Книги
ГЛАВА 44. ИСКУШЕНИЕ
Они скользили совсем рядом, и волосы на затылке шевелились то ли от страха, то ли от их смрадного дыхания. Словно ожили все мои кошмары – и твари, похожие на бескрылых драконов, стрекочущие на неизвестном языке, и великаны с лицами младенцев, и женщины с отрезанными грудями, на месте которых зияли красно-фиолетовые мышцы. И бледно-серые оскопленные мужчины с раздутыми, как у утопленников, телами и мутными глазами. Они не боялись холода, не стеснялись наготы, словно для них это было так же естественно, как дыхание для нас.
Только дети Запретного Мира никогда не были живыми.
Они несли кто факелы, кто свечи. Они не отбрасывали теней, но тени вились вокруг их холодных тел. Из-за каждого камня, из-за каждого ствола появлялись все новые и новые твари и присоединялись к мрачному шествию, во главе которого случайно оказались мы с Эриком.
– Страшно? – осведомился он, бросая взгляд исподлобья. – Если да, можешь просто закрыть глаза. Я тебя выведу.
Он непоколебим и отважен – настоящий воин, что выдержал битву против волчьего естества и не забыл самого себя. И чудовища из иного мира его не пугают.
А я боялась, что если отвечу, все эти существа скопом бросятся на нас, поэтому просто коснулась пальцами пушистой холки – я здесь, спасибо, друг мой. Я не стану закрывать глаз. Я не буду отвечать им, и они нас не тронут.
Мы все шли и шли – в разинутую пасть ужасного леса, в недра Запретного Мира, и ноздри щекотал запах разложения. Над головами вился рой насекомых наподобие огромных жирных мух, их кожистые крылья переливались и сверкали в свете факелов, как драгоценные камни. Десятки взглядов скользили по мне, раздевая, опаляя до костей – я все сильней вцеплялась в горловину плаща, надвинув капюшон до самых бровей.
Где же Сердце? И что мы увидим, отыскав его?
А голоса, сначала казавшиеся неразборчивым шипением и клекотом, все набирали силу.
«Позволь нам…»
«Впусти нас…»
«Проведи нас за собой в мир людей, девочка…»
Холод… Смертельный холод проникает сквозь магию алого плаща, сковывает мышцы, заставляет стучать зубы. Лозы-змеи скользят под ногами, норовя обвиться и отравить шипами.
«Мы видим твою боль, мы накажем обидчиков…»
«Нам нужно только твое разрешение…»
Искушают, обещают все блага мирские, рисуют картины сытой и довольной жизни, в которой надо мной нет никого – я сама себе хозяйка. А, что хуже всего – я моргаю и начинаю видеть :
Белокаменный дом в два этажа, аккуратные балкончики увиты розами, под окнами разбиты клумбы. Кукольно-маленький пруд, резная беседка – в ней, укрыв колени пушистым пледом, сидит бабуля. На лице благостное выражение, в руках – вязание. А по дорожке, выложенной белой плиткой, шагает невообразимая красавица – волосы убраны, на голове модная шляпка наподобие тех, что носила Люси, подол роскошного платья колышется при каждом шаге.
Нет-нет…та девушка ни капли на меня не похожа. Она горда и уверенна в себе и своем будущем, у нее есть все, о чем я, Розалин Эвлиш, не смела даже мечтать.
А бабуля… Она прозрела. Голубые глаза с лучиками морщин, что я помню из детства, смотрят ласково и кротко. Она встает навстречу внучке, и в движениях ее нет старческой немощи, тело ее полно сил.
Я кожей чувствую кокон счастья и довольства, который окружает их. И так хочется протянуть руку, так хочется хоть на несколько мгновений оказаться на ее месте и обнять бабушку.
И вдруг…
Она поворачивает голову прямо ко мне – мертвенно-синие глаза широко распахнуты, а рот, в глубине которого зияет чернота, произносит:
– Позволь мне обнять тебя, Розалин…
– Не слушай их, Рози! – повелительный голос Эрика вырвал меня из иллюзии, заставив хватать ртом воздух.
Сердце мое готово было выпрыгнуть из груди, ноги затряслись. А твари Запретного Мира потянули к волку руки и начали скалиться зло, бессильно, потому что не могли коснуться.
Магия моего плаща защищает и его тоже.
– Их слова – ложь. Им нужна твоя злость, твоя обида, чтобы ты провела их за собой, – продолжил он, спускаясь по едва заметной тропинке в лощину.
Мы спешили. По левую руку раскинулось хлюпающее болото со зловонными испарениями, по правую высились грубо обтесанные каменные идолы с живыми глазами. Вокруг них жгли костры чудища и плясали обнаженные сатиры – копии тех, что я видела в саду Торна Глоуда.
Только не смотреть! Не смотреть по сторонам – твердила себе, вспоминая бабулины слова, сказанные в ночь Самайна:
Порождения зла носят множество масок, они могут искушать тебя, обещать несметные богатства и наслаждения, но взамен всегда возьмут намного больше. Но нам дана свобода выбора, а зло может творить свои дела только с разрешения человека. Будешь это знать – перестанешь бояться.
Перестать бояться? Ох, легко говорить… У меня вон поджилки трясутся от страха. Если бы не Эрик, давно бы чувств лишилась.
" – Только одно слово, девочка…» – продолжали шипеть за спиной, и слова эти ввинчивались в голову, тревожили ум.
" – Одно слово… Мы сделаем тебя королевой… Возложим корону на твою голову».
– Только корона та будет из грязи, – Эрик оборвал настырный голос нечисти и клацнул зубами в сторону напиравших.
Творения Запретного Мира так уродливы, их тела омерзительны, а души и того хуже. Стать их королевой, предводительницей чудищ, главной среди этой полоумной толпы и примерить корону из грязи – пугающая возможность.
До дрожи. До тошноты. До жгучего отвращения.
Но будет ли на земле сила, способная противостоять воинству из Запретного Мира?
Моей армии, которая не боится ни смерти, ни боли, ни голода?
Эрик пытался достучаться до меня – тщетно. Я так увлеклась воображением этой картины, что не сразу поняла, когда острые зубы сомкнулись у меня на запястье.
- Ай! – я отдернула пульсирующую болью руку и прижала к груди. – Довольно, я все поняла!
Волк зарычал утробно, сверкая глазами. Шесть на загривке встала дыбом:
– Ты что творишь? Не слушай их! Не смотри!
Но я огляделась – толпа чудовищ отхлынула назад, как разномастное живое море.
А потом по ней прокатился смех.
Уродцы издевательски хохотали, катаясь по земле и натыкаюсь друг на друга, а у меня в ушах звучали все насмешки и колкие обидные фразы, услышанные за годы моей жизни. И снова, как тогда, удушающий стыд захлестнул шею удавкой – стало нечем дышать.
Проклятые слезы застыли в уголках глаз, но я сморгнула их и заставила себя двигаться дальше.
Дальше – за своим серым другом, которого надо во что бы то ни стало спасти.
Дальше – к мерно пульсирующему Сердцу.
Дальше – сквозь новый легион отвратительных мерзких чудовищ, выползающих из лесной чащи.
С каждым шагом уверенность крепла. Им не сломать меня, не запугать и не соблазнить – не на ту напали. Пусть я не воин и не волшебница, но я докажу всем и каждому, что Рози тоже чего-то да стоит.
Я и правда на минуту вообразила, что мне под силу преодолеть раскинутые сети, как вдруг до слуха докатился мучительный стон. И голос.
Слишком знакомый, чтобы я его не узнала…
Он звал меня. Захлебывался моим именем, словно ему в глотку заливали расплавленный свинец. Голос его звенел у меня за спиной и рвал барабанные перепонки, так, что я едва сдержала малодушный порыв заткнуть уши.
Зачем они мучают меня? Что за изощренное удовольствие доставляет им эта пытка? Неужели этот мир видит меня насквозь, видит мои тайные страхи и желания?
«Он зас-служивает с-смерти, – неслось со всех сторон. – Таким, как он, не место среди людей… Мы заберем его душу, как только ты позволишь нам пройти за собой…»
Казалось, я забыла, как нужно дышать, а ноги превратились в неповоротливые дубовые колодки.
Быстрей! Быстрей!
Уйти бы отсюда прочь, подальше от этих чудовищ, от иссушенных деревьев, которые хлопали голодными ртами и протягивали лапы-ветви, когда мы шли мимо. От страшного в своей пустоте неба – оно напоминало разверзнувшуюся воронку, и от удушливого запаха тлена.
«Рози… Обернись, посмотри, что мы можем с ним сделать… Ты ведь хочешь этого?» – вопрошало многоголосье за спиной.
А я все крепче стискивала зубы и цеплялась пальцами за серебристый мех на спине моего Волчка, молясь, чтобы это все поскорее закончилось. И погасший хриплый голос Торна Глоуда не преследовал меня в кошмарах.
Он молил о пощаде, но твари Запретного Мира хохотали над его жалкими попытками выторговать себе жизнь. Они терзали его и звали меня присоединиться к пыткам, нашептывали мерзкие подробности из его прошлого, раскаляя мою злость, как калят металл над огнем.
Щеки пылали, дыхание сбивалось, но ощущение реальности давало тепло Эрика под ладонью – он вскинул голову, поймал мой взгляд.
– Держись, Рози. Ты не должна даже на мгновение позволить себе им поверить, иначе все пропало. Держись и помни – я с тобой.
Я с тобой.
Слова в моих мыслях звучали оглушительно, перекрывая ропот и визг чудищ. И всего лишь на миг я позволила себе улыбнуться – глазами.
Я с тобой …
А какие демоны терзают тебя, мой друг?
Искушают ли тебя возможностью снять проклятье?
«Рози… Ну же, не трусь… – чудища никак не желали угомониться, бесновались, лили яд в уши. – Помоги нам, накажи своего врага, раздави его кости и выпей его кровь… Он заслужил это…»
Скрежет, вой, хруст – на меня навалились какофония звуков, и я стиснула плащик у горла. Меня мутило, а перед глазами мелькали картины того, что сейчас могло происходить за спиной. И пусть это всего лишь видения, насылаемые детьми Запретного Мира, знание этого не делает их менее жуткими. До ужаса реальными.
Глоуд кричал, срывая горло, а потом вдруг затих. Послушалось довольное улюлюканье и чавканье, словно десятки ртов разом вгрызлись в его плоть.
«Ты слаба… Труслива… Никчемна… Ни на что не способна… Не способна даже покарать врага…» – назойливое шипение не утихало, пробирало до костей, ползло мурашками по коже.
«Бесполезна, Рози… Ты абсолютно бесполезна… Лучше бы тебя не было…» – голоса проникли в самое сердце, выкорчевывали мою суть. Вспарывали раны.
Я слишком часто слышала эти слова от одного определенного человека. Они и сейчас отдались глухой болью в груди, будя злость на устройство нашего мира, на саму себя и на человека, который все эти годы должен был меня защищать.
На моего родного дядю.
Я не ожидала встретить его по ту сторону врат, но он – или его двойник – маячил передо мной, а я почему-то не могла отвести от него глаз.
Грязный, растрепанный, в серой рубашке, свисающей засалеными клочьями, изможденный, будто его морили голодом, с красно-фиолетовыми следами веревок на шее и на запястьях – он указывал пальцем в мою сторону и шипел:
«Ты абсолютно бесполезное существо, Рози… Посмотри, что ты наделала…»
Захотелось зажмуриться и зарыться лицом в волчью холку, чтобы не видеть и не слышать его осипшего голоса, словно его устами говорили сотни и сотни озлобленных тварей.
Эрик, чувствуя мое волнение, рыкнул и оскалился:
– Осталось еще совсем немного, Рози! Они не тронут тебя, если ты сама им этого не позволишь!
Но дядя не собирался умолкать, будто решил свести меня с ума своими речами:
«Ты такая же глупая и никчемная, как и твой отец… такая же пустая, как и твоя мать… – пена пузырилась в уголках его рта, глаза, затянутые мутными пленками, прояснились и загорелись ненавистью. – Бесполезная даже для брака…»
Холодные щупальца злости пробирались сквозь алый бархат, свивались под ребрами. Страшное желание свернуть с тропы в сторону дяди Джеймса тревожило все мое существо – я чувствовала, как пальцы сжимаются в кулаки, и ногти впиваются в ладони.
Его толкнул в спину гигант с оплывшим, как свечной воск, телом и совершенно отупевшим лицом – тот упал на колени.
«Надо было продать тебя в бордель!.. Ты грязная, продажная, ты не заслуживаешь ничего, кроме грязи…» – а дальше изо рта дяди посыпались оскорбления и гнусная ругань, но в какой-то момент слова превратились в неразборчивое бульканье – изо рта его полезли жирные лиловые черви.
Меня передернуло от омерзения – тошнота подкатила к горлу, но я не могла отвести взгляд от этого зрелища. Так легко, словно дядя весил не больше ребенка, его подхватили под руки какие-то чешуйчатые твари с лицами скорбящих старух.
Вздернули на ноги.
«Ты ведь думала о том, что будет, если он умрет…»
«Он – корень твоих бед… Он не достоин жизни…»
Из толпы чудовищ ко мне потянулась чья-то рука с зажатым в ней серпом. Свет неотмирной луны падал на его проржавевшее зазубренное лезвие – а мне казалось, что кончик его смотрит мне прямо в сердце.
«Возьми его… дотронься… казни предателя…»
«Тебе понравится, Р-рози…»
Они испытывали меня. Они искушали меня. Они обнажали мою душу, добираясь до самых потаенных мыслей. Вскрывали многолетние нарывы, будто ланцетом. Прорвались через защитные бастионы моего разума без труда и задержки.
Мои мысли и моя обида делали меня слабой. Не один раз я думала о том, как изменится моя жизнь, если дяди вдруг не станет.
И вот он – шанс проверить.
– Рози … – чей-то голос забился огоньком на краю сознания, но я видела перед собой только преисполненный ненависти взгляд человека, родного по крови, но чужого до мозга костей.
Гибкие лозы, опережая мои желания, бросились в сторону дяди, поползли по ногам, впиваясь шипами в плоть, оплели руки и развели их в стороны. Дети Запретного Мира бесновались вокруг своей жертвы и щедро делились со мной своей хмельной радостью.
И серп в руке перестал казаться страшным…
«Это я убил твоих родителей, Рози… Но ты не отомстишь мне… Ты не сможешь… – он плюнул в мою сторону и расхохотался. – Ты слишком труслива и ничтожна!..»
Еще немного…
И мое сердце остановится.
Воздуха не хватало, словно в легкие засыпали стекла. Издевательский каркающий смех рвал барабанные перепонки, и после этого звука шепот неведомых тварей казался целительным бальзамом или нежной песнью матери:
«Мы поможем тебе, девочка… Накажем обидчика…»
«Только позволь нам…»
«Проведи нас за собой…»
Тело окутало приятное покалывание, словно я, замерзшая, погрузилась в горячую ванну. Руки потяжелели, как и голова.
Мысли стали ленивыми, вязкими, как кисель – бормотание чудищ убаюкивало. Внезапно все стало казаться таким простым и правильным, а сердце дяди Джеймса, этого предателя и убийцы, гораздо гармоничнее смотрелось бы не в клетке ребер, а в костре. Шипящее и окутанное багряными языками пламени.
Внезапно что-то дернуло меня назад, и я обнаружила, что до побеления пальцев сжимаю рукоятку серпа. Следующий толчок едва не повалил меня на ноги.
– Рози! Очнись!
Эрик?
Стоило мне вспомнить имя принца, как тело пронзила острая боль – лоза опутала мои ноги и живот, не давая сдвинуться с места. Окольцовывая все прочней.
«Ты теперь наша…»
«Куда ты, туда и мы…» – радовались твари, и дядя Джеймс, приплясывая, ликовал вместе с ними.
«Палите костры, братья и сестры!.. Сегодня мы поднимемся в Верхний Мир…»
«Сегодня Сердце Леса умрет навсегда… дверь отворится…»
И, прежде чем я успела осознать весь ужас ситуации и понять, что неожиданно для самой себя поддалась соблазну, я увидела, как волк вырвался из хватки удушающих его лиан и кинулся ко мне.
Он вгрызался зубами в жесткие лозы, и острые шипы рвали морду и пасть. Он лишь глухо рычал, но боль была написана в его взгляде. Обьятия лоз спадали меня вместе с обрывками алого бархата…
Один страшный растянувшийся во времени миг - и я смогла двигаться. А потом рванулась изо всех сил, оставляя ошметки плаща на присыпанной снегом и заляпанной кровью земле.
