Книги
ГЛАВА 51. ВАЖНОЕ ДЕЛО
Конечно, больше побыть вдвоем нам не дали. Но, несмотря на снующих вокруг людей и десятки лишних глаз и ушей, Эрик ни на миг не отпускал моей руки, а еще смотрел так, будто знал какой-то секрет.
– Сейчас я должен встретиться с управляющим, надо отправить гонцов в столицу, а после… – он заговорщически понизил голос. -…будь готова.
– Готова? К чему? – я округлила глаза. – Что ты задумал?
– Узнаешь, – все тот же загадочный тон и ни слова больше.
Узнаешь. И все? Да я просто с ума сойду от переживаний! И к чему столько таинственности? Может… будет какой-то сюрприз?
Эрик перехватил мой вспыхнувший взгляд и улыбнулся уголком рта.
– Терпение – одна из главных добродетелей, Рози. Я подозреваю, о чем ты думаешь. Ты обязательно получишь ответы на все вопросы.
Пока он решал важные королевские вопросы с управляющим и писал письмо в столицу, я коротала день у миссис Беркинс – в снятый Глоудом дом я бы ни за что не вернулась! Немногим позже Люсинда привела бабулю. В том, что женщина выполнит обещание, я не сомневалась – моя любимая старушка была цела, здорова и даже весьма довольна.
– Спасибо тебе от всей души, – поддавшись порыву, я обняла смутившуюся Люси… Или все-таки Бонни? Сегодня был особый день, и сердце мое рвалось на части от переполнявших эмоций. Хотелось то плакать, то смеяться от счастья.
– Твоя бабуля и правда отлично играет в карты, – заметила она, надевая шляпку и брызгаясь духами перед тем, как покинуть дом миссис Беркинс. – Кстати, я тут одну интересную новость подслушала, – она поглядела так пристально, будто хотела залезть мне в голову. – Говорят, вернулся принц Эрик, а Глоуда арестовали. Мне даже страшно спрашивать, какое отношение имеешь ты к этой истории.
Облизнув губы, я скромно потупилась.
– Когда-нибудь я обязательно расскажу, – сказала тихо и снова обняла Люси, сминая идеально разглаженное пальто. – Еще раз спасибо тебе… Бонни.
Она лишь изогнула тонкую бровь – откуда знаю имя? А потом махнула рукой.
– Миссис Эвлиш, миссис Беркинс, малышка Рози, приятно вам провести время. Шлите мне открытки в домик на побережье! – и выпорхнула за порог, напевая известный мотив.
В маленькой кухне пахло хвоей, имбирными пряниками, пирожками с мясом – пышными, с ломающейся под пальцами корочкой, вишневым вареньем и ягодным взваром на меду. Бабуля сидела в кресле у окна, за которым раскинулась вечерняя улица, полная огней, и улыбалась тихой светлой улыбкой.
А у меня сердце колотилось все отчаянней, а в животе туго закручивалась невидимая спираль. Я еле удерживала себя от того, чтобы каждую минуту не бросать в окна взгляды, полные надежды и лютого нетерпения.
Где же Эрик?
После нашего возвращения из леса новость о спасенном принце облетела весь город, и народ получил вместо одного праздника целых два! Древний королевский род был любим и почитаем, а возвращение Эрика – хорошая примета и надежда на лучшую жизнь. Куда ни глянь, горожане поздравляли друг друга, взрывали хлопушки, вытаскивали гулять даже самых нелюдимых соседей. И, конечно, каждый мечтал хоть одним глазком взглянуть на его высочество.
Весь день мы с миссис Беркинс суетились по дому, и во время этой суеты я успела поведать им с бабулей о наших похождениях. Конечно, подробности про Запретный Мир я упустила, нечего им слушать о чудовищах и моем ранении, лучше поберегу пожилым женщинам нервы. Но даже без этого они то и дело ахали, охали, а миссис Беркинс эмоционально всплескивала руками.
– Ой, батюшки-и!.. Ой-ой! Да неужели?..
Конечно, здесь было, чему удивляться. Зато бабуля больше улыбалась, и на лице ее было написано такое выражение, будто она с самого начала знала, чем все закончится.
– Не волнуйся так, милая, – ласково сказала она, тихонько сжимая мою ладонь. – Он обязательно придет.
Мне не нужно было смотреться в зеркало, чтобы понять – щеки залил румянец, будто мне в лицо плеснули краской. Никогда не получалось скрывать эмоции!
И вдруг… громкий стук в дверь.
Бах-бах-бах! – загремело на весь дом, а у меня сердце в пятки ушло.
– Кому там дома не сидится? – из комнаты показался мистер Беркинс с газетой в руках, в нарядном сюртуке и с подкрученными усиками.
– Я открою, – авторитетно заявила его жена, поправила чепец, оттеснила меня грузным телом и гордо поплыла к двери.
Я кинулась к бабушке и соединила наши ладони. Сердце колотилось о грудную клетку, как пойманная птица.
– Ты чего так испугалась, Рози? – спросила старушка.
А из дверей долетел зычный голос:
– Здесь ли проживает девица Розалин Эвлиш?
Я не могла его не узнать… Это голос управляющего – родного деда Робби. Сердце, которое только что билось с воодушевлением, запнулось. Холод пополз по ногам вверх, сковывая тело ледяным коконом.
Что он здесь делает? Если только… Решил обвинить меня в гибели своего внука и отвести в тюрьму.
Тем временем, Беркинс отвечала:
– Здесь-здесь! А по какому делу вы, уважаемый, пожаловали?
– По очень важному. Так сказать, государственной важности, – все тот же суровый тон, вгоняющий в ступор.
Ну все, я пропала! Он обозлился на меня за внука, он наверняка слышал все сплетни… И что мне теперь делать?! Я ведь ни в чем не виновата!
– И в чем заключается ваше дело?
Почему миссис Беркинс говорит так… весело и непринужденно? Что здесь вообще веселого? Я опустила взгляд на бабулю, сидящую в кресле – она продолжала улыбаться.
Я что, здесь одна, что ли, ничего не понимаю?!
И как главенствующий аккорд прозвучал ответ, от которого я чудом не грохнулась в обморок:
– Сватать невесту пришли, вот что за дело!
Что-о?! Сватать? Меня?
Глаза полезли на лоб, рот непроизвольно открылся, а в голове – ни одной связной мысли.
– Раз пришли, то заходите, не стойте на пороге! – миссис Беркинс посторонилась, пропуская гостей.
Сначала вошел раскрасневшийся от мороза управляющий – высокий, с седыми бакенбардами. Потом двое незнакомых мужчин с коробками, обернутыми яркой бумагой, а следом…
Мой Эрик. В невесть откуда взявшемся плаще алого цвета с меховым подбоем, со снежинками, запутавшимися в темных волосах, с широкой улыбкой на лице.
Дыхание перехватило. Холод стремительно покидал меня, вместо него внутри заискрили бенгальские огни – сейчас сама засияю, как новогодняя елка!
– Ваше высочество! – мистер Беркинс выронил газету и отвесил торопливый поклон.
– Где вы невесту прячете? Чего в угол забилась, как неродная? – рявкнул управляющий и зыркнул из-под кустистых бровей.
Но во взгляде, вопреки моим ожиданиям, не было ни гнева, ни досады – лишь молодецкий задор под маской строгости.
Миссис Беркинс грозно заступила дорогу и уперла руки в бока, а бабуля стиснула мою ладонь, подбадривая и щедро делясь теплом и радостью.
– А мы кому попало нашу Рози не отдадим! Почему именно она?
И тут уже Эрик не выдержал, выступил вперед свата, мягко оттесняя мисс Беркинс и не сводят с меня сияющих чистой зеленью глаз.
– Как почему? Люблю я ее, жениться хочу. За нее горло перегрызу любому.
Подошел, упал перед бабулей на колени:
– Миссис Эвлиш, сжальтесь над несчастным, отдайте мне свою внучку. Обещаю, что обижать не буду!
Он выглядел таким искренним и трогательным, что бабушка, будь она зрячей, обязательно бы пустила слезу умиления. Но вместо нее придется плакать мне… От переизбытка чувств. Они кипели, как в чайнике, грозясь выплеснуться.
– Я согласна отдать Рози, но вы спросите сначала у нее, хочет ли она замуж? – мягко проговорила старушка, поворачиваясь ко мне лицом.
И все взгляды, как по команде, обратились на меня.
Я сначала робко кашлянула, потом выбралась из угла и протянула руки к своему дорогому другу. Прикосновения его ладоней обжигали. Во взгляде – немой вопрос. Неужели сомневается? Не знает, что успел стать незаменимым, как воздух?
Мой ответ желали услышать все, но говорила я только для него:
– Конечно, я согласна выйти за тебя, Эрик, – и, когда он радостях стиснул меня в объятьях, чуть не задушив, добавила шепотом: – Потому что тоже люблю. И обещаю кормить пирожками и не дразнить волчьим высочеством.
– Вот и отлично, вот и славненько! – провозгласил управляющий. – Это нужно как следует отметить, и подарки у нас есть для всех, сегодня ведь новый год, светлый праздник!
У меня, кажется, рот перестал закрываться – так и застыл в блаженной улыбке. А у Эрика – руки, потому что никак не мог выпустить меня из объятий.
– Обещаю, ты не пожалеешь, Рози, – наклонился, почти касаясь моего лба своим, а я вдруг вспомнила тот день, когда впервые ступила под багряно-золотистый полог заколдованного леса.
И поняла, что абсолютно счастлива.
