Книги
8.
«Если что» случилось где-то около двенадцати. Кот начал стонать, метаться и все время порывался встать.
- Оль, - набрала я номер соседки, - извини, что так поздно, но, кажется, он того… умирает.
- Ща, не гони, - отозвалась она сонно. – Иду. Дай штаны надеть.
Пока она надевала штаны, я уже почти рыдала в голос, в унисон с котом, который теперь не стонал, а выл и вырывался у меня из рук.
- Так, ну-ка тихо оба! – скомандовала Ольга. – Никто не умрет, что за глупости?
Еще раз осмотрев ссадины, она оттянула памперс и воткнула коту под хвост термометр. Вытащила, посмотрела, удовлетворенно кивнула головой.
- Ну вот, воспаления нет, просто обезболивание кончилось. Сейчас сделаем еще укольчик. К утру может снова понадобиться, ампулы я оставлю. Ну а там должно стать полегче. Жанна, все с ним будет нормально, я ветеринар или где? Объявления закинула?
- Да. И распечатала. Завтра поеду в поселок, расклею.
- Дело. Подожди, я тебе переноску принесу, в машине посадишь.
Оставив мне клетчатую мягкую сумку, Ольга ушла спать. Кот еще немного постонал, потом принюхался, подполз к миске с кормом. Поел и вздохнул тяжело – совсем как человек.
Подумав, я положила его вместе с пуховиком к себе на кровать, благо на двуспальной пространства хватало. Легла рядом, погладила по рыжей башке и услышала в ответ тихое благодарное мурчание.
В начале шестого меня разбудил страдальческий мяв. На этот раз я уже не думала, что кот умирает, а просто сделала укол обезболивающего. Было страшно, но не звать же опять Ольгу. Конечно, с первого раза получилось не так ловко, как у нее, но Рыжий вытерпел, хотя и издал что-то вроде дверного скрипа.
Поспав еще пару часов, я встала и начала собираться на работу. Ольга предупредила, что кот попытается подняться и ходить на трех лапах, но хотя бы пару дней надо пресекать это в зародыше. Поэтому я сменила ему памперс, покормила и под негодующий вопль запихала в переноску.
- Потерпи, Рыжий, - сказала строго в ответ на кошачий мат. – Это для твоего же блага. Я в туалет, а ты тут разгуливать вздумаешь. Так дело не пойдет. Сиди в сумке. Приедем на работу – выпущу.
Впрочем, сначала я решила доехать до поселка и расклеить объявления. Но тут ждал крутой облом. Охранник на въезде, молодой туповатый мордоворот, категорически отказался меня впускать, никакие доводы и уговоры не подействовали. Только проживающие и те, кого занесли в список. Вас нет? Никто не ждет? Свободны, девушка.
Наверно, надо было дать денег, но, как назло, наличкой наскреблось бы рублей сто, монетками. Тогда я попробовала заплакать. Конечно, он мог оказаться из тех, кого женские слезы бесят, но, к счастью, не оказался и смягчился.
- Ладно, давайте ваши бумажки. Сам повешу.
Отдав ему пачку объявлений, я развернулась и поехала в город. Уверенности, что действительно их расклеит, а не выбросит в мусорник, не было никакой, но не драться же с ним.
В офисе я устроила Рыжего на пуховике рядом со столом и занялась работой. Видимо, ему стало получше, и он почти весь день продремал. Только пару раз просыпался попить, поесть и потыкаться головой мне в ноги, требуя, чтобы погладила.
Зашла с потенциальным покупателем Юля, увидела, разохалась. Покупатель тоже. Пришлось все им рассказать. Мужчина, сказавший, что у него трое своих котов, сфотографировал Рыжего и тут же закинул в свой Инстаграм. Юля пообещала сделать пост в Фейсбуке.
- Не бойся, парень, - погладила она кота по загривку. – Найдем твоих хозяев.
