Книги
Невесту привели на центральную площадь, где собралась вся стая. Мари собиралась оставаться непроницаемой, но всё-таки не смогла. Когда она встретилась взглядом с Куртом, ее ледяное сердце разбилось вдребезги, выпустив наружу поток слез.
Люди, окружавшие ее, опускали глаза, когда она проходила мимо. Они точно знали, что сделал Руперт, поняла Мари. И, хоть им было и совестно, шанс на свободу стоил ее жизни. Им просто не обязательно хотелось, чтобы всё это произошло именно с ней.
Она остановилась в начале грязного прохода между двумя рядам скамеек. Заплаканная Кьяра вручила ей букет лесных цветов, способных расти без солнца. На мгновение Мари застыла. Она не знала, что делать. Тут не было ни ее отца, ни хотя бы дедушки, чтобы провести ее к алтарю.
Когда она осознала, что этот путь ей придется проделать в одиночку и уже была готова сделать первый шаг, чья-то мозолистая ладонь мягко взяла ее за руку. Мари подняла глаза и увидела Йохана, который встал рядом с ней, решительно нахмурившись.
Мари почти удалось улыбнуться ему. Обменявшись долгими взглядами, они пошли по проходу. На том конце их ждали Курт и священник.
Она пыталась отводить глаза, но в итоге не смогла больше терпеть. Казалось несправедливым смотреть в глаза будущему, которого у нее не будет. И всё же… Курт казался ей самым красивым мужчиной в мире, и невозможно было оторвать от него взгляд.
Порезы и синяки на его лице не сильно бросались в глаза в сером свете лесного дня, а большинство остальных его ран были скрыты под новой одеждой. Он стоял, высокий и прямой, сжав губы в одну напряженную линию. Но его глаза горели любопытством, когда он смотрел на Мари.
«Почему? — мысленно спросила Мари у Создателя. — Почему этот прекрасный момент, это совершенное счастье должно быть таким ущербным?»
Это не свадьба, а бездонная яма печали. Они с Куртом оба проиграют. Мужчина и женщина, обреченные на одиночество, что бы они не делали. Как бы не пытались это изменить. Почему Создатель вообще позволил им когда-то встретиться?
Наконец она дошла до конца прохода. Прежде чем вложить ее руку в руку Курта, Йохан повернулся к ней лицом и тепло улыбнулся.
— Делай, что должно, и я пойду за тобой, когда вы закончите.
— Боюсь, нам некуда будет идти, — грустно ответила Мари.
Йохан наклонился и вернул ей ее печаль.
— Я знаю. Но как бы далеко ты ни зашла, я буду с тобой.
Он передал ее руку Курту и отошел, а внутри Мари поднялся прилив благодарности.
— Дорогие возлюбленные! — начал свою речь священник.
Он выглядел довольно взрослым, но его голос дрожал, как у мальчишки-подростка. Мари узнала в нем святого отца из Валда. Должно быть, это была его первая церемония, потому что ему явно было неуютно в компании людей-волков.
Мари посмотрела на Курта и напрягаясь, пытаясь расшифровать его странное выражение лица. Это было для нее важнее, чем прислушиваться к словам священника, но всё-таки она услышала, как тот спросил, знает ли кто-нибудь причину, которой эти двое не могут заключить брак.
Рыдание, которое Мари изо всех сил подавляла, вырвалось из ее груди. Священник уставился на нее, но она не могла остановиться.
Курт взял ее лицо в свои руки и заставил взглянуть на себя.
— Мне так жаль, — прошептала она. — Я сделала то, что ты сказал мне не делать. Выпила зелье.
Ее всхлипы странным эхом разносились по городской площади. Две сотни людей смотрели, как она распадается на части, но не то чтобы ее это сильно заботило теперь.
Курт заправил ей за ухо выбившуюся прядь светлых волос.
— Я знаю, — прошептал он в ответ.
У Мари перехватило дыхание.
— Знаешь?
Опять-таки, не то чтобы это имело значение.
— Я этого и боялся, что ты на это клюнешь, — печально улыбнулся Курт. — У тебя слишком доброе сердце, чтобы делать глупости для тех, кого ты любишь. Например, носить красный плащ в лесу, полном опасностей, только лишь в память о матери.
— Он солгал мне, — покачала головой Мари.
— Я знаю, знаю, — успокоил ее Курт, глядя на своего дядю, который сидел в нескольких футах от них.
Это только вызвало еще один поток слез у Мари.
— Извините, — перебил их священник. — Но я не могу это сделать.
Когда Руперт поднял одну бровь, священник беспомощно поднял руки к верху.
— Я не могу обвенчать эту девушку против ее воли. Это не то, чего ждет от меня Создатель.
— Если ты их не обвенчаешь, — прорычал Руперт, — люди вокруг тебя превратятся в голодных волков! И сожрут всех в твоем жалком городишке! Этого Создатель ждет от тебя, по-твоему?
Священник в ужасе уставился на него, а Мари подняла глаза на Курта.
— Я должна, — прошептала она.
Он снова взял ее лицо и прислонился к ней лбом.
— Не бойся, Мари. Всё будет хорошо.
— Не будет, — захныкала она.
— Ты мне доверяешь?
Она вспомнила все дни, проведенные вместе с ним в детстве. Как он спас ее от голода и от Руперта, как отправил ее в Тагель против воли своего отца, как поверил ей на слово, когда она сказала, что они найдут ответы в Майсене.
— Доверяю, — кивнула она, шмыгнув носом.
— Достаточно для того, чтобы выйти за меня замуж?
— Да.
Медленная счастливая улыбка расползлась по его лицу, когда он отпустил ее лицо и снова взял ее за руки. Он надолго закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Когда его глаза распахнулись снова, они были… спокойны?
Как ни странно, Мари сама почувствовала себя спокойнее. Она не могла объяснить почему, но безмятежность, которую излучал Курт, была ощутима. Странно было улыбаться, зная, что их ждет впереди, но всё же она это сделала. А потом повернулась к священнику и мягко сказала:
— Продолжайте, пожалуйста, святой отец.
Еще несколько секунд он колебался, а потом продолжил читать речь из своей большой кожаной книги. Чем дальше он говорил, тем крепче Курт сжимал руки Мари. Свирепая решимость, которой теперь озарилось его лицо, была почти устрашающей.
Пришло время клятв, после которых священник должен был объявить их мужем и женой. Но прежде, чем это произошло, Курт жестом попросил его подождать, а потом резко притянул Мари к себе.
— Теперь мне нужно, чтобы ты за меня держалась, — выдохнул он ей в волос. — Вещи, которые сейчас будут происходить, покажутся тебе странными.
— Откуда ты знаешь? — прошептала она.
Волна страха пронеслась у нее животе, прогнав всё спокойствие, которые владело ею несколько мгновений назад.
— Я чувствую это, — улыбнулся он. — Я всю жизнь жил с магией.
Мари сделала, как он сказал. Он никогда не держал ее так близко, и от этой близости у нее закружилась голова. Вряд ли это было связано с магией, решила она. Скорее всего, именно это и чувствуешь в объятиях любимого человека. И если это последние осознанные секунды в жизни Мари, она счастлива, что они пройдут именно так.
— Теперь закрой глаза, — велел ей Курт. — И слушай мой голос.
— Что ты делаешь?
— Я не собираюсь тебя отпускать.
С этими словами он кивнул священнику.
— Объявляю вас мужем и женой!
Еще до того, как он закончил произносить эту фразу, рядом с молодоженами поднялся сильный ветер, закружив вокруг них сухие ветки, песок и оранжевые искры.
Мари зажмурилась и прижалась лицом к груди Курта. Но даже сквозь закрытые глаза она могла различить яркие вспышки света.
— Курт? — позвала она, когда ветер усилился и попробовал оторвать ее от земли.
Ей казалось, что эта буря пробует стать частью ее души.
— Я здесь, Мари.
Его голос звучал уверенно и тепло, и это укрепило ее сердце. Но всё-таки недостаточно, чтобы остановить потоки чужой тьмы, которые она теперь физически ощущала в своем теле. Мари показалось, что она слишком слаба, чтобы с этим справиться. Казалось, эти потоки наполнят ее до краев и разорвут на части.
— Курт? — прокричала она, обнаружив, что вот-вот сорвется на истерику.
— Слушай мой голос! — приказал он.
Мари кивнула ему в грудь.
— Твой дедушка был прав.
— В смысле?
— Мне нужно было найти мир с тем, что у меня есть в жизни. И я нашел его.
Мари хотела ответить, но ей стало дурно. Курт всё еще крепко сжимал ее одной рукой, а второй взял ее за подбородок и поднял к себе ее лицо, чтобы заглянуть ей в глаза. Яркие цветные вихри закружились вокруг них быстрее, и ей стало трудно дышать, но она всё-таки попыталась.
— Ты вернулась ко мне, — продолжил Курт. — До этого я был уверен, что никогда не найду покой, но когда ты вернулась… В тот миг я понял, что ты любишь меня больше, чем свою свободу и свою семью. Больше, чем жизнь.
Воздух начал проникать в легкие Мари, и ее глаза наполнились паникой.
— Мари?
Она хватала ртом ветер, но не могла его выдохнуть.
— Мари! Останься со мной!
Он изо всех сил старался перекричать бурю.
— Я не отпущу тебя, и ты тоже не отпускай!
Но носки Мари уже начали отрываться от земли, а в глазах сверкали алые искры. Хватка Курта становилась жестче.
— Оно заберет меня, — прошептала она.
— Я не позволю!
— Но тогда заклятие не разрушится!
— Нет, это не так!
Его голос отдавал сталью, а слова стали для нее якорем во время шторма.
— Благодаря тебе моя душа освободилась от чар, — сказал Курт и притянул ее к себе сильнее, чтобы прошептать ей в ухо: — Так что теперь нам нечего дать друг другу, кроме света.
И с этими словами он повернул ее голову и прижался своими губами к ее губам.
Поцелуй Курта был самым нежным и страстным прикосновением, который Мари когда-либо ощущала. Мягкий и сильный, этот поцелуй воздвиг крепкие стены вокруг ее души. Чистота, которая текла из его сердца, заливала ее теплом и смущением, прогоняя кроваво-красную тьму своим обжигающим светом.
Ветры взвыли громче, но теперь вместо искр Мари чувствовала, будто вокруг нее вспыхивают звезды. Затем, в одной из самых ярких вспышек, буря начала отступать. Медленно, очень медленно ветер стихал, сворачивая свою магию.
У Мари не было ни малейшего желания когда-либо снова открывать глаза и отрываться от губ Курта. Он все еще держал ее так крепко, как будто она вот-вот исчезнет. И его поцелуй был всё еще теплым и мягким, но теперь еще и торжествующим.
Только когда Мари услышала аплодисменты, то вспомнила, что они стоят перед остальной стаей. Хотя… Нет, это больше не стая волков.
Люди вокруг, кажется, тоже начали это осознавать, и улыбки осветили их лица.
Мари с Куртом нехотя оторвались друг от друга. Она оглянулась вокруг, а он одарил ее гордой победоносной улыбкой.
— Как? — Мари в замешательстве покачала головой.
Это всё казалось слишком хорошим для того, чтобы быть правдой.
— Я не должна быть здесь, — она взглянула вниз, на свое платье. — По крайней мере, не обличии человека.
— Ты вообще меня слушала? — усмехнулся Курт.
— Я была немного занята, — слегка нахмурилась Мари.
Курт рассмеялся и кивнул в сторону ликующей толпы.
— Твой дедушка был прав, когда сказал, что мне нужно обрести покой, но я не мог это сделать так же, как он. Ближе всего я был к этому в тот вечер, на горе. Но сегодня, когда я увидел, что ты готова пожертвовать всем ради меня, я… Я, наконец, понял, что с меня достаточно того, что ты просто меня любишь таким, какой я есть. А еще…
Он хитро прищурился.
— Помнишь одну из самых первых историй, которую ты мне рассказала?
Мари уставилась на него непонимающим взглядом.
— Про колдуна, — пояснил он, — который превращал девушек в лебедей…
— При чем тут это?
— Ты тогда сказала, что принц влюбился в одну из этих девушек и они разрушили чары силой своей любви. Я, конечно, не принц, но понял, что один из способов снять проклятие мы с тобой всё-таки не попробовали, — Курт снова шагнул к ней ближе и прошептал: — Впервые чистокровная полюбила вожака. По-настоящему. У проклятия не было шансов.
Первая за день искренняя улыбка тронула губы Мари. Ей хотелось хохотать и кружиться на месте, но вместо этого она подняла лицо и крепко поцеловала Курта.
Этот поцелуй грозил стать таким же долгим, как первый, но их отвлек шум, раздавшийся позади. Курт оторвался от Мари, и когда его глаза метнулись в сторону, она почувствовала, что его тело превратилось в лед.
В несколько резких движений Курт оказался у самого края площади. Мари была сбита с толку, пока не увидела, кого он схватил за шею. Она бросилась к ним, понимая, что если она не остановит Курта, он может совершить непоправимое.
— Я убью тебя и избавлю мир от еще одного лжеца! — рычал Курт, с каждым словом всё сильнее сжимая горло Руперта.
Тот отчаянно пытался ослабить хватку племяннику, но Йохан и Криган были рядом, удерживая его на месте.
— Курт! — крикнула Мари. — Не надо…
— Ты могла из-за него умереть! Твоя кровь была бы на его руках!
— Не только! Это было бы на всех их руках!
Курт сердито нахмурился и промолчал. Но Руперта не отпустил.
— Курт, я не прощаю его, — сказала Мари. — Но я хочу лучшего для тебя, и убийство родного дяди в этот список не входит.
Через несколько долгих мгновений, наполненных хрипами Руперта, Курт наконец ослабил хватку.
— Это того стоило, — выдавил его дядя, схватившись за шею и делая жадный вдох. — Все смерти, от которых мы страдали последние двести лет стоили еще одной, чтобы покончить с этим!
Курт дернулся в его сторону, но Мари взяла его за руку.
— Оставь его, — осторожно попросила она.
Пока Курт тяжело дышал и прожигал Руперта взглядом, тот отряхнул свой сюртук и заковылял в сторону Валда.
Мари наблюдала, как он уходит, оставляя вместо себя гнетущее молчание. Часть ее хотела отправиться в дом, чтобы дать себе провалиться в сон, но потом до нее вдруг дошло, что сегодня день ее свадьбы. И как бы странно она ни началась, другой у нее не будет. По крайней мере, ей хотелось в это верить.
А еще она с великой радостью осознала, что красивый молодой человек, стоящий рядом с ней — теперь ее муж. И она собирается отпраздновать это назло всему миру.
Лукавая улыбка заиграла на ее губах, когда она взяла руки Курта в свои. Ей пришлось несколько раз повторить его имя, прежде чем он стряхнул с себя злую задумчивость.
— Курт! Сейчас мне всё равно на все эти ужасные вещи, которые сделал твой дядя.
Он все еще хмурился, но слушал ее.
— Что меня действительно волнует, — игриво улыбнулась Мари, наклонив голову, — так это то, что мой жених все еще не пригласил меня на танец.
Потребовалась несколько секунд, чтобы по лицу Курта скользнула тень понимая. Мари вглядывалась в его золотисто-карие глаза, пока он, наконец, не улыбнулся ей широко и искренне.
— Мои извинения, миледи, — пробормотал он, поднося ее руку к своим губам.
Удерживая ее взгляд, он повел ее обратно к центру площади, где уже начала играть музыка. И когда Курт начал кружить ее в такт мелодии, у Мари снова закружилась голова, но на этот раз лишь от осознания того, что с ней происходит.
Всё, о чем она когда-либо просила Создателя, было ей дано.
Она вышла замуж за лучшего друга. Они были свободны. И они будут вместе, пока смерть не разлучит их. Но смерть придет к ним не раньше, чем они покинут лес и увидят каждое из чудес этого мира.
