Книги
Глава 2
Мра-а-зь. Я зашипела сквозь зубы, но возмущаться вслух не решилась — правды не добьюсь, зато побоев отсыпят с лихвой. Сапогами, ага. Но мразь же!
— Оформлять сам будешь, — буркнул старший. — И, дело, конечно, твоё. Но я бы побрезговал. Одно дело, девули у маман Гайо, сами почище, да и целитель их постоянно проверяет, а другое — подзаборная, невесть с какой заразой. Ни одна нормальная шлюха в таком виде на улице не окажется.
— Твоя правда, — согласился младший и грубо вздёрнул меня на ноги.
Я лишь сдавленно пискнула. Я всегда знала, что, когда мужчина отказывается слышать «нет» и продолжает распускать руки, нужно звать полицию. Но кого звать сейчас? Я судорожно пыталась придумать, что сказать и как выкрутиться, но ничего путного в голову не шло.
Они совсем дураки? Если полуголая — то девушка лёгкого поведения, и без вариантов? По мне же должно быть видно! Хотя, умные в их возрасте улицы с утра до вечера при любой погоде не топчут. Вот попала…
Младший ещё раз ощупал меня взглядом и вдруг шлёпнул по бедру.
— Ай!
Уроды рассмеялись.
— Значит так, — перехватил инициативу старший. — Мне плевать, где тебя кувыркали и почему потом в таком виде выкинули. Здесь приличный район. Исчезла отсюда, пока я не передумал. А если я передумаю, тебе плохо будет.
Я попятилась.
— Куда?! — разозлился старший. — Туда пошла! — ткнул он пальцем в противоположную сторону.
Я закивала и побежала, куда послали. Нарываться не хотелось. Я ни капли не сомневалась, что в тюрьме или, куда они там задержанных доставляют, мне совершенно не понравится. Нет уж! Отдалившись от патрульных, я перешла на шаг, потом и вовсе остановилась.
Кое-что полезное я всё-таки для себя выяснила. Во-первых, про неотъемлемые права человека, всеобщее равенство и неприкосновенность можно забыть. Во-вторых, встречают в этом мире по одёжке, а за отсутствие одёжки бьют. Я вспомнила нервных женщин, желавших сосватать меня психбольницу. У них не платья были, а сплошная броня — тело закрыто от горла до пят, рукава длинные, подол по земле метёт, на головах чепцы. Значит, мне тоже нужен панцирь.
Опасаясь, что патрульные идут следом, я зашагала дальше. Движение размышлениям не мешает, да и холодно становится, а ходьба помогает слегка согреться. Денег у меня нет, купить я ничего не могу. Остаётся… украсть. Я покрутила новую мысль так и эдак. До сих пор я была законопослушной девочкой, даже в транспорте без билета не ездила. Но мысль кого-нибудь ограбить протеста не вызывала. Простите, жить хочется.
Впереди показался ещё один патруль. Я испугалась. Возможно, эти стражи и выслушали бы, и помогли, но, стоило наткнуться на неприязненные взгляды, у меня духу не хватило рискнуть. Порадовавшись, что они на другой стороне проспекта, я ускорилась.
Темнело.
Воздух стал не просто, холодным, но ещё и сырым, и вскоре я поняла, почему. Проспект вывел меня к мутной закованной в чугун реке, делившей, судя по всему, город на две части — для людей и для нищих. По ту сторону воды раскинулся неработающий сейчас рынок, а дальше теснились деревянные домишки, не имевшие ничего общего с домами-пирожными. Что-то я уже не уверена, что мне стоит забиваться в трущобы, но, оглянувшись, я наткнулась на внимательно следящих за мной патрульных и решительно шагнула на мост. Вот раздобуду платье, тогда и попробую поговорить.
А пока… Как водится, спасение утопающих — дело рук самих утопающих.
Я присмотрелась к домам чуть внимательнее. Те, что тянутся вдоль набережной, хоть и деревянные, выглядят вполне ухоженными, а вот чем дальше от реки и рынка, тем менее привлекательный у домиков вид, да и домиками те строения уже не назвать — сплошь лачуги и халупы. Нет, туда я точно не пойду. Открытое пространство рынка мне не понравилось — сверкать в сумерках белой ночнушкой по меньшей мере глупо. Лучше в обход.
Под ногу попалась скользкая гнилая картофелина. Пнув корнеплод, я с досадой цыкнула на тапки. Налипшую грязь вряд ли удастся отчистить. Хорошо, хоть сухо, а то бы в миг расклеились. Картофелина укатилась, а в животе заурчало. Обедала я чёрт знает когда. Потом не ужинала, кефир не в счёт, не завтракала. Без еды я потерплю. Но где бы добыть воду? Во рту сухо, как в пустыне.
За рынком обнаружилась свалка. Я облизнула пересохшие губы и нерешительно переступила с ноги на ногу. Почувствуй себя помоечницей, да? Никогда бы не подумала, что стану копаться в отбросах, но на вещи надо смотреть здраво — что кому-то не нужно, мне может очень даже пригодиться. Не с моим положением нос воротить. Напротив, радоваться надо — передо мной гора, возможно, скрывающая золото и бриллианты. Ага, как же…
И всё же я нерешительно копнула мусор мыском. Из потревоженной кучки выскочила тостопопая крыса с омерзительным лысым хвостом. Я шарахнулась. Ёж твою направо!
— И чего ты тут забыла, — кашлянули за спиной.
Вздрогнув от неожиданности, я снова шарахнулась и обернулась.
Передо мной, опираясь на клюку, стояла сгорбленная старая женщина с невероятно цепким ясным взглядом. Незнакомка куталась в безразмерную дырявую, местами залатанную серую шаль, из-под чепца выбивались грязные седые пряди. В целом старуха походила на ведьму из сказки, но при этом злодейкой не выглядела, скорее просто недовольной. И, главное, от моего вида не кривилась. Ведьма… Напридумывала. Скорее всего, передо мной обычная нищенка, и я потревожила её угодья. Не зря же у неё на плече висит мешок, набитый всякой всячиной.
— Здравствуйте.
Старуха прищурилась, осмотрела меня с ног до головы, будто приценивалась.
— И… вам не хворать. Откуда же в наши края такая птичка-невеличка залетела?
А? Она поняла, что я иномирянка?!
— На лицо красавица, ручки чистые, да аккуратные, работы не знавшие. А уж волосы…, — похвалила старуха тоном заправской торговки.
Вроде бы комплимент, а неприятно стало. Да и лицо у меня самое обычное. Хотя… с кем сравнивать. На фоне замученной крестьянки я и впрямь покажусь королевой красоты. Руки в порядке, спасибо стиральной машине, маникюрше и крему. Волосы свои родные, ярко-рыжие, огненные.
— Неприятности у меня случились. Я нездешняя, а оказалась на улице, да ещё и в таком непотребном виде, — я дёрнула ночнушку.
Неужто наконец мне повезло, и женщина пусть не поможет, но хоть подскажет что-то полезное!
Старуха пожевала губами.
— Есть к кому обратиться? Отец, жених, опекун? Родственники, друзья? Хоть кто-то?
— Нет, — сникла я.
Признаваться, что у меня никого в целом мире, глупо и недальновидно, и по-хорошему стоило бы соврать, но, увы, выдумать правдоподобную ложь у меня при всём желании не получится. Скажу я, допустим, что жених у меня есть. Отлично, девочка, диктуй адрес, отправим жениху письмо. Как адреса не знаешь? Ладно, страну назови, город, имя.
— И денег нет? Документы?
Я покачала головой.
Так… Раз она на мою кожу внимание обратила, значит стирают и убирают здесь руками. А следовательно, у богатых есть слуги.
— Мне бы в какой дом посудомойкой наняться. Не подскажете?
— Кто тебя голую, без рекомендаций, без мозолей в приличное место возьмёт? — старуха была сто раз права, — Ладно, погодь. Со мной ещё «на вы» никто не разговаривал, — она беззубо усмехнулась и поманила меня за собой напрямик через свалку.
Опираясь на клюку и время от времени вороша ею мусор, старуха уверенно шагала вперёд, чего не сказать обо мне. Ноги то и дело проваливались, тапки окончательно загадились, я постоянно поскальзывалась, а один раз чуть не упала. Старухе всё было ни по чём, она по отходам шла, как по асфальту. Ткнув очередную ветошь, она вдруг резко наклонилась, подобрала небольшой похожий на яйцо предмет и проворно спрятала его за пазуху — я даже толком рассмотреть не успела. Распрямившись, старуха на миг обернулась и, как ни в чём не бывало, повела меня дальше.
Доверять ей — дурой быть, но какой у меня выбор? В одиночестве по городу я уже побродила, пинков собрала. У старухи хоть воды напьюсь. Сбежать, если что, успею… Звучит неубедительно, сама понимаю, но из двух зол, как ни крути, старуха привлекательнее.
— Куда мы идём? — не выдержала я молчания.
— Пока ко мне. Куда же ещё тебя вести на ночь глядя? — и снова внимательным, пробирающим до нутра взглядом обожгла. У-у-у, ведьма.
Но не могу не признать, что в чём-то она права. В темноте моя белая сорочка сверкает не хуже неоновой рекламы. Когда мы проходили мимо кабака, из которого доносились вопли уже изрядно набравшихся выпивох, сердце ушло в пятки. Обошлось. Старуха прекрасно ориентировалась в лабиринте местных улочек, вела меня какими-то закоулками, задворками. Чужого внимания удавалось избегать. Будь я одна — вляпалась бы. Вряд ли бы до утра дожила.
Старуха остановилась перед очередной хибарой, открыла надсадно скрипнувшую дверь:
— Залетай, птичка.
В клетку.
Я снова засомневалась, правильно ли поступаю, но тут из-за угла вывалилась компания забулдыг, и последние сомнения отпали. Только не к ним! Я шагнула через порог, и сразу же обернулась.
Луна давала достаточно света. Я смогла рассмотреть, что на двери замка нет, единственным запором служит хлипкая задвижка. Да и саму дверь выбить можно с полпинка. Это слегка успокоило. Ещё более уверенно я себя почувствовала, когда поняла, что кроме нас, в хибаре нет никого. Крошечное захламлённое помещение, из мебели только гнилой тюфяк с вылезающей во все стороны соломой и треснувший ящик. И никакое это не логово ведьмы, всего лишь нищенский клоповник.
— Устала, пташка? Присаживайся.
Нос щекотал спёртый воздух и застарелая вонь жилища нищенки. Я старалась не кривиться. Старуха лишь понимающе хмыкнула, сгрузила на пол свой мешок. Чёрт, вот что мне стоило самой её поклажу донести? Так на своих переживаниях зациклилась, что и не подумала об очевидном. А ведь женщина мне помогает.
— Простите, не знаю, как вас зовут…
— Чаще всего «Эй ты, карга», — хмыкнула она. — Откуда ты такая вежливая?
— Издалека. Вряд ли вы про мой город слышали. Москва.
— Нет, не слышала, — согласилась старуха. — Что же с тобой приключилось, девочка?
Вполне понимаю её любопытство, но во рту давно засуха.
— Попить бы. У вас воды не найдётся? Если можно…
Я даже готова смириться с царящей вокруг антисанитарией.
Старуха кивнула, покопалась в ящике и протянула мне почти полную чашку.
— Спасибо! — я обтёрла край относительно чистым участком подола, принюхалась. Боялась, что от воды будет нести тухлятиной, но обошлось. Я с наслаждением сделала первый глоток. Привкус странный, но в целом вода прекрасна. Я успела выпить больше половины, когда поняла, что веки подозрительно тяжелеют.
— Устала, птичка?
Я попыталась встать, но тело отказалось слушаться, и я провалилась в сон.
