Рыжий-бесстыжий

22.

Переодевшись, я зашла в ванную, подправила косметику, причесалась и спустилась в гостиную. И замерла на пороге.

Верхний свет был погашен, горела гирлянда на елке и несколько встроенных в полки точечных светильников. Откуда-то появился овальный стол под белоснежной скатертью и два стула. Накрыто было, может, и без фанатизма, но основательно: закуски, нарезки, салаты из «Окея» и апофеозом – блюдо с умопомрачительно пахнущей румяной курицей в окружении запеченной картошки и крохотных морковочек.

- С ума сойти! – ахнула я.

Макс выбрался из своей корзины, подошел ко мне, приволакивая лапу с гипсом, и потерся о штаны. Разумеется, оставив на них клок рыжей шерсти. После чего счел свою миссию выполненной и ушел обратно.

- Прошу, леди! – Дима с убийственно серьезным выражением отодвинул мне стул, а потом придвинул.

По правде, я страшно этого не любила. Всегда казалось, что кавалер не рассчитает, поддаст краем под колени, и я шлепнусь, как мешок картошки. Но… ладно, пусть.

- А может, выключим? – я кивнула в сторону плазмы на стене, где пьяный в хлам Женя Лукашин традиционно летел в Ленинград. – Лучше музыку какую-нибудь. Или нам обязательно нужен президент и куранты?

- Мне точно нет, - Дима взял пульт, выключил телевизор и включил вместо него музыкальный центр. – Я предлагаю в полночь выпить шампанского под елкой во дворе и устроить фейерверк.

Мне даже как-то не по себе стало. Он все мои желания будет угадывать? И вообще… какой-то подозрительно идеальный.

Спокойно, Жанна. Наверняка у него куча недостатков, как у всех человеческих людей. Не просто так жена сбежала. Хотя почему обязательно сбежала? Может, это он от нее сбежал. Или выставил под зад. Но это неважно. Тебе сейчас нужны его недостатки? Вот прямо сейчас, в новогоднюю ночь? Сомневаюсь. Хотела сказку – получай сказку. Или боишься, что со своими тараканами не будешь соответствовать идеальному Димочке? Так утешься, не придется. Параллельные прямые не пересекаются.

Ты, как всегда, права Хиония. Но знаешь… Я тебя, конечно, очень люблю, но пойди-ка ты погуляй под елочкой. Именно в эту новогоднюю ночь я как-нибудь обойдусь без твоих умностей.

Принцесса обиделась и ушла. И правильно сделала. Что там будет, чего не будет – только не хватало об этом думать. Вот сейчас все волшебно, именно в эту самую минуту, значит, буду радоваться.

Мы сидели, ели божественную курицу, тающую во рту, пили терпкое белое вино, разговаривали обо всем, что приходило в голову. Темы искать не было нужды, одно цеплялось за другое, легко и свободно. Не касались только личного, но мне точно не хотелось рассказывать об этой стороне своей жизни. Равно как и слушать о его жене и разводе.

Интересно, что Макс был для нас словно неким фокусом. Мы то и дело упоминали его в разговоре и посматривали в сторону лежанки. Он поднимал голову: да-да, я все слышу. А потом выбрался из корзины, сел у моих ног и издал… нет, не мяв, а такой же страдальческий стон, как на дороге, когда я нашла его. И глаза у него при этом были такие… знаменитый Кот в сапогах из «Шрэка» и рядом не лежал.

- Это он еще долго терпел, - рассмеялся Дима. – Наверно, стеснялся. Он парень воспитанный и деликатный. Но запах курицы сметает интеллигентность напрочь. За грудку родину продаст.

- А можно я ему дам?

- Думаешь, запишет тебя в благодетели? Черта с два. В рабы.

- Ну что поделаешь.

- Тогда идите на кухню, нечего на ковре свинячить.

Я отломила кусок грудки, подхватила Макса поперек живота и понесла на кухню. Поделила мясо помельче, положила в миску, и кот набросился на угощение, снова издавая громкие стоны, только на этот раз другие – сладострастные. Я не выдержала и расхохоталась до слез.

- И вот такой цирк каждый раз.

Я обернулась. Дима стоял у порога и смотрел – на Макса? Или на меня?