Книги
ГЛАВА 41. ГЕНИАЛЬНЫЙ ПЛАН
Какая же свадьба без цветов?
Наутро я наблюдала из окна, как Гэрри встречает щуплого человечка – он привез охапку… Нет, не охапку, а целый ворох цветов.
Море белых роз, источающих тонкий морозный аромат – так пахнет лед на поверхности озера.
Тугие бутоны готовы были вот-вот раскрыться, и я не удержалась от искушения – погладила кончиками пальцев прохладные лепестки. Они были еще полны жизни, словно не успели осознать, что инструмент садовника обрезал их стебли, приговорив к неизбежной гибели.
– Вы только поглядите, какая роскошь. Господин так щедр! – сверкая глазками, Берта разглядывала цветы.
– Давно ты у него работаешь?
Женщина окинула меня подозрительным взглядом, словно желая заглянуть в черепную коробку, но ответила:
– Уже десять лет, мисс.
Ясно. Берта не может не знать о его темных делишках, а это значит – она мне не союзник. К моему облегчению, служанка тут же забыла обо мне и принялась украшать холл, чтобы завтра Торн, явившись в дом за невестой, мог усладить свой взор.
Позже посыльный принес записку от дяди – в ней значилось, что дядюшка Джеймс сегодня будет очень занят. Так занят, что не придет даже на праздничный ужин, не говоря уже о том, чтобы встретить с нами Новый Год.
Зло поисмеиваясь, Люсинда рвала послание на мелкие клочки, чтобы затем скормить его огню в камине.
– Знаю я, чем он занят. Наверное с Глоудом вовсю развлекается… – ее губы, сжатые в тонкую полоску, побелели. – Нет, я ничуть не ревную. Вот нисколечко!
Ей, в отличие от меня, никто не запрещал уходить из дома. Поэтому уже после обеда она накинула легкую шубку и облилась духами, а я помогла собраться бабушке. Бережно повязывая шерстяной платок на ее шее, произнесла:
– Не волнуйся обо мне и не забывай принимать лекарства.
В ответ она улыбнулась. Тепло и солнечно:
– Милая, когда это мы успели поменяться ролями? Я снова чувствую себя маленькой девочкой.
Странно, конечно. Непривычно. Но надо ведь когда-то взрослеть.
– Я уже давно готова, – поторопила нас Люси, подхватывая корзинку с угощеньями – внутри лежали румяные булочки и пряники с изюмом. – Как и договаривались, мы пробудем до завтрашнего утра у моей хорошей подруги. Ни Торн, ни Джеймс ее не знают.
А потом наклонилась ко мне вплотную, обдав ароматами пудры и жасмина. Так, что я разглядела крохотные морщинки в уголках ее глаз и родимое пятнышко над бровью.
– Что бы ты не задумала, маленькая интриганка, удачи тебе, – насвистывая себе под нос мотив популярной песенки, она выдернула из любовно составленного Бертой букета розу и сунула в корзину. – Бабуля, сегодня мы идем кутить! Надеюсь, вы умеете играть в карты?
– Ох, детка, в молодости я была еще той картежницей.
Я онемела и захлопала глазами.
Что?.. Моя бабушка-одуванчик была картежницей? Да, многого я о ней, оказывается, не знаю.
А бабуля повернулась ко мне, одаривая напряженной улыбкой, словно ждала – сейчас я скажу, что все это розыгрыш, и никуда ей идти не надо.
– Как бы мне хотелось встретить этот Новый Год с тобой, Рози.
– У нас будет еще много совместных праздников, – еще немного, и я начну реветь. Вон, в носу уже защипало.
Не навсегда же мы прощаемся, в конце-то концов?
Когда хлопнула входная дверь, я прильнула к окну и смотрела, как они шагали по дорожке. Путь пытался преградить Гэрри, но Люсинда подняла такой крик, чуть не побив здоровяка корзинкой, что тот мигом помчался отпирать замок.
Она визжала, что двум честным женщинам уже нельзя подругам праздничные подарки разнести, что она пожалуется хозяину, и Гэрри выпорют на конюшне, а потом вышвырнут на улицу голым задом в снег.
Я доверяла ей отчасти потому, что у меня не было иного выбора, но еще я чувствовала – в глубине души она добрая и понимающая. Сколько бы масок на ней не было надето.
– Мисс… – голос Берты заскрипел, как старый засов, прямо у меня над ухом. – Праздничный ужин накрыть в вашей спальне?
Я обернулась, чтобы наткнуться на цепкий взгляд женщины. И что она на меня все время так смотрит? Прямо мурашки по коже.
Но, какие бы чувства я к ней не испытывала, пришлось задействовать свой хилый актерский талантишко и улыбнуться. Широко и насквозь фальшиво.
- Нет-нет, что вы, дорогая Берта! Мы будем ужинать все вместе в столовой. Сегодня же праздник, – слова горечью осели на языке, собрались комком в горле. Если бы я выступала на подмостках, зрители закидали бы меня тухлыми помидорами. – Я отужинаю с тобой и Гэрри, если бабушка с Люсиндой к тому времени не вернутся.
Она посмотрела недоверчиво и чуть презрительно, сухо кивнула и удалилась, держа спину прямо – как будто палку проглотила.
Ох, Берта еще не знает, что для них с Гэрри я приготовила новогодний сюрприз.
***
Мои метания были похожи на метания запертого в клетке зверя. Стрелки часов ползли слишком медленно, я то и дело выглядывала на улицу – снег все сыпал, и, чем темнее становилось, тем сильнее он шел. Такими темпами навалит по колено, и я буду брести по лесу, как черепаха, если не сломаю себе ноги или шею где-нибудь в овраге. Одна надежда на Эрика – его чутье не позволит нам заблудиться. Как точно и быстро в прошлый раз он провел нас к таинственным воротам из кривых сосен!
Я замерла посреди комнаты, слушая, как гулко бьется сердце.
С ним ведь все в порядке? Когда мы прощались, он выглядел весьма неплохо. Да, хромал, был грустен, но жизни его больше ничто не угрожало. Надеюсь…
Громкий стук в дверь – я подскочила на месте.
– Ужин готов, мисс! – донесся приглушенный голос Берты.
– Скоро спущусь!
Вот и настал момент истины. Я сунула руку в карман платья и сжала пальцы вокруг пузырька со снотворным. Извините, дорогие Берта и Гэрри, но я намерена сегодня немного прогуляться по проклятому лесу – препятствие в вашем лице мне не нужно. Но все равно от мысли, что придется добавить капли в напиток ничего не подозревающим слугам, стало не по себе.
Под кроватью уже ждали старые и удобные зимние сапоги, на кресле плащик, под ним – сумка со всем необходимым. Хоть плащ и грел лучше самой теплой шубы, я все равно натянула под платье двое толстых чулок. Замерла у зеркала, всматриваясь в собственное взволнованное отражение – глаза горят, губы припухли от постоянных закусываний.
Я так увлеклась, что не сразу услышала мерный стук шагов в коридоре. И, когда те замерли у моей двери, а потом раздался негромкий скрип, струйка холода пробежала вдоль позвоночника.
– Куда-то собираетесь? – поинтересовался вкрадчивый голос.
Кажется, мой план катится в пропасть...
ГЛАВА 42. В КЛЕТКЕ СО ЗВЕРЕМ
Я обернулась медленно, будто была деревянным манекеном, и откашлялась. Слова застревали во рту и не желали срываться с губ, но я все же произнесла:
– Добрый вечер, мистер Глоуд.
– Надеюсь, для вас он действительно добрый, – мужчина перешагнул порог, двигаясь медленно, с ленностью и какой-то дикой опасной грацией.
Сапоги его блестели от влаги, черные брюки были аккуратно заправлены в голенища; пальто он, должно быть, оставил внизу, и сейчас на нем была одета белая накрахмаленная рубашка – даже столь модные кружевные оборки под горлом не выглядели смешно, как на дяде Джеймсе, а придавали изящества.
– Не ожидала увидеть вас сегодня, – призналась я, нервно переплетая пальцы и отступая вглубь комнаты, как будто этот человек мог действительно на меня наброситься.
Растерянность… Беспомощность… Все это я ощущала рядом с Глоудом.
– Почему? – он удивленно взметнул бровь и потянулся к волосам – прочесал их пальцами и расслаблено уронил руку на бедро. Оперся плечом о столбик кровати и уставился на меня насмешливым взглядом, а мне показалось, что зрачки его заполнили всю радужку. – Может, я просто зашел поздравить свою невесту с Новым Годом.
– Видеть невесту перед свадьбой – плохая примета, – ответила я сухо, но думала совершенно не о свадьбе, а о том, у кого еще могла видеть подобные глаза…
– Я не слишком суеверен, – признался Торн, скользя по мне взглядом.
Он что, специально явился так невовремя? Когда думает убраться? Что ему действительно нужно? На улице скоро совсем стемнеет, а мне еще до леса добираться…
Мысли панически скакали в голове, сталкиваясь, разлетаясь, наскакивая друг на друга, и я боялась – все мои намерения написаны буквально у меня на лбу.
– Вижу, вы неплохо обустроились в этом милом жилище.
– Да, – я кивнула. – Хотела поблагодарить вас за заботу.
– Но, тем не менее, вы не носите то, что я прислал… – и мужчина снова совершенно откровенно прошелся взглядом по мне снизу доверху, отмечая старое, но теплое и добротное платье.
И мне очень, очень не понравилось выражение его лица. Но я до последнего старалась сохранять достоинство, вести себя вежливо и невозмутимо, однако со стороны, наверное, выглядела как загнанный в угол зверек, который боится двинуться и вдохнуть лишний раз, чтобы не провоцировать хищника.
– Не было необходимости присылать столько много вещей.
– Моя жена должна всегда хорошо выглядеть, Розалин, – он улыбнулся краешком губ.
Хорошо выглядеть… Быть полезной… Нарядной бессловестной куклой, что услаждает взор, которую не стыдно показать друзьям и даже…
Гнев захлестнул горло огненной петлей – я вспомнила слова Люсинды о его бедняжке-жене, которую это чудовище отдавало на потеху друзьям. Таким же мерзким, как и он. Смотря на Торна Глоуда сейчас, уже зная всю неприглядную правду о его прошлом и настоящем, я видела средоточие пороков. Но и понимала, почему Глоуд так нравится женщинам – это вязкая, как болото, гибельная красота.
Но я не поддамся гибельным чарам, не куплюсь на обещанные блага и томную улыбку, на взгляд с поволокой, с коварным призывом… Глаза, как будто он недавно курил опиум – увлечение мужчин от бедняков до богатеев, новомодный сладкий порок.
Да, я все-таки вспомнила. И дядя, и Робби, теперь вот и Торн – эта легкая безуминка во взгляде и чувство, что тебе подвластен весь мир.
– Как мои слуги? Они вам не докучали? – продолжил расспрос мужчина, будто специально растягивая время. Отдаляя меня от заветной цели.
И внезапно самообладание, подточенное, расшатанное, дало трещину – я шагнула вперед и бросила ему в лицо фразу, полную упрека и жгучей злости на несправедливость:
– Вы велели им запереть меня здесь и никуда не пускать, будто я преступница!
Он слушал меня со снисхождением и легким любопытством, словно – вот удивительное дело – стоящая перед ним табуретка вдруг заговорила.
– Это все ради вашей же безопасности, дорогая. Или мало было того покушения? – спросил, отлепившись от столбика кровати и шагнул ко мне. – Да-да, не смотрите на меня такими круглыми глазами. Я знаю, тот мальчишка, Робби, хотел вашей смерти – я видел это желание в его глазах.
Последнее он произнес низким шепотом, и это пугало больше, чем если бы он кричал.
– А еще я слышал, что некоторые считают вас ведьмой, – продолжил с легким торжеством, намеренно медля. Разоблачая мои секреты. – Говорят, вы ходите в проклятый лес и знаетесь с волками.
Шаг вперед – его, и мой – назад.
Сердце начало стучать, как бешеное. Я сжимала челюсти так, что зубы начали ныть – вот-вот раскрошатся. А в глубине души молила – довольно этой пытки, уходи же, оставь меня в покое. Убирайся!
Кажется, он заметил беспокойный взгляд, что я метнула в сторону окна.
– Я думал, вы всего лишь скучная серая мышка, но вы полны сюрпризов, дорогая невеста. Может, сами признаетесь, что еще есть у вас за душой?
Я молчала, сверля его недовольным взглядом. Нужно было сказать, что он сошел с ума, раз слушает городских сплетников, поднять его на смех, ввернуть что-то едкое… Но язык, как назло, прилип к небу.
А Глоуд продолжал:
– Но знаете, так даже интересней… Никогда не имел дела с маленькими ведьмочками.
Каждое его слово было как будто… липким. Липкая грязь комьями приставала к коже – хотелось отряхнуться, помыться или хотя бы заткнуть уши.
Мгновение – и он совсем близко. Я чувствовала запах табака и сладости, не могла отвести от Торна взгляда. Смотрела завороженно, впав в ступор от страха.
На деревянных ногах попятилась назад и ткнулась бедрами в стол.
– Вы меня боитесь? – с мягкой иронией в голосе поинтересовался мужчина. – Разве я такой страшный?
О, да. Еще какой страшный. Просто ужасный. Торговец людьми и просто негодяй, который считает, что ему все позволено – были бы деньги.
Наверное, мое мнение о нем было написано у меня на лице, потому что Торн вдруг запрокинул голову и бархатно рассмеялся.
– Ну же, Рози, со мной вы можете не стесняться и показать свой огненный темперамент, – он потянулся ко мне рукой.
Еще чуть-чуть, и коснется лица…
Когда он почти схватил меня за щеку своими гадкими пальцами, я извернулась и отбежала в угол комнаты. Торн сначала удивился, а потом попенял:
– Ну что же ты… Ты ведь почти моя жена, а жена не должна бегать от мужа.
Меня как будто ледяной водой окатили. Он что же, решил прямо сейчас взять супружеский долг? Развлекался где-то в городе, вспомнил, что у него тут рядом невеста живет и решил навестить. А это обращение на ты…
Плохо дело, Рози, очень плохо. И не сбежать – внизу торчат Берта и Гэрри, как тюремщики, как суровые надзиратели. Стоит Глоуду сказать хоть слово – они меня скрутят, и тогда…
Я зажмурилась на мгновение, а потом произнесла как можно четче:
– Я еще не ваша жена, поэтому попрошу вас покинуть мою спальню. Ваше поведение неприемлемо.
Вот так, почти строго, даже голос не дрогнул.
Но Глоуду было плевать. Я бросила ему вызов, а этого он проглотить не мог. Темные глаза сначала расширились, а потом по-животному сузились – только вертикального зрачка не хватало. Он дернул краешком рта, усмехнулся каким-то своим мыслям, и произнес холодно, так, что у меня поджилки затряслись:
– Подойди. Немедленно.
Я замотала головой и сжала кулаки. Не уступлю!
– Подойди… Или я сам тебя подтащу. За волосы, – звериный оскал и взгляд исподлобья. А я не могла понять, чего в нем больше – злости или насмешки. Чувства собственного превосходства и желания унизить, заставить подчиняться.
– Уходите, мистер Глоуд, – голос мой окреп, зато сердце бахало в груди по-прежнему оглушительно, а ноги вмерзли в пол.
Кандалы в ящике.
Девушка, наложившая на себя руки.
Женщина с окровавленной головой, нелепо раскинувшаяся на белом снегу, а вверху – распахнутое настежь окно и трепещущая, как крыло бабочки, на ветру занавеска.
Круговерть вечеринок, бордели, пьяные, зажрашиеся гости, запах опиума и похоти – как рассыпаная мозаика. Как осколки мира, которому я не хочу принадлежать.
– Решила поиграть со мной, Р-рози?
Он приближался медленно, зная, что девчонка, загнанная в угол комнаты, никуда от него не денется. Торн привык побеждать. Во всем.
– Я люблю игры. Определенного рода, – еще один взгляд, опаливший меня до костей. – Тебе понравится. Но сначала я проверю, что за товар подсунул мне Джеймс.
И прежде, чем он сделал последний шаг, прежде, чем выбросил вперед руку в попытке схватить меня за плечо, я метнулась в бок – к креслу. К сумке под алым плащом, и запустила в нее трясущиеся пальцы.
В руку мне так идеально-удобно, по-родственному, лег тяжелый отцовский револьвер.
– Стойте! Не подходите ко мне! – вскрикнула я, целясь Торну в грудь.
Глаза его удивленно расширились, но уже через мгновение рот растянулся в довольной улыбке – сверкнул ряд белых, почти идеально ровных, зубов.
– Ты хочешь убить меня, милая Рози? Куда будешь стрелять? В голову… – Торн коснулся двумя пальцами лба, а потом начал неторопливо расстегивать пуговицы своей белоснежной рубашки, нагло ухмыляясь и не спуская с меня взгляда. -… или в сердце?
Глоуд накрыл ладонью место чуть левее грудины и сделал шаг вперед, будто я встречала его с распростертыми объятиями, и будто не на него был нацелен гладко отполированный ствол.
Он не боялся меня даже вооруженную. Я же, напротив, тряслась от страха – зуб на зуб не попадал, огромным усилием воли я удерживала револьвер на весу.
– Не подходите, – процедила сквозь плотно сжатые зубы. Вся кровь устремилась к голове – я чувствовала, как она пульсирует в висках, в глазах, во лбу. Как печет шею, уши, подбородок и огненным потоком стекает на грудь.
Душит.
– Убить человека может далеко не каждый. Для этого нужен определенный склад характера, – вещал мой мучитель, избавляясь от рубашки. – Червоточина внутри. Но стоит один раз позволить себе…
– Замолчите! – еще чуть-чуть, и у меня начнется истерика.
Он знал, – будь он проклят! – знал, что у меня не хватит духу спустить курок, поэтому вел себя так нагло.
– Где ты взяла эту игрушку? – Торн выпростал руки из рукавов и небрежно отбросил рубашку.
Его подтянутое тело белело в полумраке комнаты, но во мне не было ничего, кроме страха – он рвался наружу, и меня замутило. Чтобы удержаться в реальности, я сжала револьвер двумя руками.
Как будто это могло помочь.
– Используй его только в самом крайнем случае, когда иного выбора не будет. Твой отец всегда следовал этому правилу…
– Так ты будешь убивать меня?..
Он был совсем близко, его настойчивый запах забивал ноздри.
– Мне бы этого не хотелось.
Вдох… Выдох…
Торн в упор глядел на меня, и в глазах его отражалось пламя свечи за моей спиной. Ну просто воплощение зла и соблазна.
– Я все про вас знаю, – произнесла шепотом и облизала пересохшие губы. – Вы загубили двух своих жен, вы держите детей в домах терпимости…
Не знаю, зачем я это говорила. Хотела, чтобы Глоуд признался в своих преступлениях?
– Я достоин смерти, правда? – он был абсолютно спокоен, словно ствол револьвера был нацелен не в его, а в мое собственное сердце. – Но кто тебе все это рассказал?.. – он задумался на миг, а потом во взгляде мелькнуло понимание: – Ах, малышка Бонни! У нее всегда был длинный язык.
Бонни?.. Точно, Люсинда – это ведь псевдоним. Значит, так ее на самом деле зовут…
Наверное, я потеряла концентрацию, отвлеклась, и Торн это заметил. Бросился резко, быстро – как бросается змея на мышонка, а я…
Рука дернулась скорее от неожиданности – звук выстрела оглушил, и я непроизвольно зажмурилась. А потом…
Глоуд споткнулся и упал на колени. В следующую секунду тяжелый револьвер грохнул об пол.
Я стояла, застыв от ужаса, и смотрела, как темная кровь сочится сквозь пальцы. Слушала сдавленную мужскую ругань и не могла поверить своим глазам: я его ранила. Всего лишь ранила, а могла и убить…
Бах-бах-бах! – загрохотали шаги на лестнице, и я отмерла. Время понеслось невыразимо быстро – еще пара мгновений, и Гэрри будет здесь.
Сорвав с кресла плащик и сумку, я проскочила мимо корчащегося на полу Торна, распахнула оконные створки – ветер со злостью бросил в лицо горсть снежной крупы, ослепил. А потом ловко, будто делала это каждый день, я вскочила на подоконник и сиганула вниз, прямо на заметенный снегом двор.
Чувство было таким, будто за мной гонятся все демоны разом. На ходу я набросила плащ и перекинула сумку через плечо, с разбегу в прыжке ухватилась за забор и подтянулась, забыв, что на мне платье, что я не доставала, что там высоко…
Перемахнула, как босоногий мальчишка, и совсем не изящно приземлилась с другой стороны, ушибив колено. Обняла себя руками за плечи, пытаясь отдышаться и унять заполошно скачущее сердце – еще немного, и оно бы вырвалось из груди.
Перед глазами плясали цветные пятна, кружилась голова, но страх подстегивал – надо бежать! Непременно бежать, иначе все пропало. Поземка занесет следы, и никто не узнает, куда я направляюсь, никто не сможет мне помешать.
Надвинув на лицо капюшон, я помчалась так быстро, как только могла.
Улица была пустынна – жители наверняка празднуют в теплых домах вместе со своими семьями, и лишь одноглазые молчаливые фонари, как стражи, следят за мной.
До леса отсюда дальше, чем от моего старого дома, но дорогу я, к счастью, знала. Мимо пролетали горящие окна домов, вились ароматы выпечки и жаркого… Сумка била меня по бедру, не давая забыть, зачем и куда я бегу.
А в следующее мгновение из темноты, из очередного узкого прохода между домами вынырнула крупная тень, едва не сбив меня с ног.
Я едва удержалась на ногах, когда огромная серая морда протаранила живот.
– Волчок… то есть Эрик… Я так испугалась!.. – я выдохнула с таким облегчением, будто с плеч упала целая груда камней.
Он посмотрел виновато – мигнули ярко-зеленые глазищи, зверь снова боднул меня да еще и потерся, словно домашний кот.
– Мой старый дом сгорел… ты ходил туда? Ждал? Потерял меня? – я обхватила его голову руками и улыбнулась виновато. – Но теперь мы вместе, – не удержалась и прильнула щекой к мягкой шкуре – больше мне не казалось, что от него несет диким зверем. Он пах лесом, морозом и влажным мхом. Так знакомо и надежно. – Дружище, что бы я без тебя делала?..
Меня все еще колотило после встречи с Глоудом, и от этого, почти человеческого, тепла казалось – сейчас расклеюсь, разревусь, как дурочка. Но мой волк нетерпеливо заворчал, мол, давай торопиться, не ровен час – застукают.
И мы поспешили туда, где на фоне зимнего неба темнели вершины деревьев – мрачных лесных сторожей. Я бежала, взбивая ногами снег, а Эрик скользил бесшумной тенью между домами, минуя зоркие глаза фонарей. Только прихрамывал на левую лапу, бедняга.
Стояла колдовская ночь – казалось ли мне, или то на самом деле было – воздух дышал таинственной магией. Она серебрила крыши домов, танцевала со снежинками и рисовала на окнах. Невесомые ледяные духи порхали над городом, будто светлячки – сбивались в стайки и вспыхивали то тут, то там.
А я строила в голове план того, как мы будем спасать Сердце Леса, и повторяла ту самую фразу:
… мимо волчьего логова, дугою вдоль озера, над оврагами, меж двух кривых сосен…
Фразу из старой сказки, внезапно ставшей былью. Тот, кто написал ее, непостижимым образом смог заглянуть в будущее. Интересно, он знал, чем закончится история одной мечтательницы и заколдованного принца?
Я не знаю, как так получилось, – мы почти уже выбрались из города и, видно, забыли об осторожности, – внезапно пустую улицу сотряс дикий ор:
– Во-олк! Мамочки! Здесь во-олк!!! – понеслось, как лавина с горы.
Сердце зашлось, когда за спиной хлопнула калитка, а в домах перед нами жители начали распахивать окна.
– Где волк?
– Как волк?!
– Смотрите, и правда, волк!
Поздно прятаться, нас заметили. Волчок схватил бестолково заметавшуюся меня за полу плаща, утаскивая в темный закоулок. Уже скоро жители оправятся от изумления и либо вернутся к своим занятиям, либо вооружатся кто чем и пустятся догонять злобного зверя. Конечно, второй исход более вероятен – хищнику не место в городе! И охотники, наверняка разозленные прошлой неудачей, захотят спустить с моего Эрика шкуру.
Я не чувствовала усталости, когда бежала вслед за пушистым другом – он знал дорогу лучше меня и безошибочно вел в сторону леса.
Мне показалось, или вдалеке и в самом деле раздался хлопок, похожий на выстрел?
Волк рыкнул угрожающе, подтолкнул меня лбом под мягкое место – торопись, раззява!
– Что?! – возмущенно крикнула, задирая юбку выше колен – так бежать удобней. – Сам виноват, шапка меховая! Осторожней надо было.
О-ей… Надеюсь, его величество не прикажет меня казнить за столь неподобающее его положению прозвище? Я глупо хихикнула от этой мысли, чем заслужила недовольное рычание и полный осуждения взгляд. Но позади вдруг снова грянул выстрел, и ветер донес людские крики.
Скорей…
Казалось, в любом другом случае я бы уже давно свалилась с ног – силы были на исходе, но страх гнал и гнал вперед.
Только не останавливаться! Промедление может обернуться гибелью для нас обоих – со мной тоже церемониться не станут. Во весь дух по занесенной снегом булыжной мостовой, мимо горящих окон и закрытых лавок – к лесу.
А он распахнул гостеприимные объятия, шуршал кронами, шептался голосами многих тысяч ветвей.
Ждал нас, как дорогих гостей.
