Рыжий-бесстыжий

11.

В предновогоднее утро Рыжий разбудил традиционно в начале седьмого.

Ты взяла меня к себе? Значит, твоя обязанность – холить и лелеять. Так что подрывайся, Жанна, чисти лоток и готовь завтрак.

Каких только хохмочек не ходит по интернету о котиках. Например, такая.

Собака: «Хозяин любит меня, кормит и гладит. Наверно, он бог».

Кот: «Хозяин любит меня, кормит и гладит. Наверно, я бог».

И это вполне было похоже на правду. То, что кот так думает. Исполнив утренний ритуал поклонения рыжему божеству, я завалилась обратно и проснулась, когда в окно уже заглядывало подслеповатое декабрьское солнце. Новогодняя ночь обещала быть ясной и умеренно морозной, прогноз погоды это подтверждал. Как было бы здорово провести ее где-нибудь за городом. В полночь пить шампанское под настоящей заснеженной елкой. А потом греться у камина, глядя на мерцание огней. С кем-то…

Память услужливо подсунула вчерашний эпизод, и я мотнула головой, отгоняя его. Оделась, вынесла мусор, заодно купила в ближайшем елочном загоне мохнатую лапу за сто рублей. Дома поставила ее в вазу, повесила несколько игрушек, набросила пушистую гусеницу блестящей мишуры. Рядом поставила миску с мандаринами и грецкими орехами. Рыжий с интересом наблюдал.

- Ну вот у нас с тобой и елочка, - сказала я ему.

Оставалось решить, идти к Ольге или нет. Ее мужа я не знала, видела пару раз издали, поэтому было как-то совсем неловко. Да еще и с котом заявиться.

Из раздумий меня выдернул телефонный звонок. С незнакомого номера. Под ложечкой разлился неприятный холодок. Клиенты звонили на корпоративный. А всевозможные клиники, зазывающие на осмотры, вряд ли стали бы приглашать тридцать первого декабря.

- Добрый день, - мужской голос показался смутно знакомым. – С наступающим вас. Это вы объявление повесили, что кота нашли рыжего? В “Грузино-корте”?

Нет! Черт подери, нет!!!

Хотелось завопить, что никаких объявлений я не вешала, что он ошибся номером. Но посмотрела на Рыжего, который, словно понимая, что речь идет о нем, настороженно приподнял голову, и ответила обреченно:

- Добрый. Да, я. А он точно ваш?

- Адресник у него был на ошейнике?

- Ну если б был, не вешала бы объявление, позвонила бы и все. Только карабин. Отстегнулся, наверно.

- А ошейник? Черный, кожаный, узкий?

- Да.

- Носочки белые на передних лапках? – хозяин Рыжего словно допрашивал меня. - И грудь белая?

Носочки! Лапки!

Я чуть не взвыла от злости и разочарования.

- Да, он. Кота вашего машина сбила, между прочим, я его на дороге подобрала. Пришлось гипс на лапу накладывать. А объявление еще двадцать второго утром охраннику привезла, чтобы повесил.

- Девушка, миленькая, спасибо вам огромное! Я все расходы компенсирую. Объявление только сегодня увидел. Оно на будке висит, его не видно, когда проезжаешь. А тут вышел охранника с наступающим поздравить… Вы скажите, куда подъехать, я заберу.

С трудом сдерживая слезы, я продиктовала адрес.

- Отлично, - подытожил Дмитрий Андреевич Соколов, которого узнала по интонациям почти сразу, но старательно притворялась, что нет. – Через час буду.

Вот вам и парень с котиком! От того, что это оказался он, было особенно обидно. Наверняка жена и дети счастливы. А я останусь одна плакать рядом с еловой лапой. Точно придется к Ольге идти, а то напьюсь с горя в хламину.

- Ну что, Рыжий? – я взяла его на руки. – Поедешь домой. Там тебя ждут.

И все-таки разрыдалась, уткнувшись в его макушку между ушами. Он повернулся и принялся слизывать с моих щек слезы шершавым, как наждак, языком. Словно утешал: не плачь, все будет хорошо. И благодарил за заботу.

За час я успела немного успокоиться, умыться и напудрить красный нос. Зареванные глаза можно было спрятать за темные очки, но, наверно, это выглядело бы слишком странно. А не плевать ли, в конце концов? Не все ли равно, что он подумает?

Стыдно сказать, я желала ему… ну, может, небольшой аварии в пути. Чтобы завис в ГАИ до самого вечера и не смог приехать. А я провела бы новогоднюю ночь с Рыжим. Хотя и понимала, что это глупо. Все равно придется отдать, так уж лучше сразу, не тянуть.