Книги
ГЛАВА 47. ПОЗНАКОМИТЬСЯ ЗАНОВО
В какой-то момент появилось ощущение, что я парю в воздухе – это чувство вырвало меня из мутной пелены, в которой я барахталась, как в трясине. А потом наступил холод – до стука зубов и покалывания кожи. Пальцы зачерпнули полную пригоршню снега.
Где я?
Превозмогая усталость и тупую боль во всем теле, я попыталась сесть и оглядеться. Глаза слезились от режущего света, волосы мешали обзору. И, когда я все-таки устранила помехи, передо мной развернулась уже знакомая картина – усыпанные снегом деревья, клочки утреннего зимнего неба и две кривых сосны, вершинами развернутые друг к другу.
Меня едва не подбросило на месте, а холод сменился прошибающим жаром.
Запретный Мир! Я ведь была там, видела полчища тварей, Сердце Леса… Я карабкалась по нему вверх, истекая кровью. Рука метнулась к боку, судорожно ошупывая, но пальцы наткнулись лишь на дыру в платье – рана чудесным образом исцелилась.
Да что произошло-то? Я все проспала?
Вопросы крутились в голове, как рой потревоженных пчел, а самый главный – что с моим другом? Что с Эриком? И где он?
Волнение все нарастало, сменяясь липким страхом. Нет-нет, он не мог остаться там, он должен быть где-то рядом! Чувствуя, как затряслись губы, я кое-как поднялась и, припадая на левую ногу и обхватив себя руками, – на мне было лишь подранное платье с одним рукавом, – побрела прочь.
Сил почти не осталось, ужасно хотелось спать. Лес нависал надо мной равнодушной громадой, но – удивительное дело – я больше не чувствовала от него угрозы. Как будто с наступлением рассвета попрятались все тени, развеялось злое колдовство, а скверна покинула эти места навсегда.
Тишина давила на уши. Кроме скрипа снега под ногами – ни звука.
И, чтобы развеять это гнетущее безмолвие, я набрала в легкие как можно больше воздуха и закричала:
– Эри-ик! Где ты-ы?!
Сверху посыпались комья снега, вспорхнула ворона, захлопав крыльями. Внутри шевельнулось нехорошее предчувствие – с недавних пор я не люблю этих птиц.
– Эрик! – снова позвала я, бредя вперед. – Отзовись, Эрик!
Ноги проваливались в снег почти по колено, корка наста ломалась с громким хрустом. Холод пробирал до костей.
Не может такого быть, чтобы я вернулась оттуда одна. А как же Вол… принц? Я помнила, помнила отчетливо, что в один прекрасный миг волчья сущность просто растворилась, и вместо дикого зверя я увидела молодого мужчину со спутанными темными волосами и встревоженными глазами.
Тогда он показался мне самым прекрасным из всех, кого я видела в своей жизни. А дальше… наступило полное забытье.
Ох, что же случилось в этом Запретном Мире, что теперь я не могу его найти? Я обернулась – оказывается, прошла всего ничего, след от моего тела на снегу все еще просматривался. Двигаюсь слишком медленно, так я никогда не отыщу Эрика. Если он где-то рядом, без сознания, то ему грозит смерть от переохлаждения.
Я и сама уже на сосульку похожа, зуб на зуб не попадает от холода. Так я и шла, то выкрикивая осипшим голосом имя друга, то размышляя о жестокой судьбе, как вдруг путь повел меня вверх. Я вскарабкалась по склону, обдирая ладони о жесткие кусты – руки почти утратили чувствительность. А потом взгляд зацепился за темное пятно – на мгновение пропал дар речи.
Там, в каких-то десяти шагах, у большого серого камня лежал человек.
Внутренний голос шепнул – это он! В два прыжка я преодолела разделявшее нас расстояние и упала на колени. Перевернула Эрика лицом вверх, и предательские слезы тут же обожгли уголки глаз.
- Очнись… – попросила я тихо, потому что голос осип от холода.
Я осторожно похлопала принца по щеке. Жаль, что нет под рукой нюхательной соли.
Сколько раз я гладила его по мягкой серой шерсти, а сейчас впервые коснулась кожи. И от этого чувства внутри что-то всколыхнулось, сердце застучало быстрей, разгоняя по замерзшему телу кровь.
Казалось, он уснул глубоким сном. О том, что мой дорогой друг жив, говорило теплое дыхание и еле трепещущие ресницы.
Такие длинные, черные.
Я поймала себя на мысли, что не могу наглядеться на своего нечаянного друга, и разозлилась.
Как можно в такое время думать о всяких глупостях?! Дурочка ты, Рози. Голову совсем тебе отбили в Запретном Мире.
Пока я распекала себя мысленно, не заметила, как локон моих волос соскользнул прямо на лицо принца – он вздохнул глубоко, завозился, чихнул и…
Распахнул глаза.
Несколько мгновений, показавшихся бесконечно долгими, мы смотрели друг на друга. А потом Эрик выдохнул, и на лице отразилось такое облегчение, будто с плеч его свалилась целая гора.
– Рози! – внезапно он откинул голову и расхохотался легко и беззаботно. – Ты жива!
Чувствуя, как румянец заливает щеки, я немного отодвинулась, чтобы не совсем уж нависать над ним. Мне передалась его легкость – показалось, будто сейчас воспарю над макушками лохматых елок и улечу в бескрайнее зимнее небо.
Благодаря этому мальчишескому смеху Эрик показался мне совсем молодым. Моложе, чем в моих снах. И улыбка у него была чудесная – широкая, белозубая. Так и тянуло присоединиться к веселью, но от смущения я места себе не находила.
– Поверить не могу, мы оба все-таки выжили и вернулись обратно, – отсмеявшись, сказал он и приподнялся на локтях. Его скулы раскраснелись от мороза, волосы растрепались и начали виться от влаги, а над ухом в них запутался маленький тонкий прутик – мне вдруг страстно захотелось его вытащить, пришлось даже пальцы в кулак сжать.
– Я не помню, что случилось в конце…- потупилась виновато.
Нет уж, мой Волчок оказался слишком красивым. Да и нет у меня никакого права называть его своим – он принц, будущий король.
Внезапно глаза Эрика удивленно расширились, как будто он увидел привидение:
– Твоя одежда! Прости, не сообразил сразу. У меня пока с этим туго, – он расстегнул серебряную фибулу, что скрепляла плащ.
Плотная ткань с богатой меховой опушкой показалась горячей – меня окутал еле уловимый запах его кожи, дыма и можжевельника.
От такого простого проявления заботы защемило в груди. Казалось, для Эрика не было ничего естественней этого жеста, но мне, не привыкшей к такого рода вниманию, стало безумно неловко. А еще очень приятно.
Он несколько дольше, чем, казалось бы, было нужно, задержал ладони на моих плечах.
– Но как же ты? – вконец смущенная, спросила я. Наследник престола остался в тонкой куртке, вдруг подцепит воспаление легких по моей вине?
– А мне не холодно, – произнес тихо, так, что у меня от этого тона внутренности скрутились в тугой узел. А потом вдруг спросил: – Можно я тебя обниму, Рози?
Конечно, ответить я не успела – отказываться, между прочим, и не собиралась – Эрик бережно прижал меня к себе, заключив в кольцо крепких рук. А я удобно устроила голову у него на плече.
– Как хорошо, что теперь у меня не волчьи лапы, и я могу не бояться навредить тебе, – раздалось у виска.
Я не хотела даже дышать, чтобы не спугнуть волшебные мгновения. Никогда раньше я не испытывала ничего подобного.
– Не навредил бы и тогда.
Он взволнованно выдохнул, и кожу за ухом обожгло горячим воздухом.
– А ведь были моменты, когда я почти утрачивал разум, – произнес Эрик задумчиво, и его руки соскользнули с моих плеч.
Сразу стало холодней, и я пожалела, что не обняла его в ответ.
– Все это в прошлом. Тебе не в чем себя винить.
Вспомнился момент, когда я отыскала его в лесу, раненого. И как он на меня рычал и скалился, когда я хотела помочь избавиться от капкана. По взгляду Эрика я поняла – он подумал о том же самом.
– Тогда я просто хотел тебя напугать, чтобы ты ушла и никогда больше не приходила, не рисковала из-за меня.
– Не так уж я и рисковала…
– Ты всего не знаешь. Мое проклятье можно было снять только кровью. «Если найдется человек, готовый пожертвовать ради тебя жизнью»… И я боялся, что этим человеком можешь стать ты.
От этой пронзительной искренности и грусти, что прозвучала в его голосе, болезненно кольнуло в груди. Несколько мгновений я пыталась усмирить разыгравшиеся эмоции – мешали его близость и пристальный взгляд зеленых глаз, которым, казалось, он видел меня насквозь. И еще прутик, что так хотелось вытащить из его волос.
Когда я почти решилась, вдруг пришло озарение:
– Но захотеть пожертвовать и умереть – это разные вещи, не находишь? Главное здесь – захотеть . Но в тот момент… – воспоминание о занесенном над Эриком кинжале заставило передернуться. -… я не думала ни о чем. Как-то все само собой получилось. К тому же, моя кровь все-таки пролилась.
Эрик сердито нахмурился и издал какой-то звук, отдаленно напоминающий «гр-р».
– Кто разберет эти путаные проклятья? Но я от испуга за тебя начал даже Сердцу Леса угрожать.
– Что ты ему сказал? – мне захотелось рассмеяться, и я прижала пальцы к губам.
– Что порублю его на мелкие кусочки. Кстати, где мой меч? – спохватился Эрик.
Меч обнаружился неподалеку. А я, вдруг вспомнив кое-что важное, разгребла снег и приложила обе ладони к земле. Из самой ее глубины донеслась еле ощутимая вибрация – она растеклась по венам, отозвалась благодарным теплом.
– Я чувствую его – Сердце живо, – произнесла шепотом, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
Эрик подошел и опустился рядом на одно колено. Устроил свою ладонь рядом с моей.
Какие у него большие руки!
А в голове, совершенно неуместный, запищал внутренний голосок: "Это чтобы крепче обнять тебя, деточка".
Надеюсь, мой друг не замечает, как я краснею от стыда?
– Проход в Запретный Мир крепко запечатан. Лес будет жить, – сказал Эрик уверенно, а потом подхватил меня под локоть и поставил на ноги. – И в этом твоя заслуга, Рози. Если бы не твоя самоотверженность и решимость, случилась бы беда. Ты всех нас спасла. И, если бы в один прекрасный день я тебя не повстречал, то моя жизнь закончилась бы очень печально.
Я смотрела на него, подмечая каждую черточку – родинку над бровью, старый шрам на подбородке – посветлевший и едва заметный. И невольно вспоминала волчью тоску во взгляде, взъерошенную холку, злой оскал.
Сейчас не было ни намека на ту боль и тот ужас, что пришлось пережить Эрику. Он был полон внутреннего света, смотрел на лес, на небо, на меня так, будто увидел впервые и был восхищен открывшимся заново миром. А мне просто хотелось погреться в его лучах.
– Ты так молчалива, я тебя не узнаю, – Эрик разгладил складки плаща на моих плечах и прочесал пальцами опушку воротника.
А я следила за ним, затаив дыхание и не смея шелохнуться.
– Раньше ведь болтала без умолку, хотя собеседник из меня был так себе, – он улыбнулся тепло и открыто, а я вдруг подумала, что готова пойти за этой улыбкой хоть на край света.
– Понимаешь, Эрик, – начала я несмело. – Мне немного непривычно видеть тебя в человеческом облике. Вот и смущаюсь.
Нет, ну что я несу?! Сейчас сквозь землю провалюсь от стыда.
– Конечно, в облике волка я был более харизматичен, понимаю, – согласился он, а потом добавил: – Но сейчас на мне хотя бы нет блох – и это весомое преимущество!
Не выдержав, я рассмеялась, представив его сосредоточенно чешущим шевелюру.
– Кстати, я еще не простил тебе «меховую шапку» и «волчье высочество», – он много значительно взглянул на меня и произнес низко: – Пирожками придется расплачиваться. С мясом. И с капустой.
– Ой, совсем забыла! У меня как раз есть пирожки, – слишком поспешно воскликнула я и зашарила в сумке, что до сих пор сиротливо болталась у бедра.
Я была несказанно рада сменить тему – вдруг припомнит еще что-то из моей легкомысленной болтовни?
И, надеюсь, он забыл тот неловкий поцелуй в нос?
Уже через минуту мы с аппетитом жевали, сидя на расчищенном от снега валуне. Казалось, что с каждой минутой становится все светлей и светлей – мутная серость уходила, уступая место первому утру нового года.
– Объедение. Просто тают в пас… во рту, – Эрик блаженно закатил глаза. – Тебе обязательно надо поделиться рецептом с королевскими поварами.
И вроде впору радоваться, но похвала эта напомнила о пропасти, что лежит между нами. Совсем скоро он вернется в столицу, взойдет на престол и в водовороте государственных дел едва ли вспомнит о смешной девчонке в алом плаще…
А я останусь в своем маленьком городке и буду хранить память об этих чудных событиях, о том, как он обнимал меня, как сидел рядом, касаясь моего бедра своим. Хотелось растянуть эти теплые мгновения, не покидать лес, заботливо укрывший нас от всего мира, как можно дольше.
Но скоро наступит пора прощаться, и никто не узнает, как мне на самом деле грустно.
– Я должен скорей отправить весть о своем возвращении, пока Рупперта не успели короновать, – при упоминании этого имени лицо Эрика сделалось жестоким, даже показалось – сейчас оскалится по-волчьи. – По закону должно пройти не меньше двух лет, чтобы пропавшего без вести монарха признали погибшим.
– И когда истекает этот срок? – с замиранием седца спросила я.
– Сегодня, – мрачно ответил Эрик, но, взглянув на меня, взгляд его прояснился. – Тебе, наверное, интересно, как я стал волком?
– Если тебе неприятно об этом вспоминать, то можешь не рассказывать.
– Ты имеешь право знать. И именно с тобой мне бы хотелось поделиться этой невеселой историей, – он уперся локтями в колени и опустил голову. Воспоминания гнули его шею пободно ярму.
Эрику никогда не нравился ближайший советник и друг отца – Рупперт. Некоторые помнили его статным широкоплечим великаном, силачом и победителем турниров. Он происходил из рода мелкопоместных дворян, но как-то быстро заслужил доверие короля. А еще он был женат на женщине по имени Левзея – никто не знал, откуда она взялась, и кто ее родители. Сплетники говорили, что у окна ее спальни постоянно кружит воронье, а сама она – темная колдунья.
Но в один день все изменилось – Рупперта поразила неизвестная болезнь. Он стал усыхать, будто что-то тянуло из него силы, особенно досталось правой руке.
– Я понимаю, почему, – сказала тихо, боясь прервать рассказчика. – Потому что меч обычно держат в правой руке, ей он и нанес удар Сердцу.
– Теперь, спустя много лет, все наконец-то встает на свои места, – холодно произнес Эрик. Брови его были сведены на переносице, принц то сжимал, то разжимал кулаки. – Он не только предатель и узурпатор, но и вор. Его ведьма-жена околдовала моего отца, он безоглядно доверял Рупперту.
Я слушала и вспоминала сновидение, в котором был рыжебородый мужчина с надвинутым на лицо капюшоном. Тогда его вид показался мне слишком подозрительным.
– Тетушка Лаванда говорила, что этот человек хотел присвоить магию леса, но его тело не смогло ее вместить. Магия просто изуродовала этого Рупперта.
Я кратко объяснила Эрику, кто такая тетушка Лаванда, и при каких обстоятельствах мы с ней познакомились. При упоминании званого вечера в поместье Глоуда Эрика аж передернуло, но он промолчал. Зато, когда я закончила, произнес кровожадно:
– Жаль, что Рупперт выжил тогда.
С тех событий прошли годы: у стареющих короля и королевы родился сын – Эрик, меч так и не нашли, Рупперт продолжал быть ближайшим советником и все сильней подминал под себя двор. Его боялись, а Левзею – избегали.
Когда принцу минул двадцать один год, старый король стал совсем ослабел и через некоторое время скончался. Эрик готовился принять корону – церемония должна была состояться после празднования нового года, а Рупперт, почувствовав, что молодой наследник не поддается его влиянию и все больше оспаривает его авторитет, замыслил измену.
Они были на охоте, когда все случилось. Эрик отделился от свиты, конь унес его далеко в лес, где не было слышно ни лая собак, ни гудения охотничьих рожков.
– Тогда я увидел Рупперта. Они с женой появились будто из воздуха, – он повел рукой, очерчивая круг. – Что было дальше, я помню смутно… Казалось, я ослеп на несколько мгновений, упал в снег, а потом… – Эрик замолчал и посмотрел на меня. На лице его отпечатался след болезненных воспоминаний.
– Ты очнулся волком? – закончила я за него.
Он отрывисто кивнул.
– Да. На прощанье ведьма сказала, как снять проклятье, но это было не советом, а насмешкой. Они думали, что не найдется человек, готовый на все ради опасного зверя. И мне пришлось бежать и скрываться от своих же людей. Я будто пребывал в полусне-полубреду, никак не мог смириться со своей новой сущностью. Я бежал далеко от столицы, скрывался в лесах и рощах, а люди, едва прознав о появлении в их краях огромного волка, начинали на меня охоту.
Я представила, каково ему пришлось, и озноб пробрал до кончиков ногтей. Бедный, бедный Эрик!
– Так я добрался до вашего городка и проклятого леса, в который, на мое счастье, не осмеливались соваться местные. Что было после, ты знаешь сама, Рози.
Он закончил рассказ – мы оба молчали. Я, глядя на кончики своих ботинок, а Эрик – куда-то вдаль, где смыкались верхушки прямых, как мачты, сосен. Мягкий утренний свет проникал сквозь заснеженные кроны, оседал искрами на сугробах. Я чувствовала приятное волнение и старалась запечатать в памяти эти тихие мгновения, и украдкой поглядывала на четкий, будто вылепленный талантливым мастером, профиль.
И понимала – когда-нибудь я расскажу сказку об одной девице и сером волке своим детям. А потом – внукам.
Да, это определенно будет сказка со счастливым концом. И то, что в носу начинает пощипывать, а глазам становится горячо, совсем ничего не значит.
– Спасибо тебе, Рози, – наконец, заговорил Эрик. – За твою веру, за доброту, за смелость. Что не побоялась ужасного зверя и пожалела его. И теперь я свободен. Свободен, понимаешь? – его пальцы скользнули по моей руке, легонько сжали запястье. – Благодаря тебе.
Кажется, он не заметил, что я вот-вот расплачусь. Пришлось растянуть губы в широкой искусственной улыбке, чтобы мой друг ничего не заподозрил.
– Сейчас я кое-что сделаю… – он опустил глаза вниз, смутившись. – Ты только не удивляйся, ладно?
***
Воздух был упоительно сладок. Целых два года я не мог вдохнуть полной грудью, а сейчас мир снова открылся мне в своей первозданной красоте и величии.
Глаза Рози блестели и напоминали два темных влажных озера, и сама она, окутанная мягким светом утреннего солнца, казалось, сияла. Ее близость волновала меня не меньше, чем в то время, когда я носил волчью шкуру.
Даже больше, пожалуй.
– Сейчас я кое-что сделаю… Ты только не удивляйся, ладно? – я решительно соскочил с валуна, чтобы сделать то, чего долгое время был лишен.
Человеческий голос. Человеческие чувства.
Эмоции, не замутненные жестокой звериной сущностью.
Вдохнув полной грудью, я раскинул руки в стороны и закричал. Казалось, мой крик заставил содрогнуться вершины суровых елей. Это было сносящее голову чувство, когда дорогой тебе человек жив, когда ты свободен от проклятья и, кажется, счастлив.
– Я свободе-ен!!!
Она смотрела на меня, распахнув глаза от удивления. И тогда я схватил Рози в охапку и закружил – даже в моем тяжелом плаще она казалась легкой, как пушинка.
Обнимая меня за шею, девушка заливисто смеялась. Век бы слушать этот радостный смех и видеть счастье в глазах! А еще до боли хотелось припасть к этим алым и наверняка сладким губам, но я сдержался. Я же больше не зверь, я приличный принц. Хотя… она ведь уже целовала меня. Сама.
Когда мы выдохлись и замерли – взъерошенные, вспотевшие и пьяные морозным лесным воздухом, Рози протянула руку и вытащила из моих волос запутавшийся прутик со словами:
– Давно хотела это сделать.
Не знаю, что послужило знаком – ее нежный взгляд или разомкнутые губы, но я больше не смог противиться искушению. Наклонился и вовлек в невинный, полный нежности поцелуй, который грозил превратиться в настоящую бурю.
Сначала Рози удивленно вздохнула и напряглась, а потом обхватила меня за шею руками и проявила недюжинный исследовательский пыл. Время и пространство вокруг нас словно бы перестало существовать, растворилось, оставив только вдвоем посреди темной бесконечности. Она искушала, манила, притягивала магнитом – хотелось отбросить все условности и упасть в ее зовущие объятия.
В груди горело – мне недоставало воздуха, но оторваться от теплых влажных губ я не мог. Пил ее дыхание, как шальной.
С небес на землю меня вернул звук, раздавшийся за спиной – как будто затрещали в камине влажные поленья.
Звук знакомый. Зловещий.
В груди разлился сначала холод, а потом меня окутал огонь старой ненависти – даже руки затряслись. Рози уставилась испуганно, должно быть, приняв мою реакцию на свой счет, а потом тишину вспорол резкий оклик:
– Почему ты все еще жив?!
