Книги
Курт и Йохан превратились в волков, а дедушка Мари вскинул свой длинный посох в оборонительную позицию.
— Нет! — закричала Мари.
Если они ранят друг друга, это будет больше, чем она сможет вынести.
Она дернулась, чтобы подбежать и попробовать остановить их, но бабушка удерживала ее на удивление крепко.
— Твой дедушка знает, что делает, — прошептала она. — Ты только поранишься, если сунешься.
Мари с ужасом наблюдала, как Курт сделал первый выпад. Ленз петлял от него то в одну сторону, то в другую с впечатляющей для его возраста ловкостью. Когда Курт попался на его уловки, то в мгновение ока оказался пригвожденным к земле.
Йохан начал гулко рычать и приближаться к Лензу, пока молодой волк дергался у ног старика.
— Я не причиню ему вреда, — сказал Ленз, — но он остается в таком положении, пока не придет в себя.
Йохан еще немного порычал, а потом, к удивлению Мари, подчинился и лег. Дедушка продолжал вдавливать посох в грудь Курта, пока тот не перестал биться и не замер. Когда он принял человеческий облик, то лежал неподвижно и прожигал Ленза взглядом.
— Я собираюсь спросить об этом только один раз, — сказал дедушка. Его голос отдавал сталью. — Что ты делаешь здесь с моей внучкой?
— Мы пришли к вам за помощью! — выкрикнула Мари.
Теперь, когда все немного успокоились, она обнаружила, что злится. Сколько это еще может повторяться? Все вокруг всегда всё знают, кроме нее.
— Все внутрь, — скомандовал дедушка. — Обсудим это за столом.
Радостное воссоединение, которое представляла себе Мари, внезапно превратилось в пытку.
Когда все вошли в дом, она на мгновение остановилась, чтобы получше рассмотреть дедушку. Несмотря на то, что он только продемонстрировал свою сил, он выглядел постаревшим не на пять лет, а на десять. Он больше не держал голову прямо, а передвигался, всё время глядя в землю. Морщины, покрывавшие его лицо и шею, стали в несколько раз глубже.
Его взгляд говорил о том, что болит у него не только тело, но и душа.
Оказавшись в доме, Мари поймала себя на том, что улыбается, несмотря на ужасное начало визита. Тут всё осталось как раньше — тот же большой стол, тот же каменный камин и та же кедровая полка над ним, уставленная безделушками из дальних стран. Широкое окно открывало вид на гору и холмы, наполняя комнату светом.
Пока мужчины пытались отдышаться и рассаживались, бабушка опять обняла Мари. На внучку нахлынула печаль, когда она внезапно поняла, какие страшные новости принесла.
Хоть со смерти Амалии прошло уже пять лет, Мари едва могла подобрать слова, чтобы сообщить бабушке о смерти ее единственного ребенка.
— После того, как мы приехали в Валд, — начала она, глубоко вздохнув, — мама… она…
— Я знаю, милая, — грустно улыбнулась Ильзе. — Я знаю.
Она нежно погладила волосы Мари, а та испытала прилив благодарности за то, что ей не придется произносить это вслух.
Курт и Йохан переговаривались о чем-то шепотом, но сейчас Мари было всё равно. Ей хотелось отбросить все мысли о просто наслаждаться покоем в руках бабушки. Увы, этот момент продлился недолго.
Ленз запер дверь и сел во главе стола.
Воцарилась тишина. С обреченным вздохом Мари присоединилась к мужчинам, а бабушка принялась разливать чай.
Молчание затянулось. Пока дедушка пытался подобрать слова, Мари решила взять инициативу на себя.
— Я хочу понять, что происходит, — сказала она.
И она действительно хотела. Оставаться в неведении было невыносимо.
После неловкой паузы дедушка, наконец, начал:
— Если бы вы сказали нам…
— Нет, не так!
Мари никогда в жизни еще не перебивала деда, но сейчас в ней поднялось такое возмущение, которое она оказалась не в силах сдерживать.
— Не мы должны рассказать, а ты! Я хочу знать, что имел в виду Йохан, когда сказал, что ты один из них.
Она перевела дыхание и постаралась смягчить голос.
— Я заслуживаю знать правду.
— Да, — тяжело вздохнул дедушка. — Да, ты заслуживаешь.
— Мой отец был пекарем, — начала Ильзе, подавая чай.
Мари внезапно осознала, что дедушка и бабушка никогда не рассказывали о своей жизни до их женитьбы и путешествия по миру.
— Мы жили в Ауссхене, городке на окраине леса.
Городке, где Мари с Куртом купили лошадей.
— В один день к нам пришел бледный высокий человек, — продолжила бабушка, — и сказал, что его городу нужен новый пекарь. Моему отцу его предложение пришлось по душе, и вскоре мы переехали в Валд.
Ильзе вздрогнула.
— Меня укусили через несколько дней после того, как мы туда приехали, — сказала она, поморщившись. — Когда я собиралась растопку для огня.
Она помолчала, а потом подняла на Мари глаза, полные боли и ужаса.
— Они тебя сильно обидели? — спросила она шепотом.
Мари почувствовала, что цепенеет от воспоминаний о той ночи.
— Меня отметили через несколько часов после смерти мамы.
Ильзе издала сдавленный стон и зажала рот рукой. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя и продолжить свой рассказ.
— Я встретила твоего деда вскоре после этого. Он нашел меня в лесу, пока я пыталась понять, как выйти к нашему дому.
Слабая улыбка тронула губы Ленза.
— Я знал, кто она такая. Понял по метке, — сказал он. — И я также знал, что не должен с ней говорить. Но я уже нарушал правила стаи раньше, так что решил нарушить и в тот раз, помог ей добраться до дома и ушел, ничего не рассказав о ее судьбе.
— Но потом ты вернулся? — уточнила Мари.
— Я не смог удержаться, — улыбнулся дедушка. — Она была… полна жизни.
Улыбка исчезла с его лица, когда он повернулся к Курту.
— Думаю, ты знаешь, каково это.
Курт нахмурился, но вместо него заговорил Йохан. Его слова будто бы отдавали тем же рычанием, которое он издавал в волчьем обличии.
— Была только одна маленькая проблема.
— Какая? — спросила Мари.
— Твой дед не был ни вожаком, ни сыном вожака, — сказала Ильзе. — Но мы начали встречаться в лесу. Мне было это необходимо. А когда чистокровная умерла и пришел мой черед, Ленз предложил меня сбежать до того, как меня призовут.
Она опустила глаза.
— К тому времени они уже успели убить моих родителей, так что терять мне было нечего. Я не знала, что еще могла сделать.
— Родителей всегда убивают, — хрипло дополнил ее Ленз, отпивая чая. — Будь то город или стая…
— Вы сбежали, — перебил его Йохан, обращаясь к Ильзе, — а мы были вынуждены взять твою лучшую подругу вместо тебя.
Бабушка Мари, казалось, стала меньше ростом, ужавшись от боли, которая вспыхнула в ее глазах.
Мари поспешила перевести беседу в то русло, которое ей было нужно.
— Дедушка, — сказала она. — Ты всё еще превращаешь в волка, если бабушки нет рядом?
— Нет.
— Но как… — впервые подал голос Курт.
— Неважно, как далеко мы друг от друга, если чары разрушены.
— Вы это сделали! — ахнула Мари.
Ее самые смелые мечты обретали форму и стремительно превращались в реальность.
— Как? — напряженно повторил Курт свой вопрос.
Взгляд Ленза стал жестче. Он впился глазами в лицо Курта.
— Мы ушли от леса так далеко, как только могли, но этого было недостаточно. Я должен был найти себя в новом мире и покой в своей душе. И на это у меня ушло гораздо больше времени, чем несчастные тридцать дней.
Он встал и приблизился к Курту.
— Потому что что бы ни случилось, — выплюнул он, — куда бы ты не отправился, в глубине души ты всегда знаешь, что был рожден животным!
С этими словами он отодвинул стул и вышел на улицу, оглушительно хлопнув дверью.
— Ленз! — бабушка вскочила и поспешила вслед за мужем.
Курт и Йохан молча переглядывались, а Мари вдруг показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Ее мысли путались. Информации слишком много для этого дня и даже для целой жизни. Как такое вообще возможно? Из всех девушек в округе стая нашла именно ее — внучку той чистокровной, которой удалось сбежать.
Выждав примерно полминуты, Мари встала и сухо извинилась. Она медленно и неуверенно пошла в свою старую комнату, и волна печали накатила на нее с новой силой, когда она толкнула дверь.
Здесь тоже всё как раньше — помещение небольшое, но с высокой кроватью посередине. Тумбочка, умывальник, зеркало, кукла в красном платье сидит на полке… А запах чуть не заставил ее заплакать. Пахло тут примерно так же, как от ее матери — сушеной ромашкой.
За окном послышались приглушенные голоса. Мари поняла, что слышит разговор бабушки и дедушки, и хоть часть ее понимала, что подслушивать нехорошо, она была слишком сбита с толку, чтобы винить себя за эту шалость.
— …только что закончили траур, — простонал Ленз.
— Мари жива, — мягко ответила Ильзе. — Мы должны не грустить, а радоваться.
— И мы собираемся потерять ее снова!
На этот раз голос дедушки был наполнен гневом.
— Это Создатель нас наказывает, Ильзе! Мы могли бы вернуться, но не сделали этого! Он зол на нас!
— А что, если это не наказание? Что, если это шанс сделать что-то правильно?
— Этот мальчишка не сможет ничему научиться вовремя. У них не может быть больше двадцати пяти дней! Нет, ей придется остаться здесь. Мы не можем позволить ей вернуться.
— Ты видел, как она на него смотрит?
По голосу бабушки Мари поняла, что та улыбается.
— Она молода, — усмехнулся дедушка. — Просто думает, что любит его.
— Мы были даже моложе их. Если Мари захочет остаться с ним, сомневаюсь, что мы сможем ее остановить.
Они немного помолчали, а потом Ильзе вздохнула.
— Давай хотя бы попытаемся насладиться этим вечером с нашей внучкой, а? Обсудим всё это позже.
Ленз начал что-то отвечать, и Мари поняла, что голоса удаляются. Бабушка и дедушка возвращались в дом. Она бросилась обратно к столу, по дороге чуть не споткнувшись о табуретку.
Дедушка остановился в дверях и скрестил руки на груди. Он часто примерял на себя этот суровый образ, когда рядом с ним был Варин. Но сейчас он смотрел на Курта.
— Поскольку ты тут с эскортом, — начал Ленз, — я могу только предполагать, что за кровь течет в твоих жилах.
Он вопросительно вскинул брови, а Курт просто кивнул.
— Тогда зачем тебе это? Почему ты позволил ей вернуться сюда?
Губы Курта изогнулись в кривой усмешке.
— Ты должен это знать не хуже других. Наше существование — ад на земле.
Ленз бросил несчастный взгляд на свою жену, но та слабо улыбнулась, и он обреченно вздохнул.
— Что ж, хорошо. Я помогу тебе, но ты должен поклясться мне, что будешь жить в этом доме по моим правилам. Во-первых, это означает, что вы с твоим дружком будете спать в сарае...
— Дедушка… — попыталась вмешаться Мари, но Ленз поднял руку, требуя тишины.
— Кроме того, ты научишься драться.
Курт недоуменно нахмурился и ждал объяснений.
— Ты спрашивал, как я разрушил чары, — сказал дедушка. — Тот колдун и его приспешники стали волками, потому что не могли принять себя, найти свое место в мире. Избавиться от их наследия можно, если сделать то, что им оказалось не под силу в любом из обличий. Лично мне помогло боевое искусство мастеров Токайды — пока я изучал его, я научился успокаивать свой разум в движении. Если хочешь, чтобы я тебе помог, то это единственное, что я могу предложить.
Курт посмотрел на Йохана, который неохотно кивнул.
— Не думаю, что у меня есть выбор, — пробормотал он, прежде чем согласиться.
— Отлично, — сказал Ленз. — Начинаем прямо сейчас.
Когда мужчины вместе вышли из комнаты, Мари и Ильзе остались вдвоем. Бабушка не переставала с любовью и нежностью смотреть на внучку.
— Ты такая красивая, — прошептала она. — Так похожа на Амалию.
У нее вырвался всхлип.
— Я уже и не надеялась увидеть тебя снова.
У Мари перехватило дыхание, когда они с бабушкой снова крепко обнялись.
Ужин прошел гораздо лучше, чем утренние посиделки за столом. Мари нравилось помогать бабушке на кухне, а Курт и Йохан были счастливы видеть еду. Что бы с ними не сделал Ленз, вернулись они вспотевшие и покрытые плотным слоем грязи и травы.
Ильзе велела им умыться, а во время еды развлекала гостей рассказами о детских проделках Мари. Курт искренне смеялся над этими историями, и даже Йохан несколько раз улыбнулся.
Единственным, кто казался равнодушным к веселью, был дедушка. Его страдальческий и задумчивый вид портил Мари настроение.
В ту ночь, лежа в своей старой кровати, Мари молилась Создателю, чтобы он помог Курту пройти по пути Ленза и найти покой в душе, что бы это не значило. Она пыталась придумать, как внести свой вклад в это дело, но для ее уставшего сознания это оказалось непосильной задачей. Поэтому она разрешила себе просто уснуть.
