Книги
Глава 23
Шон:
- Маленькая птичка, почему ты плачешь?
Может быть предвидишь в битве неудачу,
Может быть тоскуешь по ушедшим детям
Может свою смерть я где то не приметил....
Напевал я под нос, седлая своего Вереска и невольно кося глазом на громаду насколько знакомого и родного, настолько же и пугающего меня замка. Эйфория момента прошла, и потихоньку на меня накатывало осознание.
Я ведь всеми силами эти восемь лет старался избежать возвращение. Да, меня свободно выпустили на все четыре стороны. Но где-то через год, с какого-то перепугу, стали усиленно искать. точнее, искать начали гораздо раньше, но слухи до меня дошли не сразу - я слишком хорошо замел следы на одних инстинктах.
Уходил на чистой удаче, с ищейками мы тогда разминулись буквально на волосок. Ну я и драпал тогда… ускакал чуть ли не на другой край континента, и то мало показалось - рванул на подветренные острова, в последний момент купив место в трюме ночного контрабандиста. И год на материк носа не казал.
С тех пор я даже на границах графства не появлялся, усиленно избегая огласки моей фамилии и частенько, не только ради заданий, менял гримом черты лица. Благо, поиски скоро прекратились, но привычка то осталась…
И вот сейчас я сам иду в эти сверкающие сети. Невольно в голове дребезжит мысль - а оно мне надо? Не легче ли поверить Поль на слово и успокоится? Даже если проклятье и не пропало....Я ведь уже отдал этой семье свой долг, причем сполна! Позволил им жить без хлопот на добрый десяток лет дольше! Разве этого недостаточно?
Приземлять остров прямо на задний двор я не стал. Медленно, намного медленнее чем мы летели, отвёл его в сторону небольшой рощицы, в паре километров от замка. Местные "охотничьи угодья" для скучающих молодых людей... тут искусственно разводили рябчиков, кроликов и кряков, чтоб дичь для их сиятельств никогда не переводилась. И на такое раздолье непуганой живности и хищники частенько захаживали. Я сам когда-то облазил тут каждый куст и перестрелял прорву зайцев.
Похоже, видя моё отрешенное выражения лица и Поль, и Кароль, и даже кот все поняли и старались меня не трогать, не тормошить, вопросами не донимать. Лошади медленно плелись по мощеной дороге, звонко постукивая подкованными копытами и изредка срывая сочные листики с подрезанных кустов живой ограды. Такое ощущение, что за восемь лет тут ничего не поменялось. Даже птичий гомон, и тот такой же.
- Шо… господин Шоннери? Это вы?! - вдруг раздался из ближайших кустов знакомый голос, заставивший меня вздрогнуть всем телом. Верный Вереск, почувствовав мое беспокойство и решив, что нас атакует хищник, уже начал примериваться к шуршащей листве копытом.
- Ша-а, спокойней, - одернул я жеребца и уставился на вышедшего из кустарника человека. Наш садовник тоже особо не изменился, разве что на лице появилось несколько морщин, да виски покрылись сединой.
- Я, дядька Крат, я… вернулся вот... - а ведь действительно, в этом доме живут не только мои родственники, но и множество слуг, что заботились обо мне, учили, защищали. Глаза невольно увлажнились. Ведь я никому из них даже весточку не прислал, боясь выдать собственное местонахождение. Та же бабушка Люмка , которая была моей нянечкой, наверняка, места себе не находила. Надеюсь, она ещё хотя бы жива. Стыдно-то как.....
- Ну..., - я не знал с чего начать разговор. - Как вы тут? - попытался выдавить из себя улыбку. - Как… бабушка? Здорова?
- Да жива Люмка, шо ей станется? - отбросив всякий официоз, улыбнулся мне старый садовник, - Поплакала в подол, конечно, изрядно, дак на то и сыновья, чтоб из родного гнезда улетать. Понимаем мы всё, молодой господин. Вам нагуляться надо было, и так пацану два десятка, а его под юбкой прятали! Оно и молодец, что сам-то свою жизнь прожить решил… сколько б ее не дали боги.
Я даже опешил от такой реакции. Меня... ни в чём не обвиняли? И даже рады видеть после того, как прошло столько времени? После того, как я не писал, даже словечка с кем не передал?!
- Зато, вижу, гуляли то вы не зря! - дядька Карат одобрительным взглядом прошёлся по моей спутнице, молча ехавшей чуть позади, - Вон каку невесту домой-то привели! Сразу видно благородную кровь!
Невесту? Это Поль-то? Да из неё благородная невеста, как из меня благородный лорд! Э… постойте-ка… ну, если не придираться к деталям, то вот я как раз и есть благородный лорд. Невеста, значит, да? Ну, а чем не причина заехать к родственникам? Про проклятье я лучше пока умолчу, посмотрю на их реакцию.
- Да у вас как всегда, прям золотые глаза! - я чуть насмешливо покосился на девушку, ожидая реакции. - Действительно, это сокровище - моя невеста. Вот и приехал похвастаться!
"Невеста" иронично вскинула бровь, посмотрев на меня многообещающим взглядом, но промолчала, только ослепительно улыбнувшись дядьке. Зато Шельма под ее седлом так горделиво выгнула шею и загарцевала, словно это именно ее пригласили исполнить главную роль на нашей свадьбе.
Садовник же немного удивленно усмехнулся. Он ведь наверняка рассчитывал меня смутить, а тут такой поворот. Действительно, я ведь уже давно не тот подъюбочный мальчишка, что смущался, увидев оголенную ножку служанки. Сейчас я уже мужчина, который побывал в такой клоаке мира, что многим и не снилось. И лучше никому, кто дорог мне, об этом не знать.
- Вы ж вроде не сильно спешите? - махнул рукой садовник, - Я тогда сейчас Проньку на коняшке пошлю, пусть он замковых-то упредит. Негоже так вам, молодой господин, без предупреждения к батюшке являться. А вы пока спелой княженики поешьте, только собрал, водицы вот… родниковая, с Беньшего Луга, помните? Слаще во всем мире нету, чем наша водица… нат-ко, ваша милость, бадейку, и красавицу свою напоите. А потом и в замок, сталбыть, шагом да не спеша.
- Не похоже, что тебя тут не ждали, - тихонько заметила мне на ухо Поль, подъехав поближе и наклонившись, чтобы напиться. - Спасибо, действительно, волшебная водичка!
- Ну....- я закинул в рот пару красных ягодок из корзинки, что сунул мне в руки старик, а оставшиеся спелые княженки протянул своей “невесте”. - Сам не ожидал...
Где-то в стороне раздался топот копыт и весёлые детские понукания. На дорогу, верхом на старом мерине выскочил незнакомый мне светловолосый парнишка лет семи и с ги-гиками помчался, в меру сил своего скакуна, в сторону замка. Мда, и почему мне всегда казалось, что как только я уехал отсюда, то жизнь в этом месте замерла?
- Ну, рассказывайте, молодой господин! Где побывали, шо тама видели? - садовник привязал наших лошадей и одобрительно погладил каждого по морде. Кони не возражали, их хозяева тоже. Бронт....бронтозавр, так кажется его Поль называет, вызвал у старика практически священный трепет. В прищуренных хитроватых глазах под седыми кустистыми бровями сразу промелькнул шкурный интерес. Мда, судя по всему, на следующий год будет много белых и крупных жеребят.
Хм, а почему бы не поговорить. Я-то, за всеми этими размышлениями, совсем не думал о том, что вообще можно рассказывать людям, которым ты не безразличен. А тут можно потренироваться, подбирая эпизоды со всей тщательностью и долей юмора.
Так и разговаривали мы где-то минут сорок, потихоньку уничтожая собранную в корзинку раннюю княженику с графских садов. Поль и Кароль, к моему удивлению, сидели мышками и слушали как бы не тщательнее, чем старик. И про интересные маршруты и клиентов, и про разнообразные города, и про покупку и попытки дрессировки Вереска. По встречу с Поль и Каролем тоже пришлось рассказать, разве что в сильно урезанном виде.
- Караваны это хорошо, - одобрительно кивнул дядька Крат, - да только жаль, что с такими приключениями вы раньше домой не заглянули. Неужто не было подходящих маршрутов? - он заглянул мне в глаза.
- Да я как то....не подумал... - я повёл плечами, уходя от ответа. Давно мне не было так… стыдно, прах побери!
- А жаль, - покачал головой старый садовник, -Тут же, наткось, как вы уехали, такой, понимаешь, переполох приключился, все одно кота в мышатню запустили!
- Что-то случилось с гра… хм... с семьей? - насторожился я.
- Да не, с господами-то всё в порядке, дай боги им здоровья, живы все, - дядька Крат махнул рукой куда то в сторону замка, - Мамка ж ваша приехала! Искала вас!
- Ма-мамка!? - опешил я, - Какая мамка?!
- Какая-какая, - заворчал старик. - Так ваша ж, первая жена ж вашего батюшки, магния которая. Носилась тута по всему замку, графа ругала страшными словами, магическими, мачеху вашу, прости осспади, едва не затоптала, бедную… тыкала в нос каким-то договором, шарами огненными грозила. Ажно вся дворня по тую пору попряталсь, кабы она молнией не пришибла сгоряча… А потом искали вас, долго…
Мое совершенно ошарашенное молчание было прервано сдавленным кашлем, раздавшимся из за спины. В этом чиха-хрюканье слишком явно пряталось нездоровое веселье. Я обернулся и возмущенно посмотрел на красную от натуги Поль, усиленно делавшую вид, что она вовсе не ржет, как лошадь, а просто поперхнулась. Засранка!
Полина:
И эта наглая носатая морда рассказывал мне, как к нему тут все равнодушны, и вообще… такие рожи корчил. Прямо не родственники, а гестаповцы с ружьем.
Впрочем, насколько я поняла, умотал Шон из родных пенатов на самом пике юношеского максимализма, плавно выползшего из подростковых комплексов на тему “меня никто не любит”. Знакомая история, и на самом деле я рада, что все обстоит с точностью до наоборот.
И Шон рад, причем настолько, что вид у него откровенно прибабахнутый. Я даже простила ему шутку с “невестой” и все его зверские рожи, которые он мне корчил по дороге, чтобы я не смеялась.
Ну а потом мы добрались до замка, миновали ворота и попали… попали. В толпу. Из которой величественно выступил здоровенный дядька с Шоновскими глазами, сурово осмотрел блудного потомка с головы до ног, нахмурился… и сграбастал сына в охапку, да так радостно, что как бы ребра не переломал.
Глаза Шона стали ещё в два раза больше, чётче показывая семейное сходство, он приглушенно что то пискнул и несмело похлопал мужчину по спине.
- Вернулся… бродяга! Вернулся!
- Я… это....- попытался что-то сказать Шон, но граф с грустной улыбкой отрицательно помотал головой, отпуская сына из медвежьих объятий.
- В дом пойдем, не стоит разговаривать, стоя на пороге. Иди, матери... Ольене на глаза покажись, да невесту представь. Она захворала немного, но скорее от радости, чем от горя.
Шон как-то несмело оглянулся на меня, я мысленно пожала плечами и взяла предложенную руку. Черт знает… ни в какой замуж я не собираюсь, но почему-то приятно… очень.
Ну а внутри просторного и совсем не средневекового по удобствам замка блудного дурня сначала полили светлыми женскими слезами, потом затискали самыми разными людьми, от рыдающей мачехи, до, как я поняла, нянюшек и кормилиц, обхлопали по спине и плечами другими людьми - понятно, мужчинами. Заодно и нам с Каролем перепало от родственных щедрот.
А потом нас потащили за стол и я поняла, что здесь-то нам и придет конец, потому что вся счастливая Шонова родня горела нездоровым желанием запихнуть в подвернувшихся невовремя дорогих гостей примерно годовой запас продуктов разом.
Но это я, конечно, ворчу и преувеличиваю. На самом деле все было здорово, очень весело, душевно и… тепло. Не знаю, может быть потому, что я ожидала совсем другого от семьи Шона - особенно когда замок увидела. Все же графы, как оказалось, владетели, и все такое.
Нет, они и были графской фамилией - с безупречными манерами, идеальной осанкой, негромкой радостью… но такой искренней! Вот жеж дурень носатый, ведь это видно - и какими глазами смотрит на блудного сына сидящий во главе стола мужчина с чеканно-красивыми чертами лица и седыми висками. И как тихо, но безумно рада его жена - мачеха Шона, которая, подозреваю, вовсе не считала старшего сына чужим… и появившийся вскоре после того, как нас усадили за стол, до смешного похожий на Шона парень, которому разве что знаменитого носа не хватало для того, чтобы парней можно было назвать близнецами - он тоже светился жарким ликованием сквозь безупречно-сдержанные манеры.
Что уж говорить о слугах - даже нам с Каролем, чужим вообще-то людям, перепадало такое море любви и заботы, что это даже вводило в легкий ступор, и наверняка напугало бы, если бы все не было таким… настоящим и немножечко как будто хмельным.
Словно люди после долгой болезни или напряжения вдруг стряхнули с себя тяжелый груз проблем и проснулись, а за окном солнышко… и первый день каникул.
Впрочем, о чем я! Кажется, тут только Шон все еще сомневался в том, что родовое проклятье сгинуло без следа. И у них немного снесло крышу от этого известия. Мне было жутко любопытно - откуда они все узнали, если даже носатый свидетель события не был точно уверен? Но в разговорах, хотя и мелькало нечто, яснее ясного намекавшее на всеобщую осведомленность, прямо ничего сказано не было, словно все стеснялись или все еще по привычке опасались обсуждать эту тему.
А еще я поймала несколько странных взглядов. нет, тоже очень доброжелательных, но при этом будто… оценивающих? Меня как-будто взвесили, обмерили, внесли в опись и признали годной к употреблению. Причем не просто годной, а особо ценной.
Это несколько обескураживало, хотя я быстро вспомнила, что клювастый паразит обозвал меня невестой. Это они так будущее пополнение в семействе инспектируют что ли? Так ведь Шон не всерьез… к сожалению.
Поймав эту мысль я настолько обалдела, что на какое-то время выпала из всеобщего веселья. Ты влюбилась что ли, мать? Ох тыж еж тыж… вот это я влипла! Причем настолько, что мысль о замужестве и… детях от вот этого, конкретного носатого паразита кажется мне безумно привлекательной и… стой, дура! Какие дети?! Тебе же Маркетиос все объяснил - ты даже не человек! С одной стороны с сексом проще - не надо думать о том как предохраняться, а с другой… черт. Черт! Только разреветься на всеобщем пиру не хватало! Выброси эту чушь из головы сейчас же, и радуйся тому что есть, идиотка, а не мечтай о несбыточном.
Шон:
Для меня пир проходил очень… странно. Где те чопорные рожи, от взгляда на которые наступают заморозки? Где показательно- эталонная строгость отца и полная незаинтересованность матери? Где злые взгляды братца на меня-раздолбая и подколки про никчемность!? Передо мной была будто вовсе и не моя семья....
Неужто на них всё время так довлело проклятье? Нет… не верю! Не верю я в это! Мне самому, конечно, стало намного легче, когда пропала постоянная тупая и ноющая боль, но вот характер-то не менялся! Или… Всё ещё можно списать на восемь лет отсутствия... И всё же, не понимаю я...
А столь дружелюбное отношение к Поль, так вообще заставило интуицию выть сиреной. Я даже специально осмотрел свою спутницу тщательнее. Фигура, это да, выше всяких похвал, и кожа чистая и практически белая, загар почему то не закреплялся.
Но вот на этом признаки "аристократизма" и заканчивались. Слегка растрепанные волосы без какого либо намека на прическу, сломанные в тяжелом труде (хотя некоторые и в развлечениях) ногти, на руках мозоли от поводьев, одежда далеко не новая, да некоторая ещё и с чужого плеча. Приветствий знати не знает совершенно, пару раз мать пыталась своеобразно махнуть веером, задавая невысказанный вопрос,но получив полное игнорирование "тайного" знака в ответ, решила не продолжать. Экзамен на столовый этикет тоже был провален с треском. Нет, Поль не ела руками, как какая то крестьянка, но опять же, все тонкости обошла стороной.
Ещё в первые минуты родители должны были убедиться, что перед ними далеко не девушка из высшего общества. И всё равно, будь у них в гостях принцесса, и ей бы не оказывали столько внимания! Не должен сам граф подливать в боках гостье вино! Не должна хозяйка дома собственноручно выбирать из блюда самые вкусные кусочки и непосредственно складывать их в тарелку предполагаемой невесте! И после этого меня хотят убедить что всё в порядке?!
После обеда, всё ещё ошарашенного меня отвел в рабочий кабинет отец, и вот тут я поверил - это действительно тот граф, которого я знал в детстве.
- Свадьбу сыграем как только приедет священнослужитель, в узком кругу лиц, - он постукивал кончиками пальцев по массивному деревянному столу, на край которого облокотился, - об этом должно знать как можно меньше народу. И желательно провести Высший Ритуал Богини плодородия. Он неразрывный, заодно и твою проблему решить сможет.
- Граф...- опешил я от такого напора, но поймав грозный взгляд главы семьи чуть не поперхнулся.
- Отец! - сказал он как припечатал, - называй меня отец, не строй из себя обиженного. Поверь, мы с матерью, - "мачехой" поправил я про себя, - дали тебе все что могли, и даже то что давать не должны были - свободу. Или ты обижаешься, что не сможешь унаследовать имение?
- Да причём здесь это! - возмутился я.
- Действительно, не при чем. - усмехнулся старый граф и достал одну из тех дорогих сигар, за которую, при желании, можно купить себе неплохого коня. - Если ты желаешь стать наследником, я не против. - откушенный кончик сигары упал на пол, как и моя челюсть. - Но! Неуча я за управление не пущу! Если хочешь унаследовать графство, ты обязан как минимум пять лет отучиться в той же академии, что и твой брат. В крайнем случае, можем нанять наставников, а в академии только экзамен сдашь.
- Не нужно мне это графство, - практически выплюнул я, - уж слишком я дорожу тем, что по вашему "вы не должны были мне давать"!
- Я почему-то и не сомневался, - спокойно улыбнулся отец и глубоко затянулся. А мне опять почудилось в привычном облике железного аристократа что-то… непривычное. Взгляд? Горькая складка у губ?
- А что по поводу Поль...ммм... Полины? Что за цирк вы устроили за ужином? - скептически прищурил я глаза, про себя понося старого интригана на чём свет стоит. Всё-то он просчитал, уж точно титул наследника никто мне и не собирался отдавать.
- А сам не догадываешься? - он в слишком знакомом жесте приподнял бровь. Я такое каждый день в зеркало вижу. - Хотя, ты вроде так и не нашел полный текст пророчества, я ведь прав?
- Да... но причём здесь бред этой полоумной?
- Никто из Ниоткуда снимет груз вины с проливших кровь, и лишь те продолжатся в веках, кто удержит дар прощения в руках, - немного нараспев произнес отец и склонил голову к плечу. - Мы ведь правильно всё поняли? Именно эта девушка его и сняла? Ты видел сон?
- Какой сон?! - растерянно выдавил я, пытаясь осмыслить сказанное. - В смысле… да, это сделала Поль...Но там же было про “никто, рожденный женщиной”... кажется…
- Это нюансы перевода, - вздохнул отец. - Смысл был все равно непонятен до последнего. А теперь… Ты действительно МОЙ сын, и я горжусь тобой. Ты нашел Дар пророчества, привел ее в наш дом, осталось только сделать ее своей окончательно, и… - граф вдруг устало провел по лицу рукой, словно внимая маску величественного пафоса.
- И твои дети никогда больше не будут умирать у тебя на руках, а ты не узнаешь, каково это - выть ночами и в кровь разбивать голову о камень от бессилия… и отпускать своего ребенка туда, где он почти наверняка погибнет, в надежде на крошечный шанс подарить ему хоть еще немного времени.
