Книги
Возвращаться в дом Луминице не хотелось. Сейчас, вся во власти смешанных чувств, она не чувствовала себя в силах выслушивать вопросы матери, шутки и подтрунивание братьев и ощущать на себе завистливые и недоброжелательные взгляды Виорики. Со дня сватовства сестры не разговаривали, ограничиваясь холодными приветствиями и ничего не значащими фразами.
Луминица решила побыть одна наедине в саду и прийти в себя. В глубине сада было их любимое с сестрой место – поваленное дерево, которое, обстругав, превратили в скамейку. Заросли орешника так буйно разрослись вокруг, что «девичий секрет», как называли это место насмешливо братья, совсем скрывался от взгляда посторонних. В детстве Луминица и Виорика играли там в куклы, прятались от наказания и поверяли друг другу свои тайны.
Сейчас на ветках деревьев еще только начинали набухать клейкие листочки, и «девичий секрет» насквозь просматривался. Еще издали Луминица увидела, что на поваленном дереве сидит Виорика.
Первым ее побуждением было неслышно удалиться, чтобы не затевать новых ссор. Однако она увидела, что сестра сидит, уткнувшись в колени, и ее плечи мелко вздрагивают.
Острая жалость завладела Луминицей. Подбежав к сестре, она присела на корточки и обняла плачущую Виорику.
- Почему? За что? – невнятно сквозь слезы пыталась сказать Виорика, и ее тело сотрясалось от рыданий.
- Виорика, посмотри на меня! Ну пожалуйста! – умоляла Луминица. - Прости, я же ни в чем не виновата перед тобой!
Виорика продолжала плакать и грубо отталкивала Луминицу.
- Уходи! Уходи! Я не хочу с тобой разговаривать. Оставь меня!
Но Луминица продолжала гладить сестру по плечу, и слезы жалости потекли по ее лицу.
Услышав, как Луминица шмыгает носом, Виорика подняла зареванное лицо, и ее обвиняющие глаза столкнулись с нежным страдающим взглядом сестры.
- Виорика, прости меня. Я не хотела этого, видит Бог, - умоляла ее Луминица.
- Почему все тебе?! Ну почему все всегда тебе? «Ах, Луминица! Ах, как она талантлива! Ах, как она умна! Ах, это моя лучшая ученица!» Ах-ах-ах! Отец всегда баловал тебя больше других. Носился, как с писаной торбой. А сейчас и кнез! Чем я хуже? Что я, уродка какая? Или дура полная?
- Виорика, ты не хуже меня, нет, ты даже красивее меня. По крайней мере, мне так кажется. И не глупее. Как тебе это могло прийти в голову?
- Да, конечно! И Йонуц, и Марку, да и ты тоже только подсмеиваетесь надо мной. А что смешного? Что я такого делаю? Ну хочу я выйти замуж, своим домом жить. Что же в этом плохого? Зачем же так жестоко…
И Виорика снова буйно разрыдалась. Луминица хотела успокоить ее, но понимала, что Виорике надо высказаться и выговориться. Она молча сидела и старалась поймать руки сестры, чтобы погладить их и поцеловать. Но Виорика отбивалась от ласк Луминицы.
- А теперь еще и этот позор! Младшую сестру выдают раньше старшей! Слухи пойдут. Начнут меня считать уродкой какой или дурой полной. Которую замуж нельзя взять… О Господи, за что мне все это? Чем я Тебя прогневила? – страстно выкрикнула Виорика и снова разрыдалась.
- Виорика, ну посмотри на меня, посмотри, дорогая моя, любимая сестрица. Ну чем я виновата перед тобой? Я же вообще не хочу выходить за него. Если бы я могла что-нибудь изменить… Да я бы что угодно сделала, лишь бы ты была на моем месте. Ну чем мне доказать это? Ну что мне сделать, чтобы ты простила мне эту чертову свадьбу? Да я бы на край света сбежала от нее, если бы не боялась огорчить батюшку с матушкой. Да я…
И Луминица тоже горько разрыдалась, присев рядом с сестрой. Теперь они рыдали обе в унисон, каждая о своем горе, но по одному поводу. Через некоторое время ледяная рука Виорики нашарила руку Луминицы и сжала ее. Сестры обнялись и продолжили рыдать в объятиях друг друга.
- Боже, - шептала Луминица, - если бы ты только знала, как я боюсь его. И как я не хочу уезжать от вас.
- Ну и дурочка же ты, Луминица, - хриплым от рыданий голосом и шмыгая носом говорила Виорика. - Да ты понимаешь, кто берет тебя за себя? Да я бы за кнезом босиком побежала! Ты представляешь, как он богат?! Сколько у него слуг?! А замок? Помнишь, что отец рассказывал о его замке? Я так мечтала, что он обратит на меня внимание. Мне так хотелось…
Виорика закусила губу и застонала от обиды. Слезы снова полились ручьем. Луминица молча гладила сестру по голове и прижимала к себе. Так, обнявшись, сестры сидели еще некоторое время.
Потом Виорика отстранилась, отвернулась и высморкалась.
- Ладно, иди в дом, а то родители забеспокоятся. А я еще немного побуду здесь. Не хочу доставить удовольствия Марку своим зареванным лицом. Хватит на мою долю шуток.
- Ну что ты, Марку и Йонуц делают это вовсе не со зла.
- Я знаю, - вздохнула Виорика, - но мне от этого не легче. Иди, сестра, иди.
Луминица еще раз погладила Виорику по плечу, кивнула ей и ушла. Она понимала, что Виорика должна сама справиться со своими обидами, и никакие уговоры тут не помогут.
Луминица незаметно вошла в дом через черный вход. В кухне служанки с кухаркой мыли и убирали грязную посуду, которая осталась после торжественного обеда с кнезом. Луминица прислонилась в коридоре к стене и постаралась прийти в себя. Ей тоже не хотелось показываться перед домашними с заплаканными глазами.
Звон тарелок и льющейся воды, ворчание кухарки и веселые голоса служанок, доносящиеся из кухни, успокаивали ее. Это были родные голоса, голоса ее отчего дома.
- …бедная Луминица, - услышала она вдруг, вздрогнула и стала прислушиваться внимательней.
- Да уж, не позавидуешь ей. Отдали невинную овечку серому волку на съедение, - вздохнула Айонела.
- Да что вы такое говорите! – удивилась молоденькая служанка. - Вон барышня за какого знатного господина замуж выходит! Господа нарадоваться не могут на свою удачу.
- Чужие куры всегда несут большие яйца, - проворчала кухарка. - А ты, коли не знаешь, то помалкивай. Нехорошие слухи о кнезе ходят. Вот почему. Жалко мне барышню.
- А какие слухи?
- А нешто ты не слышала? - спросила Айонела. - Много разного нехорошего рассказывают о замке Ченаде и его владельцах.
- Да это все сказки! Мало ли таких историй о разных старых домах или старинных семьях. Почитай о каждом замке немало побасенок услышать можно.
- Ну-ну, - мрачным тоном сказала кухарка, продолжая вытирать тарелки. - Может, и сказки тоже рассказываются, но дыма без огня не бывает. Странные они, Ченаде. Пропадают где-то подолгу. Нынешний кнез в замке своем почитай и не жил почти. Он, конечно, богатый вельможа, и владений у него не счесть. Говорят, и в других странах бывает, путешествует подолгу. А только странно это.
- Вот-вот, - подхватила служанка постарше.
- А ты не лезь туда, где кипит чужой горшок, - заметила молоденькая служанка. - Это его дело, где жить. Господа не то, что мы.
- Так-то оно так, да все одно странно. И еще. Рассказывала мне матушка. Я-то сама старого кнеза в глаза не видала, а моя матушка в молодости видела, когда тот через наше село проезжал. Так вот. Говорит она, что молодой кнез на старого похож, как две капли воды.
- Да это ж когда было! - усомнилась молоденькая служанка. - Сколько лет прошло. Как тут помнить?
- А ты по себе не ровняй, - огрызнулась кухарка. - Матушка моя, может, и стара, да и глазами сдавать в последнее время стала, но память у нее, как у молоденькой. Дай Бог нам так все помнить.
- Ну и что? – не унималась молоденькая служанка. - Что ж тут такого, если сын на отца похож?
- А то, - с торжеством сказала Айонела, - что про старого кнеза тоже молва шла, что он на своего отца похож. Болтают – уж не знаю, правда это или нет – так вот, болтают, что предок их, Чанадин, когда господаря Айтоня предал и на сторону короля перешел, никак не мог победить своего бывшего властителя. Сам чуть от руки Айтоня не погиб. Так рассказывают, что заключил он договор с дьяволом. Кровью этот договор скрепил. И помог ему дьявол в войне выиграть, а потом это проклятие на потомков Чанадина легло. Вот и передается это проклятие от отца к сыну. Вместе с внешностью.
Некоторое время в кухне была тишина, в которой был слышен только стук ножей и потрескивание горящих дров.
- Так вот почему письмо такое господам послали, - заметила немолодая служанка.
- Ты говоришь о том письме, что Ясек принес?
- Ага, оно самое, - подтвердила служанка догадку Айонелы.
- Какое письмо? – тут же заинтересовалась молоденькая служанка.
- Да передали тут одно, - нехотя объяснила кухарка. - Ясек на дороге незнакомца встретил. Тот письмо для господ передал. Самому, дескать, недосуг в усадьбу заворачивать.
- А что за незнакомец?
- Да Ясек его толком и разглядеть не успел. Какой-то рыжеватый говорит. И двух зубов передних не хватает. Одет не сказать чтобы казисто, но и на шваль не похож. Да и на коне он ехал. А Ясеку за беспокойство монетку дал. Так-то.
- А что в письме-то было?
- Откуда мне знать-то? – развела руками кухарка. - Передала господам, да и все дела.
- Хм, - заметила пожилая служанка.
- Али ты слышала чего? – заподозрила Айонела.
- Да я не специально, - смутилась служанка. - Так просто, мимо двери господской шла…
- Так что ты слышала? – перебила изнывающая от любопытства Айонела.
- А слышала я, как господа это письмо обсуждали, - служанка понизила голос, и Луминице пришлось навострить слух, чтобы услышать ее рассказ. - Господин Тордеш гневался сильно. В письме, я так поняла, кто-то поклеп на кнеза наводил, ругал, короче, его сильно. Отговаривал свадьбу Луминицы устраивать. Не выйдет, мол, добра из этого. Только дочь погубите.
- И что хозяин?
- Да что хозяин! Он спит и видит, как бы с кнезом породниться. Мог бы, так он за него сразу двух дочерей отдал.
- Ну, слава Богу, у порядочных христиан такого не водится! – заметила Айонела. - Чай, не магометане какие. Правда в письме была написана или брехня, а только я бы не захотела в такой дом свою дочь отдавать. Вот что еще я слышала. Мне это рассказала свояченица, а той - ее кума из соседнего села.
- А что? Что?
- Да отдали они внучку в замок кнеза служанкой поработать. Сначала все вроде бы ничего. А через полгода прибегает девка домой по первой пороше. Вся испуганная, а чего испугалась, не говорит. Родня спрашивала-спрашивала, но та молчит, как будто ей язык отрезали. Только головой качает. Из замка за ней послали, но родня не отдала, ухоронила ее. Только через месяц все одно пропала девка.
- Как пропала?
- А так. Пошла в лес за хворостом и пропала с концами. Так и не нашли.
- Ах, страшно-то как! – воскликнула молоденькая служанка.
- Еще бы не страшно. А я вот еще слышала историю об озере рядом с замком… - начала была немолодая служанка.
Но тут она услышала, как Кателуца зовет ее наверх.
- Иду, иду! – крикнула служанка и, наспех обтерев руки передником, побежала к госпоже.
Луминица, воспользовавшись этим моментом, быстро промелькнула мимо открытой двери и прокралась в свою комнату. Там она рухнула на кровать.
В голове ее царил полный сумбур. Конечно, она не раз слышала все эти страшные сказки, но тогда ей и в голову не приходило, что ее судьба может как-нибудь переплестись с загадочным кнезом и страшным замком. И кто написал письмо? Друг или враг? Спрашивать родителей бесполезно: не будут они ее пугать перед замужеством. Да и кнеза оба обожают. Ладно, не могут быть правдой все эти сказки. Любит Айонула разный вздор придумывать. Все это чушь и ерунда, твердила себе Луминица, но сердце все равно сжималось от страха перед пугающим и неизвестным будущим.
Девушка подошла к тазу с холодной водой и стала умывать заплаканное лицо. Она с силой терла лоб до тех пор, пока кожу не защипало. Но несмотря на это, еще несколько дней она ощущала на своем лбу запечатлевшийся поцелуй жениха. Ей казалось, что кнез заклеймил ее своей печатью, и теперь ей от него никуда не убежать и не спрятаться.
