Рыжий-бесстыжий

27.

В мерцании разноцветных лампочек трудно было понять выражение его лица. Но мне показалось, что пробежала какая-то горькая усмешка – в глазах, в уголках губ. Промелькнула и исчезла.

Собрав мои волосы обеими руками, Дима пропустил их между пальцами, до самых кончиков. Коснулся плеч – и отошел. Поднял с пола свою кружку, взял с кресла мою.

- Хочешь еще? Только подогреть надо.

- Немного.

Я не хотела, но мне нужно было несколько минут, чтобы перевести дыхание и справиться с собой. Может быть, ему тоже?

Забравшись обратно в кресло, поджала под себя ноги и откинулась на спинку. Макс, не открывая глаз, муркнул коротко и еще плотнее свернулся в клубок.

Разочарование? Облегчение? Ни то ни другое. Или… и то и другое. Что-то подсказывало: ничего не будет. Хотя еще несколько минут назад я была уверена в обратном.

Тело плавилось от желания – настолько сильного, что причиняло почти физическую боль. Такого я не испытывала очень давно. Уже забыла, как это может быть.

Здравый смысл подсказывал, что, возможно, все к лучшему. Потому что было бы великолепно. Наверняка. Но я не смогла бы вместить все в одну новогоднюю ночь. Перевернуть страницу. Оставить всего лишь воспоминанием о сказке. Нет, с горечью потащила бы его в повседневную жизнь, где для него нет места. Как еще один намек на то, что я неудачница.

Поэтому да, так будет лучше. Пока все еще прекрасно и волшебно. Идеальная новогодняя ночь с идеальным мужчиной… который просто не для меня. Надо только перешагнуть через этот неловкий момент.

Так я уговаривала себя, прислушиваясь к звукам на кухне и машинально поглаживая Макса.

Ну что ж… Деньги за его лечение ко мне вернулись, да еще с избытком. Куплю рыжего мейнкуна, назову… нет, точно не Максом.

Дима вернулся с двумя кружками, отдал одну мне, сел на подлокотник кресла.

Слушай, держался б ты подальше, если уж решил, что со мной трахаться не стоит. А то получается, и хочется, и колется, и мама не велит. Издеваешься, что ли?

Видимо, мой взгляд собрал в себя больше того, о чем я промолчала, потому что Дима встал и отошел к эркеру.

- Снег идет, - сказал он, глядя в окно. – Уже четвертый час. Может, спать пойдем?

- Да, пожалуй, - согласилась я, одним глотком выпив сразу полкружки.

В голове зашумело. А нам все равно, а нам все равно, хоть боимся мы волка и сову. Ничего, крепче спаться будет.

А ты еще удивлялась, что он такой идеальный, ехидно заметила вернувшаяся в прогулки Хиония, кажется, тоже где-то крепко бахнувшая. Идеальная динамо-машина, да. Ах, ах, не будет ничего, чего бы ты не захотела, Жанна. А ведь девушка была очень даже не против того, чтобы ее танцевал тот, кто ужинает.

- Спокойной ночи, - еще одним большим глотком я допила остатки, встала и отдала Диме кружку.

- Жанн…

- Что? – я обернулась на полпути к двери.

- Спасибо тебе.

- За что?

- Это была… очень хорошая новогодняя ночь.

- Да, - хмыкнула я. – Особенно финальный аккорд.

Черт, Жанна, ты уже совсем дрова? Что ты несешь, овца?

- Я про глинтвейн. Очень вкусный.

Кажется, получилось еще хуже.

Поднявшись наверх, я зашла в ванную, посмотрела на себя в зеркало. Смыла макияж вместе со слезами и отправилась спать.