Книги
Глава 4
— Извините.
Ноги сами принесли. Да, я же думала о предложении мадам Олвис.
Отступив на шаг, пропускаю мужчину.
Уйти?
— Мирта, ты всё-таки передумала! — швейцар не успевает распахнуть перед мадам Ох дверь, она распахивает её сама. Похоже, дама была в вестибюле отеля, мельком увидела меня и напрасно обрадовалась.
Что мне делать?
Она хватает меня за руку, тянет за собой. Мне становится неловко. Получается, я невольно обнадёжила женщину. Отказать будет жестоко.
Следить за неверными мужьями — мой потолок?
Я позволяю привести себя обратно в апартаменты.
— Мадам Олвис, давайте с самого начала? Вы простите, что я заставляю вас вспоминать, но иначе никак. Сосуд рассыпался, вы приехали в академию, узнали от коменданта, что ваш сын территорию не покидал, вызвали полицию.
— Да, всё верно.
— Кто обыскивал территорию академии?
— Полиция.
— Ага, — это понятно. — Вы видели? Один следователь, пара-тройка подчинённых?
Мадам качает головой:
— Следователь оставался со мной. А их… Десять, может быть, двадцать.
Сто или тысяча.
В любом случае уже понятно, что работал отряд.
— Ясно.
— У них собаки были. И вроде бы маг был.
— Мадам Олвис, я понимаю ваше желание отыскать тело сына, но давайте посмотрим правда в глаза? Тело не смогли найти профессионалы, умеющие искать. Не смогли по свежим следам. И самое главное, у нас нет причин считать, что тело по-прежнему в академии. Вашего сына могли вывести до убийства или вынести уже тело.
И рыб не забываем, академия на побережье.
— Мирта, я всё это прекрасно понимаю, поверь, — она грустно улыбается. — Как мне убедить тебя, что я не жду результата? Вот скажи, к кому мне идти? Полиция закрыла дело. Нанять частного следователя? Признаваться, что обращалась к чёрному целителю, я боюсь. По-другому внятно объяснить свою уверенность я не смогу. Допустим, закрою вопрос деньгами. Но разве обычный частник сможет свободно перемещаться по территории академии? Нужны основания. Нужно ехать на старый континент, искать доказательства. Я думала, Бер согласится.
Вот уж нет. В смысле, папа бы запретил мне ввязываться в рисковую авантюру.
— Мадам Олвис. Я могу попробовать собрать информацию. Узнать, с кем ваш сын дружил, с кем, возможно, враждовал, чем занимался, с какими девушками встречался. Это то, что я действительно могу сделать. И вы правильно говорили. В вашей ситуации я бы посоветовала начать со старого континента. Если удастся доказать, что письмо подделка или что ваш сын не приезжал на старый континент, то полиции придётся возобновить дело. И работать они будут вдвойне усердно, чтобы сгладить свою ошибку.
— Есть кто-то на примете?
— Да. Папе иногда требовалось получить сведения со старого континента. Редко он ездил сам, чаще обращался к своему коллеге. Я бы вам его рекомендовала. Берёт он… дорого, но отрабатывает по полной. Вторая причина, почему он — вам не придётся много объяснять. Договор вы заключите через сеанс магической связи. Будет достаточно сказать, что ваш сын пропал, назвать номер дела и рассказать о своих подозрениях, что письмо либо подделка, либо написано заранее, а отправлено уже не вашим сыном. И, по большому счёту, нанимать меня вам не нужно, пустой выброс денег.
Я вытягиваю ноги, закидываю руки за голову и упираюсь взглядом в потолок.
— Мирта, позволь мне самой принять решение, хорошо? Ох, Мирта, тебе стоимость обучения на первом курсе кажется баснословной суммой, но для меня это просто крупная сумма денег. Когда-то твой отец очень помог мне. Считай, что я возвращаю долг, если тебе будет так легче.
Отчасти мадам Олвис права — я могу найти информацию, которую не сможет раздобыть обычный частник. Не так уж и важно, где именно произошло убийство, на территории или за её пределами, почти наверняка, причина как-то связана с академией. Повздорил с однокурсником, бросил девушку… Что угодно. Вероятно, но не обязательно. Не исключено, что искать надо в семье.
— Мне бы материалы следствия почитать…, — мечтательно тяну я.
— Материалов нет, но есть письма. Ринон писал домой каждые выходные. Я отдам тебе копии.
Она выходит в спальню и возвращается с картонной коробкой в руках.
Что же, если она уверена, то:
— Мадам Олвис. Я… согласна.
— Вот и хорошо, вот и правильно, — кивает она.
Не согласна, но в то же время… Если бы у меня были деньги, я бы не пожалела, чтобы океан осушить. Вдруг папа найдётся? Я смахиваю набегающие слёзы, забираю коробку, открываю.
— Здесь его письма, — поясняет мадам. — Копии. Настоящие я тоже привезла, если нужно.
— Мадам, какие у вас на завтра планы?
Она пожимает плечами:
— Ничего конкретного.
— Завтра в первой половине дня я подам заявление в академию. Завтра же я запрошу сеанс магической связи с папиным коллегой со старого континента. После полудня я буду искать вас, здесь, в «Жемчужине». Мадам Олвис, мне нужно будет ещё раз подробно вас обо всём расспросить.
— Конечно, Мирта. Спрашивай, не стесняйся.
— Поддельное письмо. Оно… Что вы о нём можете сказать?
— Оно странное, только полицейские слушать не захотели.
— Почему странное?
— Написано его рукой, без сомнения. Полицейские экспертизу проводили, да и я уверена. Он букву «фит» в конце предложения всегда выписывал с маленьким неаккуратным хвостиком. Если бы кто-то подделывал, думаю, хвостик бы не вписал.
Да, «фит» редко бывает в конце предложения, догадаться, что хвостик не случайная помарка трудно. Но при желании можно, достаточно внимательно изучить написанные парнем конспекты. Экспертизе я верю гораздо больше, чем мнению матери.
— Так…
— Стиль совсем не его.
— Под диктовку писал?
Мадам кивает, в глазах опять слёзы, но она не позволяет им пролиться.
— Да, я думаю, что его заставили.
Похищение — это интереснее, в том плане, что больше шансов что-то найти.
— Ясно. Мадам, копии я пока у вас оставлю, заберу, скорее всего, завтра.
— От письма пахло то ли болотом, то ли водорослями.
— Почту перевозят океанические лайнеры.
— В хорошо защищённом трюме. Мирта, пахло не от конверта, а от самого письма. Знаешь, юные и не только юные особы душат бумагу перед отправкой.
— Хм… Мадам, если вспомните какие-то ещё детали, записывайте. Увидимся завтра после полудня. О, чуть не забыла. Мадам, папина контора закрыта, лицензии у меня нет. Я не имею права принять заказ. Вы упоминали, что были знакомы с моим отцом, так? Давайте договоримся, что вы оплачиваете моё обучение, как его дочери, а то, что я интересуюсь делами вашего сына — это моё желание вам помочь, а не долг перед вами.
— Хорошо.
Попрощавшись, выхожу в коридор. Я почти ожидаю, что уткнусь в дознавателя, но в этот раз коридор пуст, если не принимать во внимание горничную, шуршащую веником в углу. Что она там делает? Не время уборки. В гостиницах уровня «Белой жемчужины», наводить чистоту принято ранним утром, а в течение дня — поддерживать. Может, кто-то что-то разбил?
Спустившись вниз, я прохожу мимо швейцара. К ручке двери он потянулся с такой медлительностью, что я мысленно плюнула и сама себе открыла дверь. Гостинице денег не принесу, чаевых не дам — что со мной возиться? Ещё и неудовольствие влиятельного постояльца вызвала.
Выбросив лишние мысли из головы, я поворачиваю в сторону центра города. Сумерки сгущаются, а солнце вот-вот коснётся горизонта и утонет в подсвеченных багрянцем облаках. Домой так и так придётся возвращаться затемно, и лучше я оставлю заявку на сеанс связи сегодня — надёжнее. Утром папин коллега получит сообщение, подтвердит время сеанса. Или не подтвердит…
Идти недалеко, Салон связи, чуть ли не единственное каменное здание в городе, на центральной улице потеснил даже администрацию. Работает круглосуточно, о закрытии можно не волноваться.
К салону я выхожу, когда серый вечер почти доедает краски и размывает город в сером мареве. Скоро совсем стемнеет. Папа рассказывал, что на старом континенте в больших городах в такое время зажигаются фонари, и на дорогах светло. Не представляю, как такое может быть.
— Мирта?
В салоне я бывала с папой, так что меня знают.
Рассеянно кивнув, я беру со стойки талон, заполняю, отдаю вихрастому дежурному. Встать он не потрудился, мне видна безупречная белая рубашка с коротким рукавом.
— Предоплата?
— Оплата по факту.
Предоплата дешевле, но у меня нет уверенности, что папин коллега ответит.
— Подтверждение завтра за два часа до полудня — в полдень. В этом интервале.
— Угу.
Что ещё я успею сегодня сделать?
На улице меня окликает извозчик:
— Мазель, — вместо мадемуазель, — колёса?
