Книги
Мия не видела никаких других городов, кроме Эрнвиля, но зато его она знала досконально: от старенькой ратуши с часами до… Ох уж эти часы! Сколько бы раз их ни чинили, сколько бы денег ни выделяла мэрия на их починку, они все равно со временем начинали чудачить.
Циферблатов было два: смотрящий на юг и смотрящий на север. И каждый раз после Зимнего Коловорота (когда распределяли годовой бюджет) их приводили к единому и идущему в ногу со временем знаменателю. Но потом начиналась обычная ерунда. Если стрелки северного циферблата плелись совсем как развеселые эрнвильцы плетутся в пятничный вечер из пивного паба домой и постепенно начинали безбожно отставать, то стрелки южного циферблата, напротив, скакали вперед, совсем как сердце у почтенной домохозяйки, которая крадется к мухе с газетой в руках. И в итоге к концу года разрыв между ними составлял уже порядка двух часов. Сейчас был разгар лета, и отставание от графика (равно как и опережение оного) не было столь уж критичным, какие-то минут тридцать, не больше. Эту особенность городских часов знали все от мала до велика, и эрнвильцы научились высчитывать среднее арифметическое время, привыкли жить с поправкой на странность своих часов, не сетуя на нее, даже гордясь ею как местной достопримечательностью.
На верху ратуши висел тревожный колокол, который, к счастью, использовался так редко, что когда полгода назад в него позвонили, чтобы сообщить о посещение свежеоткрывшегося курорта министром здравоохранения (в некотором роде тоже свежего, то есть свеженазначенного), то старую норру Вильсу, продающую свой товар аккурат около ратуши, чуть не хватил удар.
Так о чем это… Ах да! Мия знала в родном городе все: от облупившейся ратуши до самого последнего домишка на окраине, где она и имела счастье или несчастье проживать. Сейчас Мию, несмотря на легкое головокружение от голода и энергетического истощения, подхлестывало желание срочно приняться за дело.
Она с трудом удержала себя от искушения сплясать танец радости на ступенях курортного отеля, но строгий взгляд вальяжного швейцара, с долей снисходительности распахнувшего перед девушкой стеклянные двери, удержал ее от подобной глупости. Ну нет уж! Мия теперь не просто там какая-то ведьмочка! Она облечена высоким доверием знаменитого мага, чудом занесенного в их захолустье. Интересно, а почему он сам не может выполнить работу над экспериментом? Мия поморщила свой аккуратный носик и поразмыслила над этим вопросом. Может, у него тоже дело в энергетическом истощении? Ну конечно! Норр Бродерман наверняка работал над каким-нибудь сверхважным заданием для самой королевской семьи (по крайней мере, пара намеков, которые он обронил при их первой встрече, позволяли воображению разгуляться именно в этом направлении) и потратил слишком много магического ресурса. И теперь он приехал на курорт для восстановления своих сил, но преданность работе не позволяет ему втуне тратить время. Мия приосанилась, почувствовав себя причастной к важному делу почти государственной важности. Ну может, это все были и фантазии, но кто мог бы помешать ей создавать их в ее собственной голове? Да никто!
Завернув за угол в маленький пустынный переулок, откуда уже не было видно монструозно-вычурно-экстравагантного курортного отеля, Мия все-таки не выдержала и проскакала несколько ярдов на одной ноге и еще несколько ярдов на другой, показала язык недоуменно взглянувшей на нее кошке, а потом сделала жизненно важное дело – купила в первой же попавшейся ей на пути булочной сдобу с малиновым джемом и штрейзелем. Сдоба была огромной, с полголовы Мии (что свидетельствовало либо о миниатюрности ведьмы, либо о щедрости пекаря), и восхитительно ароматной.
Через четверть часа повеселевшая Мия уже достигла своей цели – торговой площади под той самой ратушей, где висели вечно спешащие часы и вечно молчащий колокол.
Рынок в самом центре Эрнвиля был привилегированным. Здесь не было пахучих рядов с мясом или, боже упаси, с рыбой. Зато был платяной ряд, ряд посуды, ряд украшений и так далее и тому подобное. Но Мии нужен был самый последний, ютящийся на задворках, даже не ряд, а всего пара палаток, ассортимент которых был известен ведьме наизусть.
– Норра Вильса! – расплываясь в улыбке уже за несколько ярдов до палатки, пропела Мия.
Вежливость и демонстрация любви и преданности была в данной ситуации не только нелишней, но даже жизненно необходимой. И не раз использовалась Мией вместо звонкой монеты. Частенько бывая на мели, ведьма брала травы в долг у пожилой травницы. Нет, самые обычные травы Мия собирала сама, соблюдая установленные правила: срывать в полночь или перед рассветом, поплевав через правое плечо или, скажем, погладив черного козла по… Но зачем такие подробности? Каждая ведьма знает правила сбора трав как свои пять пальцев – тайные, передающиеся от далеких предков.
Норра же Вильса торговала травами редкими, иноземными. Либо выращивала их в своем доме и теплице на продажу. Соответственно, и цена на них кусалась. А порой даже бодалась и лягалась. Но сегодня Мия была на коне, то есть могла оседлать любую цену, какой бы высокой она ни была в холке. Тут был еще один маленький нюанс. Норр Бродерман, выделяя Мии деньги на закупку ингредиентов, явно исходил из столичных цен и вряд ли снизошел до того, чтобы изучить местный рынок трав, что давало Мии определенную возможность – нет, не украсть, как вы могли только так подумать про нее! – скажем, сэкономить, произвести разумную оптимизацию запланированного бюджета.
– Мия! – ответно, но более сухо, как и полагалось, улыбнулась норра Вильса – грузная женщина, одетая в серое платье и чуть запачканный передник.
– Прекрасный день, не правда ли? – продолжая солнечно улыбаться, сказала Мия и поставила в сторону свою корзинку, чтобы не мешалась.
– Все будет зависеть от того, какой заказ ты сделаешь, – сдержанно отозвалась продавщица.
– Сегодня я могу сразу расплатиться!
– А заказ большой?
– Целых восемь позиций!
– Что ж, день и в самом деле обещает быть хорошим. Вон, кажется, даже солнце из-за туч показывается, – поглядев на покидающие наконец небо серые облака, согласилась норра Вильса.
– Мне нужны… – Мия достала из кармана список нужных ингредиентов, которые требовались для первого этапа. – Корень лунного оборотня, цветы почечуйника, пара унций порошка корня мандрагоры… Так. Что там еще?..
В течение нескольких минут норра Вильса копалась в корзинках и коробочках, убранных под прилавок. Пару травок продавщица обещала отправить с посыльным завтра к Мии домой, но, к счастью, все было в наличие. А дальше начиналась самая важная часть сделки: торговля.
Мия интеллигентно заметила, что стебли не-колыхай-ветра выглядят какими-то подувянувшими, на что норра Вильса возразила, что они так и должны выглядеть. А вот семена черного одуванчика как-то мелковаты. На что норра Вильса… Короче, через четверть часа обе стороны пришли к полному взаимному удовлетворению. Мия в душе ликовала: почти треть от выданной ей суммы она смогла позаим… оптимизировать.
Они обе так увлеклись своими делами, что не обращали никакого внимания на гомон и гвалт рынка. А между тем, там происходило, судя по крикам, что-то интересное.
– Держи его, прохвоста!
– Куда побежал! Лови его! А то до моих яиц доберется!
– Вон там мелькнул! Нет, дальше!
– Куда сбежал? Поймать зверюгу да на чучело!
Мия оторвалась от тщательного подсчета монеток, торжественно положила их в обветренную руку травницы и наконец подняла голову:
– Кого это там ловят?
– Понятия не имею. Опять какая-то бродячая животина, небось, приблудилась, – сказала норра Вильса и зашептала, погружаясь в подсчитывание монет: – Пять оре да еще три оре – будет восемь. Восемь оре плюс десять – восемнадцать…
Мия пожала плечами. Она знала, что подсчет денег – дело для пожилой женщины трудоемкое и займет ее надолго, поэтому решила пока убрать травы.
Мия взялась было за плетеную корзинку, скромно стоящую на камнях в стороне, когда крышка на ней чуть приподнялась, и на Мию из щелки уставилась наиочаровательнейшая коричневая мордочка с любопытными бусинками-глазами.
