Книги
Глава 4
Он всерьёз полагает, что после таких слов я смогу чувствовать себя спокойно? Но выбора нет. Я не только вхожу, но и закрываю за собой дверь.
— Присядьте там, леди, — кропринц указывает на ближайшее ко мне кресло.
Я подчиняюсь.
Он ненадолго скрывается в следующем помещении и возвращается с баночкой в руках, бросает мне:
— Справитесь, леди, или помочь? Это лечебная мазь.
Так и тянет съязвить, что выбираю помощь, но благоразумия хватает, чтоб промолчать. Я закидываю ногу на ногу, открываю крышку, зачерпываю жирный, пахнущий травами крем, и наношу на стопу.
Мазь оказывается неожиданно действенной, боль стихает почти мгновенно. Я наношу лекарство на вторую стопу. Всё это время кронпринц, не скрываясь, наблюдается за мной с дивана, на котором он вольготно вытянулся. Я закрываю баночку, отставляю на столик.
— Благодарю, ваше высочество.
Кронпринц неопределённо хмыкает, и в гостиной повисает молчание, причём, похоже, неловкость ощущаю только я одна, мне неуютно под его изучающим взглядом. Принц улыбается от уха до уха, щурится и до ужаса напоминает кота, решившего поиграть с мышкой. Я не обольщаюсь венценосной добротой. Тигр лениво лежит не означает, что в следующий миг тигр не махнёт лапой, а там такие когти и такая мощь, что пришибёт за один удар. Да и сюжет «Сбежать от чудовища» забыть не получается, ведь по одной из версий этот милый парень выбросит меня в окно.
Тишину нарушает горничная.
— Туфли для леди.
— Угу.
Горничная в очередной раз кланяется и входит. Я присматриваюсь. О хозяевах довольно точно можно судить по слугам. Конечно, в королевском дворце слуги идеально владеют собой, и полагаться на первое впечатление нельзя. Горничная выглядит собранной и спокойной.
— Леди, позволите вам помочь?
— Спасибо, но нет необходимости, я ещё немного отдохну.
Горничная принимает мой ответ, ставит пару обуви подле кресла и, получив разрешение кронпринца, уходит. Я провожаю её взглядом, а когда я снова поворачиваю голову, кронпринц стоит прямо перед моим креслом. Когда успел?!
Нарочито медлительно он наклоняется, опирается на подлокотники, нависает надо мной.
Если он меня проверяет, то всё в порядке. Если нашёл себе девочку на вечер…
— Леди, вы воспитанница лорда Зеера, не так ли?
Понятия не имею. Надеюсь, его высочество прав. Или в моих интересах, чтобы он ошибся?
— М-м-м…, — неопределённо мычу я.
Кронпринц ухмыляется, протягивает руку и тыльной стороной ладони проводит по линии выреза. Его кожа соприкасается с моей.
Единственное, что меня удерживает на месте — его взгляд, в нём по-прежнему нет ни грамма похоти.
— Леди, ваш опекун должно быть вас очень любит, раз решил, что скука жизни за мужем не для вас. Он желает вам блистать в свете и прожить ярко.
Про любит явный сарказм. Поставим кронпринцу плюсик за наличие ума и чувства юмора, а вот намёки его мне не нравятся. Я успела заметить, что на фоне нарядов большинства юных леди моё платье выглядит излишне крикливо. Получается, те осуждающие взгляды, которые я ловила на себе в зале, были небеспричинны.
Королям и принцам не отказывают.
Но почему бы не попробовать окольный путь?
— Мой опекун принял решение, с которым я не согласна.
— Возможно, я мог бы вам помочь, — кронпринц отстраняется и плюхается в соседнее кресло. — Что скажете, леди?
— Хм? Скажу, что каждая помощь имеет свою цену.
Кронпринц дважды хлопает в ладоши:
— Леди, я восхищён вашей прозорливостью. Я попрошу сущую мелочь. Навещайте меня почаще, и никто не посмеет вам докучать, ведь в глазах общества вы будете… моей леди. И никто не узнает, что в спальне мы с вами будем просто беседовать. Например, о тех, кто бывает в гостях в вашем доме, кому лорд Зеер наносит визиты, а с кем встречается секретно.
— Вы хотите, чтобы я шпионила, ваше высочество?! — забывшись, я чуть повышаю голос.
Теперь понятно, откуда взялись внимание и забота — вербует пушечное мясо.
— Ни в коем случае, леди. Какой шпионаж? О чём вы? Разве я предлагаю вам тайно проникнуть в кабинет лорда и вскрыть его тайную переписку? Я всего лишь хотел бы знать, какие настроения царят в вашей семье, — и улыбка невинная-невинная.
Хм…
С одной стороны, предложение заманчивое, лучше считаться фавориткой, чем по-настоящему согревать чью-то постель. С другой стороны, я помню судьбу книжной Шелли. Я не знаю, шпионила она или нет, зато знаю, что кронпринц использовал её против Оливии, и итог для Шелли плачевен.
Кронпринц берёт меня за руку. От его движения жёсткий рукав мундира чуть сдвигается, открывает запястье, и я замечаю повязанную на руку трёхцветную косичку: переплетение чёрного, белого и серебряного шнурков. В книге она упоминалась. Должна ли я…
Должна ли я встать на сторону кронпринца?
Монастырь по-прежнему выглядит привлекательнее любых авантюр, и я пожалею о том, что сейчас сделаю, но есть вещи, которым невозможно сопротивляться.
Если видишь маленького ребёнка, улизнувшего от родителей и опасно перегнувшегося через перила, чтобы рассмотреть, что-то там, далеко внизу, ты не думаешь, ты на инстинктах удерживаешь малыша от падения. Если ты видишь человека, которому стало плохо, ты на тех же инстинктах забываешь про свои дела, вызываешь скорую и остаёшься с человеком, пока не приедут врачи. Если ты видишь неосторожного пешехода, который, забывшись, шагает едва ли не под колёса, ты предупреждаешь.
Трёхцветная косичка на запястье кронпринца стала для меня приговором.
Промолчав, я, возможно, смогу избежать многие беды, но я не готова переступить через себя, через свою природу.
— Ваше высочество, вы не откажете мне в чашечке чая? — кокетливо спрашиваю я.
— Хм? Может быть, вина?
Хотя кронпринц остаётся вежливым, я чувствую, что его тон похолодел на пару градусов. Наверное, его высочеству не нравится, что я не дала ясного согласия.
— Считайте, что это мой маленький каприз, — улыбаюсь я.
Отрывисто кивнув, кронпринц вызывает горничную и приказывает ей принести чай. В гостиной вновь воцаряется молчание. Кронпринц буравит меня подозрительным взглядом, словно понял, что моя просьба не так проста, как может показаться. Я барабаню пальцами по подлокотнику.
Интересно, выживу я после того, как сделаю то, что собираюсь сделать? Вот же шутка судьбы…
Служанка вносит поднос, опускает его на столик. Расписанный золотом идеальный белизны чайник стоит рядом с сахарницей. На блюдцах чашки из того же сервиза. В тон к узору нам подали золотые чайные ложечки с фигурными черенками.
Не знаю, кто должен разливать чай по чашкам. Явно не кронпринц. Я или горничная?
Я подхватываю чайник, сильно наклоняю, отчего едва ли не половина чай проливается мимо. Меня это не беспокоит. Мне не нужен чай, мне нужен кипяток, а каждый миг промедления означает, что вода остывает.
— Леди? — напрягается его высочество.
Кто бы мне сказал, что однажды рискну сыграть в русскую рулетку с кронпринцем в роли револьвера, ни за что бы не поверила.
Я рывком сдёргиваю косичку с его запястья и бросаю в чашку.
Кронпринц в то же мгновение оказывается передо мной. Время словно останавливается, и вечность я смотрю в его пылающие лютой ненавистью глаза, я действительно дёрнула тигра за усы. Его ладонь на моей шее, но Риман не сдавливает, лишь предупреждает, даёт ощутить, как легко он может меня раздавить.
— Тебе надоело жить? — шепчет он.
Он готов меня убить. Единственно, что его сдерживает — желание понять мой мотив.
— Не мне, ваше высочество. Посмотрите белый и серебристый шнурки, на них будет особенно хорошо заметно.
— И что я по-твоему увижу?
— Фиолетовые пятна. Сок, которым пропитали ваш браслет, выступит от горячего.
— Лируанский яд?
— Да, — в романе именно так звучало, теперь, когда он назвал, я вспомнила.
Ненависть не утихает, но руку кронпринц опускает, оборачивается, вынимает из чашки косичку.
Заливать следовало кипятком, я же бросила косичку в горячую воду. Если она была недостаточно горячей.
— Надо же, вы не ошиблись, леди.
Конечно, я не ошиблась. В романе, ближе к финальным главам, кронпринц предложил Оливии уединиться в его спальне. Спасаясь, она расцарапала его запястье и сорвала косичку. Риман был настолько нетрезв, что не заметил пропажу. Оливия по доброте собиралась вернуть косичку и, чтобы не забыть и не потерять, безрассудно повязала на своё запястье, ведь артефакт, определяющий яды, который она всегда носила при себе, не распознал угрозы. Сработал артефакт принца Дорана. Именно принц показал Оливии трюк с кипятком, а потом подарил свой, более мощный артефакт.
Риман растерял весь свой запал, незаметно ссутулился, опустил голову.
В романе не упоминалось, но не трудно догадаться, что человек, стоящий на вершине мира, будет носить столь простое украшение, если ему дорог даритель.
— Вас предал друг, ваше высочество?
Я не должна была спрашивать, это слишком личное, слишком болезненное. Но недавний тигр на миг показался мне потерянным котёнком, и я не сдержала порыв. Я просто забыла, кто передо мной.
Кронпринц, наверное, тоже забылся, ничем иным я не могу объяснить, что он мне отвечает.
— Мама. Это подарок от мамы.
