги
Глава 4. Леди Люська - флешбэк
Двумя годами раньше
Люська позвонила мне в половине первого ночи и выпалила на одном дыхании:
- Cветка-я-выхожу-замуж-он-чудо-и-уезжаю-к-нему-в-Англию!
- А-а-а… - растерянно протянула я в ответ.
С Люськой мы дружили лет двадцать, класса так с третьего. Или с четвертого – точно не помню. Все это время мне приходилось совмещать должности дежурной жилетки и отвешивателя волшебного пинка для приведения ее в чувство. Если я всегда предпочитала держать свои горести при себе и редко вдавалась в подробности личной жизни, то Люська привыкла вываливать на меня весь свой внутренний мир в мельчайших деталях.
Обычно она звонили или прибегала в слезах и соплях, я выслушивала ее бесконечный драматический монолог и поначалу бормотала что-то участливое. От этого Люська раскисала окончательно, и тогда я начинала метать громы и молнии. Построенная в колонну по четыре, она, как ни странно, успокаивалась, и мы вместе принимались ломать голову, чтобы исправить ситуацию.
Главной Люськиной бедой всегда было то, что она толстая. Подумаешь, беда, скажете вы, число толстых на планете растет с угрожающей скоростью, и далеко не все они считают свое состояние несчастьем.
В том-то и дело! Человек либо доволен внешностью независимо от наличия или отсутствия лишних килограммов, либо недоволен, опять же независимо от веса. Люська была как раз из тех, кто недоволен.
Однажды - ценой страшных лишений! - ей удалось сбросить целых пятнадцать кило, влезть в вожделенный сорок шестой размер и даже пойти на свидание в моей парижской кофточке. Кавалер отвешивал ей комплименты, и целых полчаса Люська была счастлива. А потом ей показалось, что тот с интересом смотрит на тощую официантку, и она натрескалась пирожных. С горя.
«Я толстая неудачница! - рыдала она, роняя на парижскую кофточку черные капли слез пополам с тушью. – Ты бы видела ее! Рядом с ней я буду выглядеть коровой, даже если похудею еще на пятнадцать кило».
«А зачем тебе как-то выглядеть рядом с ней? – пыталась достучаться до нее я. – Если ты не пойдешь снова в этот ресторан, вы больше никогда не встретитесь. Подумай лучше о том, что теперь ты выглядишь газелью рядом, к примеру, с Фимкой».
Фимка, Наташка Ефимова, наша с Люськой общая знакомая, родив третьего ребенка, подросла до пятьдесят второго размера и нисколечко этим не огорчалась. Или, по крайней мере, никак этого не показывала.
Но убедить Люську мне не удалось.
«Посмотри! – вопила она, тыкая пальцем в различные места своего организма. – Вот, посмотри. Это целлюлит. А это складки. А это просто жи-и-ир!»
Не прошло и двух месяцев, как Люська вернулась на исходные позиции, поскольку утешение своим разочарованиям всегда искала в одном и том же – в еде.
Похудеть Люська мечтала лет с тринадцати и примерно с того же времени – выйти замуж. И не просто замуж, а обязательно за иностранца. Космополитизм, похоже, был их семейной чертой. Люськина старшая сестра уехала в Голландию, тетя жила в Швеции, а двоюродный брат вообще кочевал по миру, нигде подолгу не задерживаясь.
Несмотря на свои габариты (а может, и благодаря им), Люська нравилась мужчинам и никогда не была в числе тех, кто подпирает на танцах стенку. Ее огромные серые глаза, ямочки на щеках, невероятная улыбка и русая коса толщиной в руку притягивали взгляды, как магнит. К тому же после окончания университета она работала гидом, что резко повышало ее шансы найти иностранного жениха. Причем не просто гидом, а разряда вип. Безупречное знание трех языков, а также каждого камешка в Петербурге обеспечивало ей самых выгодных клиентов. Может, и не все, но очень многие мужчины мгновенно попадали под Люськино обаяние и сразу же задумывались о чем-то очень серьезном.
Но она сама себе все портила. Ей просто никак не удавалось поверить в то странное обстоятельство, что если уж мужчине захотелось раздеть женщину, лишние килограммы и складки на животе вряд ли его испугают. Напрасно я убеждала Люську, что по ней плачут все психиатры мира и что ни в коем случае не стоит на первом же свидании спрашивать кавалера, не слишком ли ее полнит это платье. Она не верила, грызла себя, подозревала ни в чем не повинных мужиков в каких-то мифических корыстях, а потом поражалась, что те вдруг переставали звонить и писать.
Последним известным мне экземпляром стал итальянский бизнесмен, который влюбился в Люську с первого взгляда и моментально сделал предложение. И все шло хорошо, пока Роберто не пожелал познакомить ее со своим многочисленным семейством. Будучи примерным католиком, он не хотел жениться без благословения матушки, тетушек и сестриц.
Посмотрев на групповую фотографию дюжины поджарых брюнеток с одинаковым недобрым взглядом, Люська струхнула.
«Светка, я им не понравлюсь, - скулила она, обдирая бахрому моей любимой скатерти. – Вот увидишь, они меня возненавидят. Они все такие, такие… А я… Они скажут, что я не пара их замечательному мальчику, и он… Он меня броси-и-ит!».
Короче, знакомиться с семьей Роберто Люська отказалась наотрез. Он уехал домой во Флоренцию и какое-то время еще пытался переубедить ее, названивая по скайпу, но Люська была непреклонна. И очень скоро все сошло на нет.
«Эти его мамки-тетки наверняка подыскали ему какую-нибудь тощую крысу!» - рыдала Люська.
Я в тот момент переживала не самый лучший период, поэтому рявкнула на нее свирепее обычного. Люська обиделась, фыркнула в ответ, и мы поссорились.
Раньше наши ссоры длились не больше пары недель и рассасывались сами собой, но на этот раз все затянулось надолго. От общих знакомых я знала, что Люська впала в глубочайшую депрессию и даже, вроде бы, пыталась покончить с собой, но как-то глупо и неудачно. Сколько раз я уже протягивала руку к телефону, но… Так и не позвонила. И не спрашивайте, почему – не знаю.
В то время наши отношения с Федором медленно умирали естественной смертью. Мы прожили вместе четыре года, и я уже привыкла мысленно называть его мужем. Однако, как оказалось, для брака нужно что-то еще – что-то такое, чего не было у нас. Это выглядело так, словно мы пришли в кино, а фильм, интересный в начале, становился чем дальше, тем скучнее. Но мы, то ли жалея уплаченных за билет денег, то ли потому что неловко уходить в середине сеанса, все же досидели до конца, а когда зажегся свет, просто встали и пошли к выходу. Хотя бы уже потому, что других вариантов не было.
Мы даже не ссорились, нет. Шли себе параллельными курсами, а потом начали медленно расходиться в разные стороны. Пока в один унылый вечер не посмотрели друг на друга и не поняли без слов, что разошлись окончательно.
Федька деловито собрал сумки, я проверила, не забыл ли он чего-нибудь. Дежурный вялый поцелуй, такой же, каким мы обменивались утром, когда он уходил на работу, и вечером, когда возвращался, - и вот я одна… А Люська тем временем, оказывается, нашла себе англичанина! И не просто нашла, а собирается замуж!
- Светка, это Питер. Ну, Питер Даннер. Помнишь его? С которым мы в «Севере» познакомились после выпускного. Мы с ним еще открытки друг другу отправляли. Он приехал, и мы встретились, и вот…
- Ну ни фига себе! – только и могла сказать я.
Очень хотелось съехидничать, спрашивала ли она его о том, насколько толсто выглядит, но сдержалась.
***
С Питером Даннером - такая у его семейства была настоящая фамилия - мы с Люськой действительно познакомились через пару дней после школьного выпускного. Питер только что получил диплом Оксфорда и решил отметить это событие туристической поездкой в Россию.
Историческая встреча произошла в кафе «Север» на Невском. Если не ошибаюсь, они оба нацелились на одно – последнее – пирожное. Питер стоял в очереди перед нами, и Люська не смогла скрыть разочарования. Будущий граф хоть и не понимал ни слова по-русски, месседж прочувствовал и галантно уступил пирожное даме. Люська тогда английского еще не знала, но, в отличие от меня, хорошо говорила по-французски. Питер, как выяснилось, тоже, и языковой барьер был преодолен. Люська предложила поделить пирожное пополам.
Мы сели за один столик, франкофоны мило щебетали что-то непонятное над своими половинками «птичьего молока», а я тупо молчала и чувствовала себя лишней. Чтобы не мешать им, быстро выпила кофе и ушла, сославшись на неотложные дела.
Ничего эдакого между ними тогда не произошло, они просто погуляли по городу, а на следующий день Питер уехал в Москву.
«Он милый, но слишком старый», - сказала Люська. Впрочем, кое-какие отношения они поддерживали, если можно назвать отношениями одну рождественско-новогоднюю открытку в год. За двенадцать последующих лет Питер успел жениться и развестись, а потом внезапно написал Люське длинное письмо, в конце которого мимоходом упомянул о своем намерении снова посетить город на Неве. Вот и посетил…
В тот год, когда все мы были просто неприлично молоды и полны надежд, титул графа Скайворта принадлежал старенькому дедушке Питера. Дядя Питера, как старший сын, по титулу учтивости* именовался виконтом Флиткортом. Двоюродному брату, а также отцу досталось лишь кислое обращение «достопочтенный», а самому Питеру – и вовсе ничего. В очереди за графским титулом он стоял лишь пятым, а поэтому с чистой совестью мог считать свои шансы нулевыми и не забивать голову аристократической ерундой.
Однако судьба зачастую распоряжается по-своему, неожиданно и жестко – если не сказать жестоко. Старому графу перевалило за девяносто, когда вместе со всей своей семьей в автокатастрофе погиб его внук Майк – кузен Питера. Не выдержав потрясения, граф Скайворт вскоре скончался от сердечного приступа, и титул перешел к его шестидесятилетнему старшему сыну. Но и это было еще не все. Через год с небольшим от рака умер отец Питера, оставив того единственным наследником графского рода.
После развода Питер задумался о том, что хотя холостяцкая жизнь состоятельного мужчины весьма хороша, в ней есть один существенный изъян. Если он не обзаведется законным наследником, графы Скайворты исчезнут снова – и, видимо, на этот раз окончательно. А прекращения рода титулованные английские мужчины боятся больше всего на свете.
Почему Питер вспомнил о Люське и решил с ней увидеться, мне было неизвестно. Точно так же, как и прочее развитие их романа. На тот момент мы с Люськой не общались, а потом она уже в основном болтала о предстоящей свадьбе и переезде в Англию.
На мой-то пошлый взгляд, который я не спешила обнародовать, если все дело было в наследнике, стоило выбрать в жены кого-нибудь помоложе. Хотя… молодость тоже ничего не гарантирует. Так или иначе, за полтора года они не слишком продвинулись в этом предприятии.
Любопытно, что Питер – прямо как настоящий принц из сказки – ни словом не обмолвился о своем статусе графского наследника. Поэтому Люська была уверена, что выходит замуж за просто хорошего английского парня, преуспевающего юриста и даже депутата парламента. Все, как ей мечталось. И ведь она ни разу не упомянула вслух о своем лишнем весе. Вот что любовь творит с человеком!
Свадьбу сыграли в Петербурге, после чего новоиспеченный муж вернулся в Лондон. Дядюшка граф очень хотел побыстрее познакомиться с новой родственницей, но пока Люська занималась бумажной волокитой и прочими выездными делами, его здоровье серьезно пошатнулось. И так уж вышло, что в самолет в Пулково села скромная миссис Даннер, а в Хитроу прилетела уже леди Скайворт.
Для Люськи титул и все к нему прилагающееся стало настоящим шоком. Особенно убило ее поместье Скайхилл. Огромный дом, чудовищных масштабов хозяйство, десятки слуг, фермеры-арендаторы. А совершенно ей незнакомая, пугающая светская жизнь!
Когда-то наследуемый титул автоматически давал его обладателю место в палате лордов, но с начала этого века все изменилось. Теперь там правят бал пожизненные пэры, получившие титул за некие заслуги перед обществом, а наследственные тихонько курят в уголке. И Питеру уж точно ничего не светило бы, но консерваторы выбрали его на замену почившему дяде. А это уже совсем другой уровень коммуникации. Люська с Питером даже удостоились представления королеве – правда, она так тряслась от страха, что абсолютно ничего не запомнила. Люська, конечно, а не королева. Впрочем, думаю, королева Люську тоже не запомнила.
Но все-таки главным кошмаром были именно слуги. Самые ужасные английские снобы – это слуги аристократов. Особенно те, которые служат в старинных поместьях из поколения в поколение. Например, предки Люськиного дворецкого трудились в Скайхилле еще при предыдущих Скайвортах, с момента постройки замка. Должность домашнего надзирателя, как бы она там ни называлась, передавалась от отца к сыну, а если вдруг сыновей не случалось, то к внуку.
Разумеется, Люську – безродную иностранку! – слуги изначально ни в грош не ставили. Это Питеру она могла сколько угодно врать, что среди ее предков были Великие князья и курляндские бароны. Поди проверь! Но слуги видели ее насквозь. Нет, они подчинялись беспрекословно и вели себя предельно вежливо, однако…
«Светка, на их глумливых мордах написано, насколько они меня презирают!»
Впрочем, ныла Люська недолго. Первым ее подвигом стало увольнение экономки. Потом она сократила непомерно раздутый штат прислуги и, посоветовавшись с Питером, выгнала вороватого управляющего имением.
«Теперь, Светка, они меня не только презирают, но еще и ненавидят».
Впрочем, сдаваться Люська не собиралась.
Меня она начала зазывать в гости, даже толком не уехав. Наша долгая ссора была забыта, я снова стала лучшей подругой, поэтому само собой подразумевалось, что в Англии мне будут всегда рады. Ну а когда оказалось, что Люська стала хозяйкой самого настоящего замка, она тут же выбрала для меня комнаты («самые лучшие»). Впрочем, комнатам пришлось подождать – целых полтора года.
Вместо медового месяца на молодых свалились хлопоты, связанные с похоронами графа, наследством, всевозможными формальностями. Да и сам по себе их вход в новую аристократическую реальность оказался далеко не простым. Даже для Питера, который, будучи графским внуком и племянником, знал этот мир не понаслышке.
Потом, когда у них все более-менее утряслось, начала выкобениваться я. До меня наконец, с большим опозданием, добралась обратная реакция на разрыв с Федькой, я пребывала в глубокой тоске и нежелании шевелиться. К тому же начались проблемы на работе. Архитектурная мастерская, где я добросовестно стряпала проекты немудреных загородных домов, домиков и прочих сараев, приказала долго жить. Это было одной из главных причин, почему я упорно не поддавалась на настойчивые Люськины зазывания.
Придирчивость британских властей к претендентам на визу очень хорошо известна, а я была самым беспроигрышным кандидатом на отказ: одинокая женщина детородного возраста, без постоянного места работы, с тремя копейками на банковском счете. Не хотелось бы заплатить немалый консульский сбор, чтобы получить в итоге от ворот поворот.
А даже если бы и случилось чудо – на какие шиши ехать-то? Конечно, мне не надо было платить за гостиницу и еду, но билеты и всякие прочие расходы? И на обычную жизнь дома едва хватало. Постоянную работу найти не удавалось, приходилось перебиваться заказами на удаленке.
Наконец Люська начала откровенно обижаться, и мне пришлось сознаться. Она жестко обругала меня и убедила на пальцах, что сэкономленное за три месяца жизни all inclusive** с лихвой покроет и стоимость билетов, и все остальные расходы. Заодно Люська подсказала, как преодолеть все возможные преграды на пути к британской визе. Правда, для этого пришлось пойти на поклон к Федьке, но, поскольку расстались мы мирно, а сам по себе он был человеком невредным, проблем не возникло («С тебя «Cutty Sark»***).
В результате нехитрых манипуляций я получила справку о том, что вот уже три года тружусь в его логистической компании менеджером по перевозкам с пристойной зарплатой. Кроме того он написал так называемое спонсорское письмо, которым гарантировал мою финансовую поддержку на правах гражданского супруга. К письму прилагалась выписка с его банковского счета. Даже если что-то из моих данных и вызвало сомнение консульских чиновников, приглашение члена палаты лордов победило по очкам. Мне выдали многократную визу на полгода.
____________________________
* Courtesy title (англ.) - личный титул, используемый как основной способ именования наследников титулованных дворян (старших сыновей и внуков). Обычно берется титул на одну ступень ниже, бывший в семье прежде или полученный в дополнение к основному
** (англ.) «все включено»
*** Сорт шотландского виски
