Книги
ГЛАВА 23. РЯБИНОВАЯ ПОЛЯНА
Следующие дни стояла непогода: безостановочно сыпал снег, почерневшее небо, казалось, хотело улечься прямо на город и раздавить его своим весом. Бабушке нездоровилось, и я все время находилась возле нее, даже не помышляя снова выбраться в лес. Вместо этого занялась хозяйственными хлопотами – хоть и на время, но спаслась от навязчивых раздумий и страхов. А их было много. Очень много.
Но вместо того, чтобы раз за разом перебирать мысли, я чинила зимние вещи, оставшиеся с прошлых лет, плела по заказу знакомого лавочника посуду из ивовой лозы, заготовленной про запас еще с начала осени. Вязала рядом с бабулей, развлекая себя и ее выдуманными волшебными историями, убирала дом, вычищая грязь из всех, даже самых дальних уголков.
Иногда ловила себя на мысли, что хочу продать его и переехать в домишко поменьше, но ни я, ни бабушка не могли распоряжаться этим имуществом, пока был жив дядя Джеймс – единственный мужчина в моей семье. Больше всего я боялась, что, продав дом, дядюшка очень быстро спустит все деньги на развлечения. Я знала – так и будет. Он живет одним днем и не думает ни о чем и ни о ком. Вот поэтому в голову нет-нет да и закрадывалась мысль – а что, если бы его вдруг… не стало? И, к стыду своему, этот расклад меня бы устроил гораздо больше.
Накануне посыльный принес от дяди письмо, которое я распечатала с неохотой. Буквы прыгали и норовили разбежаться, будто послание писалось в спешке – почерк как отражение его характера.
"Ты понравилась Торну, племянница, он интересовался тобой. Молодец, хоть на что-то ты годишься. Мы на верном пути, Рози, я чувствую, скоро он снова пригласит тебя в гости. Торну нужна тихая, покорная жена с хорошей родословной, которая не будет везде совать свое мнение и мешать ему вести дела. Ты идеально подходишь. Надеюсь, ты взялась за ум, ты ведь хочешь, чтобы у твоей бабульки была тихая и спокойная старость?
Думай, дорогая. А мне пока надо уехать. В столице начинается сезон предновогодних гуляний".
Дочитав, я с яростью скомкала письмо и бросила его в жаровню.
Гуляния у него!
Ненавижу...
Пергамент скукожился и почернел, и, пока клочок бумаги горел, я видела в огне усмехающееся лицо дяди Джеймса.
Руки дрожали мелкой дрожью, а в висках стучала кровь – так сильна была злость. Обычно это чувство было мне не свойственно, но в тот раз… Будто что-то новое и пугающее разрасталось во мне. И мне не нравилось это чувство.
Спустя еще несколько дней, наконец, разошлись тучи – выглянуло солнце, а город повеселел, отряхнулся от снега. Осень шла на исход, и зима, как проголодавшийся пес, все уверенней клацала зубами. В доме я не снимала теплой одежды, а если вдруг бабушка начинала мерзнуть, я кутала ее в свой алый плащ – зачарованный, он оберегал от холода. И бабуля, надежно защищенная, мирно посапывала у огня с вязанием на коленях.
Сегодня с утра я, налепив ароматных пирожков с луком и грибами, бережно уложила несколько штук на дно корзинки и укрыла полотенцем для тепла. Зашла миссис Беркинс – они с бабушкой чинно беседовали, а я, налив им по кружке ароматного травяного чая, поцеловала старушку в щеку и, предупредив, что пошла прогуляться, наскоро оделась и выбежала на улицу.
Ох, как отрадно было снова увидеть солнце! Оно рассыпало золотые искры по сугробам, играло на тонких корочках льда, сковавших лужи. А по ним, визжа от восторга, скользила детвора. Я не могла надышаться свежим морозным запахом и, окрыленная надеждой, побежала в сторону леса.
Каждый раз приходилось быть осторожной – яркий плащ мог меня выдать, но сегодня повезло. Никто не встретился на моем пути, и уже совсем скоро я шагала в сторону опушки. Свежие следы – должно быть, охотничьи – еще не успело припорошить снежной пылью. Охотники слыли в городе отчаянными смельчаками – надо же, не боятся заходить в проклятый лес! Я улыбнулась своим мыслям, когда представила, что сказали бы люди обо мне, если бы узнали, что я первая за много лет зашла так далеко в чащу. Мое столкновение с Робби и его дружками вспоминалось все реже и реже и казалось чуть ли не сном.
- Волчок, где ты? – позвала негромко, но лес будто подхватил мой вопрос и разнес его шепотом эха.
Вдруг ледяные щупальца страха поползли по ногам, сковывая лодыжки, добираясь до колен. Сделав глубокий вдох, я мысленно стряхнула их и пошла, все ускоряя шаг. На мне ведь алый волшебный плащик, чего я боюсь? Не впервой красться, озираясь по сторонам, как забравшаяся в чужой дом незваная гостья.
Испуганно вспорхнула птица над головой – ветка качнулась упруго, осыпая меня белоснежной крупой.
- Ты где, Волчок? – спросила с надеждой, что тот по обыкновению ходит где-то поблизости, а наша странная связь поможет ему меня услышать. – Я пирожков принесла!
Да уж, еще недавно я и помыслить не могла о том, что буду подкармливать в лесу дикого зверя. Но старая сказка ожила, и я, сама того не ожидая, оказалась главной ее героиней. Пирожки... подумать только! Можно, конечно, посмеяться над собой, но только отчего-то не смешно. Тем более, с каждым моим шагом лес как будто замирает, прислушивается, пытается прочесть мои намерения. Если так - то вот я, вся как на ладони, читай на здоровье! Я ведь помочь хочу...
Хлопанье крыльев в вышине, и я, стиснув холодными пальцами ручку корзины, вскинула голову. Недобро сощурив черные глазки, на меня смотрела ворона. И, хоть все они были на одно... один клюв, показалось, что именно эта птица пробралась в мою комнату в ту ночь!
- Ты следишь за мной?! – обратилась к пернатой твари. – Убирайся!
Но ворона только сильнее нахохлилась и посмотрела так злобно, что я невольно отшатнулась. А потом сжала зубы и, молниеносно зачерпнув пригоршню снега и слепив его в тугой ком, с силой запустила в птицу.
- Карр! - она успела взлететь за мгновение до того, как снежок врезался бы в упитанное тело. Захлопала крыльями, набирая высоту, и затерялась в переплетении ветвей.
Я еще некоторое время высматривала шпионку, приложив ладонь ко лбу козырьком, но та сгинула – как будто растаяла в воздухе!
Ладно. Теперь мне предстоит понять еще и то, что вороне от меня понадобилось. Как будто и без того забот мало...
С окончательно испортившимся настроением я побрела вперед, стараясь запомнить ориентиры. Пирожки в корзинке совсем остыли – ну где же ты, дружок?
Должно быть, мысли настолько меня захватили, что на некоторое время я потеряла связь с явью, а когда опомнилась... Это было совсем другое место. Передо мной расстилалась поляна, окруженная множеством рябиновых деревьев – ветви тяжело накренились под тяжестью снега и плодов, покрытых белыми пушистыми иглами. Грозди свисали так низко, что можно было протянуть руку, набрать полную корзину... А под ногами виднелась россыпь ягод.
Алое на белом.
«Как брызги крови» - пришло на ум невольное сравнение.
Я, завороженная этой хрупкой красотой, дотронулась кончиками пальцев до ягод-бусинок – и будто нежный перезвон прокатился по поляне.
Динь-дилинь, динь-дилинь...
- Гррр! - громкое рычание оборвало музыку, а я отдернула руку.
- Волчок! – бросила укоризненно, но не смогла скрыть радости от встречи.
Мой серый друг смотрел исподлобья, а потом будто бы нехотя направился ко мне. Обнюхал мою ношу, посмотрел вопросительно.
- Ты что же, прятался от меня? – я потрепала его за ухом, а тот то ли заворчал, то ли заурчал. – Не хотел выходить? Думал, я сержусь на тебя за прошлый раз?
Конечно, мне было до сих пор обидно за его обман, но ведь осталась еще одна волшебная ночь, когда можно добраться до Сердца. Думаю, на этот раз мы с волком договоримся. Он умный, должен понять и просто поверить мне. И в меня.
Зверь махнул хвостом и с явным намеком ткнулся мордой в корзину. Ясно, проголодался. Он вообще меня вышел встречать или пирожки?
Я поставила корзину на снег, и Волчок в считанные минуты уничтожил гостинец – оставил мне один, самый маленький. Ладно уж, пусть доедает...
Мы неспешно шагали бок о бок, когда я решила обернуться и запечатлеть в памяти волшебную ало-белую поляну, но вместо тонких рябин из-под седых бровей на меня глядели насупившиеся ели да щерился переломанный валежник.
Лес снова заигрывал со мной. И неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не подарок феи и мой пушистый друг. Осталась бы тут навеки, превратившись в еще одну рябину, и даже плащик не помог. По спине между лопаток прокатилась волна мурашек – и пробрало меня вовсе не холодом.
Лесу едва не удалось меня зачаровать… Но почему?
