Книги
Если бы кто-нибудь спросил Луминицу, зачем она это делает, она не смогла бы ответить, по крайней мере, внятно и разумно. Она сама не осознавала, что ею движет, но упрямо продолжала время от времени ездить во владения кнеза Ченаде. Кого она там стремилась встретить: Тамаша или уже не его, а таинственного владельца замка и всех земель? Этого девушка и сама, наверное, не знала. Оба превратились для нее в некие туманные образы, в мечты, в фантазии.
Вот знакомая тропа уходит все выше и выше. Луминица пришпоривает коня, который ленится взбираться на перевал. Давай, давай! Она поднимается выше. Сверху видно, как серые волны перекатываются по лесам: это гладят еще не зазеленевшие вершины деревьев студеные горные ветра. Они холодны, эти ветра, потому что кормились на снежной груди высоких Карпатских гор. Зато как приятно они остужают летом лоб утомленного зноем путника!
Луминица слезает с коня и заглядывает в небольшое озерцо, затесавшееся среди дубов-великанов. В чистой воде отражается ее серьезное лицо, грустные глаза и готовые упасть в озеро черные извивы кос.
- Ты знаешь, где мой суженый? Буду ли я счастлива? – вопрошает Луминица своего озерного двойника, но тот только качает головой, повторяя движение девушки.
В один из таких дней Луминица углубилась так далеко в чужие владения, что даже забеспокоилась. День перевалил за середину, и было понятно, что к обеду домой Луминица уже не успеет, как бы быстро она не скакала. А тут еще вдруг с неба стал сеяться мелкий дождик.
«Надо скорей домой», - поежилась девушка и слегка пришпорила коня. Так, сначала надо подняться вон на ту гору, а потом через две долины уже будет до дома рукой подать.
Если бы не шел дождь, Луминица ни за что не увидела бы эти следы. Они шли по глинистой дорожке, по которой скакала и сама Луминица. Следы подков выглядели так, как будто конь скакал во весь опор.
«Сумасшедший! – подумала девушка. - Разве можно так мчаться? Тут же можно запросто в пропасть сорваться!»
В одном особенно скользком месте она заметила следы падения лошади. Рядом на влажной земле были отпечатки сапог, из чего Луминица сделала вывод о том, что всадник остался жив после падения и смог продолжить путь.
И снова следы подков, следы стремительной езды. Что это с ним? Наездник как будто скрывается от погони, как будто бежит, сломя голову, от ведомой только ему опасности. От чего он бежит? Или от кого? А может быть, куда? Судьба загадочного всадника заинтриговала Луминицу.
Поэтому ничего удивительного не было в том, что когда показалась развилка, Луминица заколебалась. Ей надо было поворачивать налево, в долину, но следы-то подков уходили вправо, в сторону гор. Как быть? Проклиная в душе свое любопытство, Луминица на секунду приостановилась. Сердце тянуло ее на поиски приключений. И хотя разум тревожным колокольчиком названивал: уймись, Луминица, беда будет, - девушка решительно повернула коня направо и быстро поскакала вперед по следам.
Вскоре ее любопытство было полностью вознаграждено. Когда Луминица поднялась на перевал, она увидела впереди, среди деревьев, мирно стоящего коня. А где же всадник? Девушка спешилась и привязала коня к дереву. В глубь леса шел след, как будто кто-то полз по мокрой земле.
С сильно бьющимся сердцем Луминица тут же направилась по следу. Ей не пришлось идти далеко. Совсем рядом, за большими кустами орешника, на земле полулежал мужчина. Он прислонился спиной к дереву и держал в руке меч.
Даже издали Луминица увидела, что его богатая, шитая серебром и отороченная мехом одежда была залита кровью, струившейся из груди. Кровь уже пропитала рубашку и теперь стекала по кожаной куртке. Всадник безуспешно пытался зажать рану левой рукой.
Увидев Луминицу, раненый тут же поднял меч и направил его в сторону девушки. Тут силы оставили его, и он со стоном бессильно уронил руку с мечом.
- Ты… из них? – хриплым голосом спросил раненый. Глаза мужчины смотрели на Луминицу с ненавистью, а дыхание с трудом вырывалось из груди.
- «Они» - это кто? – удивленно переспросила Луминица и остановилась в шаге от незнакомца. - Вам ведь нужна помощь. Чем я могу помочь? Позвать людей?
Всадник вглядывался в лицо девушки, как будто пытаясь что-то прочитать в ее глазах, что-то уловить. Луминица увидела, как его настороженность слегка отступила. Мужчина попытался привстать, но только застонал и, обессилев, снова рухнул. Луминица кинулась к нему.
- Где вы ранены? Покажите рану!
Луминица присела рядом с мужчиной.
- Поздно… уже ничего… не надо… - раненый отвел протянутую руку девушки. Он отрывисто выдыхал слова, как будто выплевывая их вместе с вылетающей из него жизнью: - Кто… ты?
- Меня зовут Луминица Тордеш, дочь Богдэна Тордеша.
- Тордеш… знаю… - по тому, как радостно загорелись глаза у мужчины, Луминица поняла, что всадник знал ее отца.
- Как вам помочь? – снова спросила Луминица, с тревогой глядя, как расширяется кровавое пятно на груди мужчины.
- Помоги… да… передать… Ладиславу…
- Что передать? Какому Ладиславу?
Луминица ничего не понимала, но чувствовала, что незнакомец хочет сказать что-то очень для него важное. Она склонилась почти к самому лицу мужчины, пытаясь уловить его слова.
- Я передам. Только скажите кому и что.
Она заметила, что облегчение разлилось по лицу незнакомца. Он пытался ей что-то сказать, но силы быстро оставляли его.
- Скажи… это будут… Кеменце… Арбоц… еще Тёртель… убить… -Незнакомец выронил меч и судорожно сжал руку Луминицы: - Передай… коро…
Луминица вдруг увидела, как со всхлипом изо рта незнакомца потоком хлынула кровь. Глаза мужчины, с надеждой глядящие на нее, начали тускнеть, тело несколько раз дернулось, а потом застыло. И Луминица вдруг с ужасом поняла, что ее держит за руку мертвец.
Инстинктивно отпрянув, Луминица сбросила с себя руку мертвеца и отскочила в сторону.
«Боже, он умер! Он умер. Боже мой!» - в ее голове безостановочным вихрем вертелись только эти две мысли, не давая другим проникнуть в мозг.
- Госпожа!
Луминица чуть не подпрыгнула от испуга. Схватившись за грудь, она резко повернулась и увидела, как в десяти шагах от нее стоит бесшумно подошедший Тамаш.
Теперь он был одет не так нарядно, как на празднике несколько недель назад. Рваная куртка с капюшоном из овечьей шерсти поверх латаной-перелатаной рубахи, на ногах кожаные церухе²º. На широком поясе висел длинный кинжал, за спиной мешок из сыромятной кожи, переброшенный через одно плечо.
- Ты что тут делаешь, Тамаш?
- Я охотился, госпожа, - спокойно объяснил Тамаш и подошел поближе.
- Он умер, Тамаш, - зачем-то объяснила Луминица и в растерянности посмотрела на мертвого незнакомца.
- Я слышал, как он с вами говорил, госпожа, - заметил Тамаш, кивая на умершего.
- Да, немного.
- Что он вам сказал?
«Почему он спрашивает?» - подумала вдруг Луминица. Первый шок прошел, и способность ясно мыслить начала возвращаться к девушке. Луминица вдруг почувствовала, что ей совсем не хочется ничего рассказывать Тамашу. Да она и сама толком не поняла, чего хотел незнакомец.
- Я не расслышала, Тамаш, - ответила Луминица, поджав губы.
Она заметила, что Тамаш усмехнулся, как будто не поверив ей.
- Вот и правильно, госпожа, - неожиданно сказал он. - И хотите совет?
- Какой совет, Тамаш?
- Лучше не вмешивайтесь вы в это дело.
- В какое дело? – Луминица непонимающе уставилась на него.
Что хочет сказать этим Тамаш? Какое дело? Она что, не должна была пытаться помочь умирающему? Возмущение поднялось в груди Луминицы.
- Я так понимаю, Тамаш, что ты не стал бы подходить к нему? Или я не права?
Она уперла руки в бока и враждебно посмотрела на юношу, который стоял рядом с ней. Но тот невозмутимо покачал головой.
- Я этого не говорил, госпожа. Разумеется, я пришел бы на помощь человеку в беде. За кого вы меня принимаете?
В его голосе послышалась легкая обида, и Луминица успокоилась.
- Хорошо, Тамаш, прости меня, если обидела.
Тот только кивнул головой.
- Но что же нам делать сейчас? – задумалась Луминица. - Отвезти в деревню?
- Нет!
Это прозвучало так твердо и безапелляционно, что Луминица даже опешила.
- Но почему?
- Госпожа, послушайте меня, - Тамаш постарался вложить в свои слова как можно больше убедительности. - Не надо вам ничего делать. Садитесь на коня и езжайте домой. Причем как можно быстрее. Здесь вы ничего уже не поправите и никому не поможете. И местных крестьян не надо мешать в это дело. Этого беднягу скоро и так найдут. А вы езжайте домой. Пожалуйста, умоляю вас, - последнее сорвалось с его языка горячей мольбой.
Луминица стояла в раздумье. С одной стороны, Тамаш был прав. Она ничего не могла исправить. Незнакомец умер, не успев ей ничего толком объяснить, так что она даже не могла никому передать его предсмертную просьбу. А то, что эта просьба была очень важной для него, не подлежало никакому сомнению. А Тамаш…
Неожиданное подозрение закралось ей в душу. А как долго здесь находился сам Тамаш? Она его не видела вначале, но сколько она разговаривала с незнакомцем? Минуту? Две? Не больше. И вдруг Тамаш оказался у нее за спиной. А где он был раньше? И почему первый не пришел на помощь к незнакомцу? А если предположить… И тут Луминица похолодела. А если это Тамаш?..
Луминица отшатнулась от юноши на шаг назад, и ее взгляд невольно упал на кинжал на поясе охотника. Видимо, ужас на лице девушки был настолько выразителен, что Тамаш тут же все понял. Но вместо того, чтобы сказать что-нибудь Луминице, он присел на корточки и разорвал окровавленную рубашку на груди умершего.
Луминица схватилась рукой за горло, пытаясь унять подкатившую тошноту. Она не хотела смотреть, но при этом не могла оторвать глаз от убитого. Из залитой кровью груди мужчины торчал острый черный обломок.
- Его убили стрелой, - многозначительно заметил Тамаш и взглянул снизу вверх на побелевшую Луминицу. - Он убегал от… погони. Пока его не оставили силы. И потом просто упал с лошади и отполз сюда.
- От погони?
- Разумеется. Ведь кто-то же ранил его. И он готов был защищаться до последнего, - Тамаш кивнул на выпавший из руки умершего меч.
Луминицу охватило облегчение пополам с раскаяньем. Она хотела было извиниться перед Тамашем за свои необоснованные подозрения, но Тамаш, энергично помотав головой, как будто отметая все ее извинения, снова начал убеждать Луминицу.
- Госпожа, вам срочно нужно уезжать. Езжайте, пока не поздно.
Однако Луминица не собиралась сдаваться так быстро. Тамаш определенно о чем-то знал, и девушка хотела потребовать от него объяснений. Луминица уже было раскрыла рот, чтобы возразить Тамашу, когда тот повелительно и резко поднял руку, требуя тишины. Секунду он прислушивался, потом вдруг резко подбежал к Луминице и схватил ее за руку.
- Поздно! Вы уже не успеете уехать. Коня оставьте! Бежим! Они будут здесь через пару минут! Ну же!
Луминице хотела было выдернуть свою руку, ей хотелось незамедлительно потребовать от Тамаша рассказать, от кого она должна убегать, да еще и бросив отцовского коня, но на лице Тамаша, обращенном куда-то вдаль, туда, откуда приближались неведомые враги, был такой страх и отвращение, что Луминица беспрекословно подчинилась и дала себя увлечь в лес, бросив последний жалобный взгляд на брошенного отцовского скакуна.
Луминица и Тамаш бежали так быстро, как только позволяла длинная юбка девушки, сковывающая ноги. Несколько раз Тамаш оборачивался назад, и каждый раз Луминица читала на его лице одобрение и восхищение ее ловкостью и быстротой. Они карабкались все выше и выше в горы, оскальзываясь на глинистых участках земли и цепляясь руками за стволы деревьев. Слуха Луминицы вскоре коснулись звуки, которые раньше нее сумел уловить Тамаш: стук подков скачущих всадников. Вскоре раздались громкие голоса:
- Вот он, глядите! Вот он!
- Он мертв! Сдох наконец!
- А чей это конь?
Страх придал Луминице ускорение, и она без помощи Тамаша легко перемахнула через несколько поваленных столетних деревьев.
- Еще чуть-чуть, - шепнул ей Тамаш. - Если мы заберемся вон на ту скалу, они нас не достанут.
И он махнул рукой вверх. Луминица в душе вздохнула, но не могла не признать справедливость его слов. Впереди уже начиналась отвесная скала, преодолеть которую было бы невозможно, и только одна глыба высотой в два человеческих роста выпирала над пропастью.
- Я туда не заберусь, Тамаш, - прошептала в отчаянье Луминица.
- Я вам помогу, госпожа. Иного выбора у нас нет. Если они нас найдут… Вы жить хотите?
Луминица только простонала.
Тамаш взобрался на скалу довольно быстро. Луминица не могла не восхититься, глядя, как молодой человек ловко карабкается вверх. Уже через несколько секунд он свесился с площадки вниз и протянул Луминице размотанный кожаный ремень.
- Хватайтесь, а я вас втащу.
Вспомнив, как в детстве она карабкалась на деревья и даже на крышу сарая, Луминица подобрала юбки и полезла вверх. Она накрутила на одну руку ремень, а другой цеплялась за выступы в скале. Тамаш страховал ее и держал ремень, когда Луминица срывалась вниз. Еще несколько усилий, ободранные в кровь руки, порванный подол платья, и вот задыхающаяся Луминица лежит на площадке, заросшей мхом и пестрой камнеломкой.
- Тамаш, а зачем мы…
Она еще не успела ничего сказать, как Тамаш бесцеремонно вдавил ее в мокрую траву и, закрыв рот рукой, знаками приказал молчать. Луминица широко раскрыла глаза, и молодого человека окатила зеленая волна возмущения пополам с удивлением. Но еще не успев сбросить руку Тамаша со своего лица, Луминица замерла, потому что услышала голоса людей, продирающихся сквозь лес.
- … какая-то девчонка.
- А что делать, если найдем? Убить?
- Нет, приведем к нему, а он пусть сам решает.
- Следы сначала сюда вели, а потом на камнях потерялись. Может, она вниз в долину побежала? Было бы логичней, если бы она рванула за помощью в ближайшее село.
- Правильно. Но почему не на коне?
- Так баба же. Испугалась и рванула пешком со страха.
- Тут ты прав. Какой у бабы ум? Так зачем мы тогда в горы-то идем?
- А следы есть.
- А вдруг это старые следы?
- Старые, не старые, а проверить надо.
Голоса раздавались уже совсем рядом, под скалой, где лежали, притаившись, как мышки, Тамаш с Луминицей.
- Ну все. На скалу девчонка залезть бы не могла. Не птица же она, чтобы вспорхнуть.
- Тогда возвращаемся.
- А чего мы ее ищем-то?
- Дурень, а вдруг он ей что-нибудь сказать успел? Тогда…
Голоса стали отдаляться.
Луминица с облегчением выдохнула. Она по-прежнему лежала на спине, а Тамаш зажимал ей рот. Локоть Тамаша, лежащий у Луминицы на груди, не давил на нее, но как будто жег девушку, и горячие волны расходились от этой точки по всему телу. Его рука, жесткая и шершавая, была горяча и пахла корой деревьев, какими-то горькими травами и овечьей кожей. Загорелое лицо и черные глаза на фоне серого неба были так близко от девушки, что у Луминицы вдруг закружилась голова, а тело стала сотрясать мелкая сладкая дрожь. Теплый дождик, даже не дождик, а редкие капли попадали ей на лицо, заставляя моргать мокрыми ресницами. Влажная молодая травка забивалась в уши и щекотала, а в спину впивались острые камни. Но серьезное лицо Тамаша приказывало не двигаться, и девушка молча повиновалась его приказу. Луминица не знала, ушли ли ее преследователи или нет, но она даже не пыталась убрать руку Тамаша со своего лица. Мир вокруг плыл на птичьих голосах, а взвихренное дождем небо осыпалось вниз теплыми брызгами. Луминице казалось, что она вот-вот оторвется от земли и упадет вниз, в эту серую хмарь, и только рука Тамаша держит ее, не давая оторваться от земной тверди. Ей хотелось, чтобы этот миг длился и длился.
Но вот Тамаш, коротко извинившись, убрал руку со рта Луминицы и осторожно подполз к краю скалы. Луминица перевернулась и последовала его примеру.
Она с удивлением обнаружила, как высоко они сумели подняться. Скала, на которой они лежали, выдавалась вперед, и с нее все было видно как на ладони. В прорехе деревьев Луминица увидела нескольких всадников, которые топтались на тропе. Вот из леса вышли другие, перекинули тело умершего на седло лошади, потом вскочили на своих коней и неторопливо затрусили, ведя нагруженную лошадь в поводу. Луминица обрадовалась, увидев, что ее коня никто не тронул. Он так и остался стоять, привязанный к ветке дерева.
- А вы молодец, госпожа, - услышала Луминица неожиданное замечание Тамаша. - Вон на какую кручу смогли за мной залезть. Те-то думали, что девчонка на это не способна. Не птичка, мол, чтобы летать.
Луминицу как будто жаром обдало от этого дружеского замечания. Она заглянула в насмешливые глаза юноши.
- Я, конечно, не птица, Тамаш, - сказала она, - но сюда точно взлетела, как на крыльях. Я полагаю, на крыльях страха.
Тамаш рассмеялся, обнажив крепкие белые зубы. Луминица вдруг подумала, как должна быть счастлива девушка, которую Тамаш выбрал в подружки. Ей вдруг захотелось стать той простой сельской девушкой, которую Тамаш, наверное, подкарауливает вечером около дома и потом в сумерках, прижав к стене дома, обнимает и целует, а та притворно отбивается и возмущается, но сама все больше и больше льнет к его стройному сильному телу. Острое разочарование пронзило Луминицу вдруг от понимания, что этого никогда не будет. Она смущенно отвела глаза и стала подниматься.
Тамаш как будто угадал ее настроение и тоже поднялся. Он снова страховал Луминицу за ремень, когда она спускалась вниз, а потом сам ловко сполз наполовину и спрыгнул вниз. Они пошли назад.
- Тамаш, а кто это был? – спросила Луминица, глядя искоса на юношу, наматывавшего на пояс свой ремень.
Но Тамаш не был склонен отвечать.
- Меньше знаешь, крепче спишь, - ответил он ей наконец, снова показав в усмешке зубы.
Луминица хотела было обидеться, но передумала.
- И вообще, госпожа, - продолжил Тамаш. - Я в чужие дела не лезу. У меня своя жизнь: зверье там пострелять, ловушки поставить, кнезу дичь принести. Нам, маленьким людям, в дела знатных мешаться не дело.
- А зачем же ты тогда мне помог? – с обидой спросила Луминица. - Ну и бросил бы меня, а сам убежал. А вдруг я бы не смогла на скалу залезть? Чтобы бы ты тогда делал?
- Тогда я защищал бы вас от них.
- Что, этим кинжалом против мечей и стрел? – усмехнулась Луминица.
- Да хоть им.
- Ты же не мешаешься в чужие дела, - насмешливо прищурилась девушка. - Разве не так?
Но Тамаш лишь упрямо махнул головой.
- Вас бы, госпожа, я защищал, несмотря ни на что.
- От кого, Тамаш? От кого ты защищал бы меня? Кто это был? Кто они? Ну что ты молчишь?
Но Тамаш только упрямо качал головой. Он молча подсадил девушку на коня. И лишь когда Луминица склонила голову, прощаясь с ним, Тамаш вдруг шагнул вперед и, положив руку на холодные пальцы девушки, держащие повод коня, горячо и убежденно сказал:
- Не надо с ними иметь никаких дел, Луминица. Это страшные люди. Держитесь от них подальше.
- Да от кого же, Тамаш? Кто они?
Но тот вместо ответа вдруг ударил лошадь по крупу, и та обиженно взвилась и поскакала вперед по тропе. Недовольная и пребывающая в изумлении Луминица с огорчением вспомнила, что забыла сказать Тамашу спасибо.
[20] церухе - cамодельная кожаная обувь (мужская), отличалась своим кроем и отсутствием связующих кожаных ремешков
