Книги
Луминица прощалась с домом. Все обычаи и необходимые обряды подготовки к свадьбе закончились. Луминица с Виорикой и служанками под грустные песни вместе пошили подвенечное платье невесты. Кнез прислал с Михаем подарки, среди которых были и старинные украшения семейства Ченаде. Они были так красивы, что Виорика целый день разглядывала их и безо всякого стеснения громко завидовала Луминице.
Уже прошел и «зиуа чернутулуй»²⁴. Поскольку родственников кнеза не было, празднество устроили для семьи Тордешей, а также пригласили всех крестьян из деревни. Однако отсутствие некоторых гостей не помешало провести праздник с размахом.
На зиуа чернутулуй пригласили Рэду, бродячего музыканта-лэутара, который бродил по всей округе и без участия которого не проходило ни одно местное торжество. Богдэн сговорился с Рэду, что тот будет играть и на свадьбе Луминицы.
Во дворе поместья Тордеши устроили для всех жителей села танцы и там же на столах разложили скромное угощение. По окончании празднества Луминица с Виорикой и служанками просеивали муку, а потом до ночи пекли свадебные калачи.
До свадьбы оставалось всего два дня. Оставив на попечение служанок, нянюшки и матери сборы приданого и подготовку к свадьбе, Луминица неприкаянно бродила по дому, не зная, за что взяться. Все падало у нее из рук. Луминица предпочла бы развеяться прогулкой, по мать строго-настрого запретила ей кататься на коне по окрестностям.
- Ты должна понимать, Луминица, - сказала мать, отмеривая холсты, из которых служанки должны были пошить Луминице дополнение к приданому, - что ты теперь не просто дочь Богдэна Тордеша…
Мать оглянулась назад, но отца рядом не было, и она могла смело развить свою мысль дальше.
- …обедневшего дворянина без особых связей и будущего. Ты теперь невеста могущественного человека, знатного вельможи, который вхож в королевские покои и от которого зависят судьбы многих семейств страны. Ты станешь Луминицей Ченаде. Боже, я не могу поверить этому!
Мать опустилась на сундук и начала обмахивать свое вспотевшее от хлопот лицо краем холста.
- Доченька, как же я рада за тебя! Даже представить себе не могу, какая роскошь будет окружать тебя в замке.
Луминица вздрогнула. Мысли о замке и о будущем муже угнетали ее, но никто в семье не разделял ее чувств.
- Матушка… - голос девушки задрожал, - мне так не хочется уезжать от вас. Мне так страшно…
Кателуца бросила взгляд на Луминицу, отложила холсты в сторону и обняла дочь.
- Луминица, малышка моя, доченька моя любимая, думаешь мне легко тебя отпускать? Да я ночами не сплю, так переживаю. Да еще так быстро все сладилось. Я-то думала, ты еще годик или два с нами побудешь, нас с отцом порадуешь. А отцу-то каково, подумай! Но раз уж так получилось, раз такой человек за тебя посватался… Я и подумать не могла, что тебе так повезет. А там, глядишь, и Виорику кто-нибудь заметит. А может, кнез и Марку с Йонуцем куда-нибудь пристроит. Связи-то у него какие!
Мать погладила Луминицу по голове и со вздохом подняла холсты.
- Эх дел-то, дел-то… Кто же знал, что так все неожиданно, так скоро. А ты, Луминица, тоже помогла бы, поделала бы тоже что-нибудь.
- Я постараюсь, матушка, - ответила Луминица, но слезы сами вдруг навернулись у нее на глаза.
- Ну ладно, ладно, - мать снова жалостливо погладила дочь по голове. - Я понимаю твои чувства. Помню - я так волновалась перед свадьбой, что разбила любимый бокал батюшки, то есть твоего дедушки, Луминица. Ох и ругал же он меня тогда. Ладно, детка, мы и без тебя справимся, а ты пойди на свежий воздух. Вот день-то сегодня какой солнечный. И жарко как. Будто не апрель на дворе, а уже май. Иди, иди, погуляй напоследок на свободе.
Луминица послушно кивнула, оделась и убежала из дома, стараясь не попасться на глаза никому из домашних.
Отбежав от дома, она наконец смогла без свидетелей отдаться своему горю. В лесу никто не помешает ей плакать, никто не упрекнет ее в глупости и неблагодарности.
Выплакавшись и вволю высморкавшись, Луминица слегка успокоилась. Она села на ствол дерева и начала бездумно рассматривать муравьев, снующих вверх и вниз по одним им известным тропам.
Вершины деревьев, уже оперенные молодыми сочными листьями, ласково шуршали, пропуская вниз лучи горячего солнца, которые легонько жалили мокрые щеки Луминицы. Над папоротниками реяли тучи только что родившихся насекомых. Яркая бабочка самозабвенно кружилась в своем первом неистовом полете. Тишина и умиротворение апрельского дня подействовали как бальзам на ноющие раны сердца, и Луминица сидела, пытаясь напоследок насладиться последними часами свободы.
Треск сломанной ветки заставил девушку прийти в себя. Неужели кто-то из домашних не может оставить ее в покое и здесь? Луминица поспешно вытерла лицо и повернулась к непрошенному гостю. Сердце тут же начало сильно биться, потому что в нескольких шагах от нее стоит Тамаш.
На Тамаше была надета чистая рубашка и нарядная безрукавка, а светлые чиоаречи с вышитым поясом были заправлены в сапоги.
- Тамаш!
Луминица хотела вскочить, но тут же снова безвольно опустилась на место, как лишенная крыльев птица. Она не знала, что говорить, да и говорить ничего не хотелось. Тамаш медленными шагами подошел к Луминице, поклонился и сел рядом на поваленное дерево.
- Разрешите, госпожа?
- Ты в деревню, Тамаш? – спросила Луминица, стараясь, чтобы ее голос звучал равнодушно.
Но Тамаш отрицательно покачал головой. Потом снял мешок со спины и долго копался в нем. Луминица наблюдала, как юноша достал из мешка сверток и развернул его. Из свертка Тамаш вынул черный шнурок с необработанным зеленым камнем и протянул украшение Луминице.
- Ой! Это же мой! – воскликнула девушка и протянула к шнурку руку. - А я-то думала, что потеряла его.
- Вы и потеряли его. Там, на перевале.
Юноша положил подвеску в протянутую ладонь девушки и с доброй улыбкой поглядел на Луминицу, которая любовно гладила пальцем зеленый камень, покрытый внутри и снаружи маленькими трещинками и пузырьками²⁵.
- Спасибо, Тамаш! - искренне поблагодарила Луминица юношу. - Эта подвеска дорога мне. Мне ее подарил отец на именины в двенадцать лет. Он сказал, что взял ее как трофей, когда ходил в поход на Штирию вместе с принцем Иштваном. Ах, как злилась тогда Виорика и требовала, чтобы ей тоже подарили такое украшение. Но такие камни очень редки. Говорят, что их можно найти только около реки Молдау. Отец сказал мне тогда… - голос Луминицы немного дрогнул, - … он сказал, что этот камень будет приносить мне удачу и счастье. Потому что он волшебный и такой же зеленый, как…
- …как ваши глаза, госпожа, - закончил за нее Тамаш.
Луминица посмотрела на него и чуть не потонула в волнах нежности, которые изливал взгляд юноши. Впрочем, Тамаш тут же отвернулся и стал затягивать мешок.
- Надо же, я все время носила эту подвеску, но не заметила, когда потеряла ее. Я спохватилась только несколько дней спустя, после того как я… как мы… - Луминица снова запнулась.
- После того, как мы встретились в горах? – снова подсказал Тамаш.
- Да, после этого. А вдруг она и правда волшебная, и все пошло наперекосяк именно потому, что я потеряла ее?
- А у вас все пошло наперекосяк? – поинтересовался юноша.
- Да, - коротко ответила Луминица, не желая вдаваться в подробности. - Но где же ты нашел ее, Тамаш?
- Я нашел ее на скале, где мы скрывались от всадников.
- Ты снова лазил туда? – поразилась Луминица. - Но зачем?
- Так. Хотел снова там побывать, - непонятно объяснил Тамаш, но его упорный взгляд сказала Луминице гораздо больше, чем смогли бы высказать самые многословные объяснения.
Девушка вдруг порозовела, вспомнив, как они лежали там вместе на ковре из цветущей камнеломки и мхов, так близко друг от друга, что их дыхание сливалось в одно и смешивалось с ароматом цветов. И капельки воды, лежащие в чашечках листьев, отражали мутное серебро небес и подрагивали на ветру. Луминица вспомнила горячую руку на своем лице, вспомнила, как вспоминают что-нибудь счастливое и значительное. Она ведь тоже хотела тогда коснуться рукой Тамаша: его загорелых пальцев, обращенного к ней серьезного лица... Хотела, но не посмела. А теперь это было уже невозможно. И никогда не станет возможным. Луминицу так сильно ранила в сердце мысль о невозможности ничего исправить в прошлом, мысль о необратимости прошлого, что она не совладала с собой и надрывно всхлипнула.
- Что с вами, госпожа? Я вас расстроил?
Но Луминица, отвернувшись от глядевшего на нее с тревогой Тамаша, беззвучно плакала. Тамаш молча ждал, боясь вмешиваться.
- Вы плачете из-за меня? – наконец требовательно спросил он, когда Луминица немного поуспокоилась.
- Нет, что ты, Тамаш, конечно, не из-за тебя, - поспешила успокоить юношу Луминица и вытерла слезы. - Скажи, а зачем ты пришел? – спросила она, снова обернувшись к юноше.
- Я хотел вам вернуть подвеску, - честно ответил юноша.
- Только из-за этого? Ты что, проделал такой дальний путь только для того, чтобы принести мне ее?
Тамаш кивнул.
- Но Тамаш, я же через несколько дней…
Тут Луминица запнулась.
- Тамаш, ты знаешь, что…
- Да, я знаю, госпожа, - глухо сказал Тамаш, - что вы выходите замуж за кнеза.
Он опустил глаза вниз на свои руки, которые теребили пустой сверток.
- У меня послезавтра свадьба, - горько и обреченно сказала Луминица.
- И что, госпожа, ничего не может это изменить? Я имею в виду вашу свадьбу.
- Нет, Тамаш, никто не сможет уже ничего изменить, - горько сказала Луминица. - Ничто в целом мире, - и она покачала головой как бы в подтверждение своих слов. - Родители все решили, с кнезом все уже обговорили, и почти все обряды проведены.
Луминица устремила неподвижный взгляд на залитую апрельским светом лужайку. Теперь оба сидели, отвернувшись друг от друга. Говорить было неловко и бессмысленно. Птичьи голоса оглашали лес, но они не могли заставить замолчать голос грусти. Солнечные блики кружились по поляне, но из-за этого только чернее казались тени, перечертившие дорогу будущего. Если бы Луминица могла разделить с Тамашем бремя этой беды, то ей, наверное, было бы легче, но сейчас беда давила и пригибала к земле только ее одну, и под грузом этой беды душа Луминицы стонала от отчаянья.
- Такая хорошая погода, все вокруг радуется, а у меня свадьба, - заметила Луминица. Ей захотелось хоть кому-нибудь пожаловаться.
- Нет, госпожа, завтра пойдет дождь.
- Ты уверен?
- Я знаю это, - даже не поворачиваясь к Тамашу, Луминица почувствовала, что он пожал плечами, - горы это знают, лес знает, птицы и звери знают. Завтра с утра будет дождь и холод. Нескоро нам снова ждать хорошей погоды.
Тамаш снова замолчал.
- Зачем ты принес мне подвеску, Тамаш? – продолжила допытываться Луминица, как будто сейчас это было самым важным. - Разве ты не мог бы передать мне ее потом? Ты ведь бываешь у кнеза.
Она повернулась к юноше, пытливо вглядываясь в его лицо.
- Нет, - решительно сказал Тамаш и встал на ноги. - Потом это будет невозможно.
- Но почему же, Тамаш?
- Мне нет хода в замок, госпожа. Не дальше кухни, во всяком случае. И вряд ли когда-нибудь мне будет позволено предстать перед сиятельной супругой кнеза.
Луминица подавленно кивнула и замолчала, не в силах добавить что-нибудь еще.
- Луминица! Луминица! – вдруг раздались в лесу крики братьев и Виорики. - Скорее домой! Луминица!
- Вас зовут, госпожа.
Тамаш уже накидывал на плечи мешок. Луминице хотелось что-нибудь сказать ему, но она не находила слов. Сказать «прощай» было почти так же больно, как сказать «мы еще увидимся».
- Я надеюсь, что мы еще встретимся, Тамаш, - все же нашла в себе силы произнести Луминица.
- Случайно? – улыбнулся Тамаш. - Как там, на перевале?
- Так ты мне так и не расскажешь, кто нас преследовал?
- А вы мне так и не расскажете, что сказал вам умирающий?
Луминица задумчиво взглянула на Тамаша.
- Я толком ничего не поняла и не запомнила, Тамаш, - медленно проговорила она. - Он сказал что-то вроде того, что его хотят убить. Просил передать это какому-то, кажется, Ладиславу. Потом называл имена. Я их не запомнила.
- Совсем-совсем?
Луминица печально покачала головой. Тамаш как будто ждал пару секунд, что еще скажет Луминица, но, так и не дождавшись, поклонился.
- Прощайте, госпожа.
И зашагал в лес. Закусив губу, Луминица смотрела, как он уходит, и слезы снова готовы были вот-вот сорваться с ресниц.
[24] зиуа чернутулуй – (букв. «день просеивания») часть предсвадебного обряда, день, когда устраивают пир, приглашая семью жениха, а невеста с подружками просеивают муку и пекут свадебные калачи под традиционные песни
[25] у Луминицы был молдавит – самоцвет зеленого цвета, появившийся по мнению ученых из обломков метеорита. Выглядит как зеленое стекло с пузырьками воздуха внутри. Добывается в Чехии на реке Влтава, по-немецки Молдау, отсюда и название камня. Считалось, что защищает от сглаза, порчи и просто злых людей.
