Охотница за снами

18.

Я ходила из угла в угол, пока не успокоилась. Отнесла все, что нужно, в душевую комнату, заодно умылась и выпила воды из-под крана. Вернулась, легла на кровать и включила ящик с картинками: вдруг удастся понять, что там говорят? Но нет, только узнавала слова, которые уже успела запомнить. Значит, для понимания новых мне все-таки необходимо было чувствовать мысли и желания других людей.

А как насчет ларны? Ведь в своем мире я никогда не пробовала общаться с животными. Домашних у меня не было, с дикими не сталкивалась настолько близко. А с ларнами разговаривала, и мне казалось, что они отвечают.

Я повернулась к клетке, посмотрела на Трину в упор, так, что от яркого света заболели глаза.

- Почему сон был такой странный? - спросила вслух.

Она полыхнула густо-оранжевым. Я словно пыталась услышать ее ответ, разобрать его в этих переливах красок. И уловила смутное, даже не слово, а ощущение.

«Трудно...»

- Почему?

По Трине пробежала еще одна волна, но, как я ни вслушивалась, ничего больше не разобрала.

Показалось или нет? А если нет, то что именно трудно? Передавать сны мне? Или вообще в этом мире?

Я спустилась вниз, вышла в сад. Андрей расхаживал по дорожке и что-то говорил, держа рядом с ухом плоскую коробочку, которую я уже видела у него в руках и раньше. Похоже, он с ней не расставался, держал или рядом на столе, или в кармане штанов. Вряд ли разговаривал с ней. Да и внутри собеседник уж точно не прятался. Поэтому я предположила, что она помогает беседовать с тем, кто находится в другом месте. Быть может, у того человека тоже есть такая коробочка, и они как-то связаны между собой.

Магия? Нет, просто еще одна вещь, одна из многих, которые мне не понятны.

Я пыталась прислушаться к его фразам, но, как и с картинками в ящике, только различала знакомые слова - а их было слишком мало. Значит, просто мыслей и желаний другого человека недостаточно, они должны быть обращены именно ко мне.

Закончив разговор, Андрей посмотрел на меня.

- Я что делать? - спросила я, и он наморщил лоб, явно не зная, как ответить. - Говори, я слушать, понимать, помнить.

Я еще не знала, как составлять фразы из отдельных слов. Наверняка то, что я сказала, было неправильно. Как будто пыталась строить дом из камней, укладывая их один на другой, без скрепляющего раствора. В Аранте изначально разговаривали на одном языке, потом в разных странах он постепенно менялся, но все равно жители Этеры без труда понимали, к примеру, лигалийцев. Но этот не имел с нашим ничего общего.

«Что делать?» - это можно было понять по-разному. Сейчас или вообще.

- Ничего, - покачал головой Андрей.

Спасибо, ты мне очень помог! Нет, вообще помог, конечно, само собой. Еще как помог! Но вот ответ твой точно ничего не прояснил. Хотя... как спросила - так и ответил.

- Говори, что это, - я обвела рукой вокруг себя. - Всё.

Андрей начал называть все находящееся рядом с нами, но я его остановила.

- Говори много. Я слушать, как говорить.

Я испугалась, что он не поймет, но Андрей кивнул и начал рассказывать. Медленно, длинными фразами, отчетливо выговаривая каждое слово. И чем больше он говорил, тем больше я понимала. И тем легче мне было отвечать. Я не задумывалась, не пыталась вывести какие-то правила, чтобы построить фразу. Все получалось само собой. Видимо, это была одна из тех необычных способностей, данных мне Лесами. Способность, о которой я до сих пор не подозревала - как и о том, что могу разговаривать с животными.

Это было похоже на охоту, только без смертельной опасности. Азарт, игра. Причем, кажется, для нас обоих. Мы обошли весь сад. Если Андрей что-то пропускал, я спрашивала. Мы настолько увлеклись, что не заметили, как солнце поднялось в самую высокую точку. Стало еще жарче, чем вчера.

- Уже обед, - сказал Андрей, убрав со лба взмокшие волосы. - Ты хочешь есть?

- Жарко. Очень, - я покачала головой. - Нет. Только пить.

- А мороженое?

- Что это?

- Пойдем, - он кивнул в сторону открытой пристройки, которую называл верандой. Утром, когда мы завтракали, веранду заливало солнце, но оно уже ушло, и в тени было прохладно. Я села в кресло, Андрей принес запотевшую бутылку. Отвернув крышку, я глотнула из горлышка - и ледяная вода, зашипев, бросилась мне в нос, как будто взорвалась колючими пузырьками. Едва не захлебнувшись, я стряхнула капли с рубашки - нет, с футболки, так называлась эта рубашка без застежки.

- Осторожно, - Андрей взял у меня бутылку и тоже сделал глоток.

Мне и так было жарко, а тут мгновенно бросило в пот.

У нас из одной посуды никогда не пили даже родители и дети. Только супруги - и любовники. Или... будущие любовники. Это был своего рода знак.

Пришлось напомнить себе, что здесь все не так. И незачем переносить обычаи другого мира на этот. Это просто вода. Ничего больше.

- Держи, - он надорвал разноцветную обертку и протянул мне что-то похожее на коричневый брусок с торчащей плоской палочкой.

Держа мороженое за палочку, я откусила немного. Зубы заныли от холода, но вкус!.. Под тонкой коричневой оболочкой оказалось белое и темно-красное, сладкое, с кислинкой. Я зажмурилась от удовольствия, а когда открыла глаза, Андрей смотрел на меня с такой улыбкой, что я не смогла удержаться, чтобы не улыбнуться вместе с ним.

Руки были сладкие и липкие, и я украдкой облизнула пальцы. Потом мы до самого вечера сидели и разговаривали. То есть говорил Андрей, я слушала, запоминала и пыталась отвечать. Получалось еще неуклюже, неправильно, мне не хватало слов, но я точно знала, что уже очень скоро смогу рассказать ему о себе и о своем мире.

На ужин мы доели вчерашнюю холодную птицу - курицу, но от пива я отказалась.

- Хочешь, пойдем к озеру? - спросил Андрей, складывая тарелки в шкаф-судомойку. - Искупаемся.