Книги
6
- Проклятье! Лери! Руки в стороны, дотянись до травы и замри! Не шевелись, пока не скажу!
Оглянувшись, Гергис сплюнул, выругался и расстегнул ремень. Обмотал конец с пряжкой вокруг запястья, оценил длину и бросил на землю. Хоть я и упала рядом с тропой, но, вынырнув, оказалась значительно дальше, поэтому не дотянулась бы.
Выругавшись еще раз, Гергис снял плащ, скрутил его жгутом и бросил конец мне.
- Держись крепче! Постарайся поднять ноги и лечь на воду. Только медленно и плавно, без рывков. Дыши глубже, но реже.
Легко сказать! Вода была лишь сверху, а под ней – густой вязкий ил, который обволакивал меня, пытаясь затянуть вглубь. От ужаса темнело в глазах, воздуха не хватало, в висках стучали кузнечные молоты.
Он уперся в тропинку ногами, ушедшими в грязь по щиколотку, и тянул меня к себе, с усилием преодолевая сопротивление топи. Та не сдавалась, не желая отпускать добычу. Я видела, как вздулись жилы на руках Гергиса, а на лбу проступили крупные капли пота. Перехватывая плащ, он подтаскивал меня все ближе и ближе.
- Держись, Лери, еще немного! – повторял он то и дело, и я уже верила, что все обойдется.
Схватив за руки, Гергис рывком выдернул меня из воды. Точнее, верхняя моя часть уже была над поверхностью у самой тропы, а все, что ниже пояса, еще в болоте. Я хотела опереться коленом о край, чтобы помочь ему, но он крикнул резко:
- Нет! – и добавил мягче: - Не пытайся выбраться сама. Под твоей тяжестью земля может обвалиться, и тогда утонем оба. Не шевелись, я тебя сейчас вытащу.
Наклонившись и крепко держа меня за руки, Гергис пятился по дорожке задом, пока я полностью не оказалась на тропе. Носом в грязь. Впрочем, это уже не имело никакого значения. Мокрая, замерзшая, по самые уши в болотной тине – но живая!
- Вот теперь вставай!
Он помог мне подняться и… крепко прижал к себе, покрывая быстрыми судорожными поцелуями лицо и волосы, а потом впился в мои губы – жадно, сильно, почти до боли. И что-то дрогнуло глубоко внутри. И пришло оттуда же – не воспоминанием, а тайным знанием души и тела: так было и раньше.
Когда-то я хотела его и была счастлива. Так недавно – и так давно. Но все это ушло под толстую броню обиды и разочарования.
Слегка оттолкнув меня, Гергис рванул пряжку моего плаща, сбросил его на землю и дернул шнуровку платья на боку. Однако мокрая тесьма затянулась мертвым узлом. Прошипев что-то сквозь зубы, он вытащил нож и разрезал ее.
- Надеюсь, ты не очень огорчишься, Лери, - платье последовало за плащом, и я еще сильнее задрожала от холода. – Жизнь стоит десятка платьев. И не смотри на меня так. Неужели ты подумала, что я собираюсь взять тебя прямо здесь, посреди болота? Я не настолько ненормальный. Хотя ты вполне соблазнительна даже такая – мокрая и грязная. Живо снимай с себя все. Я сказал, все! Догола.
Покраснев до самых пяток, я стащила через голову рубашку, неловко расстегнула крючки корсета спереди и осталась в одной нижней повязке. Гергис в это время снял куртку и штаны и стоял, держа их в руках. Посмотрел на меня, усмехнулся и подцепил пальцем край повязки.
- Ты, конечно, не помнишь, Лери, но я видел тебя вообще без всего. И не раз. Так что избавь меня от своего глупого стеснения. Снимай и одевайся.
- А… ты? – от холода и смущения зубы начали выбивать дробь.
- Как видишь, я тоже не совсем раздет.
Вряд ли нижнее белье и сапоги можно было назвать одеждой, но спорить я не стала. Натянула куртку и штаны, отжала как могла волосы, влезла обратно в свои отвратительно мокрые башмаки. Все, разумеется, было мне велико, но зато почти сухое и теплое.
- А теперь – бегом! – приказал Гергис таким тоном, что я не рискнула спорить. – Прямо за мной, и смотри под ноги!
Он вытянул руку себе за спину, я уцепилась за нее, как на пути к дому ведьмы, и мы побежали, скользя, спотыкаясь и разбрызгивая грязь. Потом тропа стала шире, и мы бежали уже рядом, но по-прежнему держась за руки.
Дыхание сбилось, сердце колотилось где-то в горле, сквозь подступающую тошноту, и все же я хотя бы согрелась. Наконец впереди показалась поляна, где у кареты полный румяный возничий в синей одежде разговаривал с высоким худым мужчиной – проводником.
- Ну что уставились? – прикрикнул на них Гергис, когда мы подошли ближе. – Принцесса упала в болото. Быстрее отвези нас в замок. А ты, - повернулся он к проводнику, - приведешь туда моего коня.
Мы забрались в карету, и та резко тронулась с места. Опасаясь ослушаться, возничий подгонял коней, и трясло гораздо сильнее, чем раньше. Внутри оказалось неожиданно тесно: похоже, не видя, я представляла себе все иначе, чем было на самом деле. Сидеть пришлось друг против друга, соприкасаясь коленями.
- Это моя вина, - глядя в окно, сказал Гергис. – Дважды моя. Нельзя идти по болоту без палки. Даже если б ты и упала, с ней вытащить было бы намного проще. И стоило держать тебя за руку. А я обрадовался, что ты прозрела. Хотя нет уверенности, не обернется ли это чем-нибудь… неприятным. Ведьма есть ведьма. И то, что она не потребовала никакой платы, настораживает.
Я молчала, уставившись себе на колени. Слишком много всего произошло. И чтобы обдумать это, надо было остаться одной. Сейчас у меня в голове творилось такое, что хотелось снять ее с плеч, вытряхнуть содержимое и надеть обратно – пустую.
Когда карета остановилась в первом дворе замка, Гергис вышел, накинул позаимствованный у кого-то из стражи плащ и подал мне руку, помогая выбраться. Что-то блеснуло под ногами, и я наклонилась, чтобы рассмотреть.
В траве между каменными плитами тускло переливался камешек величиной с ноготь на большом пальце. Что-то словно подтолкнуло подобрать его и сжать в кулаке. И это не укрылось от взгляда Гергиса.
- Женщины - как те птицы, которые тащат в гнездо все блестящее, - насмешливо заметил он. – Стоило вернуть зрение хотя бы только ради этой возможности.
Несмотря на водоворот мыслей и ощущений, который затягивал не хуже болотной топи, я с любопытством оглядывалась по сторонам, заново открывая для себя все, что исчезло из памяти. Это напоминало сон, в котором видишь какое-то незнакомое место, но нет никаких сомнений, что там все же доводилось бывать.
До этого замок представлялся мне мрачным и неприятным. Видимо, отпечаток накладывали мои чувства – как в настоящем, так и в прошлом. Но он оказался совсем другим: светлым, воздушным, словно летящим в небо. Красивыми были даже вымощенный каменными плитами внешний двор без единого деревца, высокие крепостные стены и кованые ворота. Захотелось поскорее увидеть сад, но это точно могло подождать. Сначала – Мариллу.
- Сейчас же найди Мию, служанку принцессы, - приказал Гергис кому-то из прислуги, высокому парню в такой же синей одежде, как у возничего. Видимо, ее носили все работающие в замке. – Пусть приготовит горячую ванну и одежду. Ну что? – он повернулся ко мне. – Найдете свою комнату? Или проводить?
- Найду, - буркнула я. – Но… может, мы все-таки определимся, как будем друг к другу обращаться? На вы или на ты? И… спасибо большое, Гергис.
- Почти не за что, - усмехнулся он. – На людях этикет предписывает обращение на вы. Наедине – не знаю. Это ведь вы, дорогая, подчеркнуто перешли на вы. Вам и решать.
- Возможно, у меня была для этого причина?
- Полагаю, была. Поэтому могу только повторить: решать вам.
- Хорошо, - я решила ничего пока не решать и продолжила без обращения: - Комнату найду.
По правде сказать, я погорячилась. Идти по замку вслепую и нормальным способом – это были разные вещи. Поэтому пришлось прикрыть глаза и идти наощупь, слегка подсматривая из-под ресниц, чтобы запомнить дорогу снова. А заодно удивиться роскоши лестниц и коридоров. Хотя ничего удивительного в этом не было. Замок наследника, управляющего половиной Эскары, не мог быть убогим.
Впрочем, как и покои его супруги. Я остановилась на пороге, разглядывая огромную комнату с раздвижной перегородкой, отделяющей ночную половину от дневной. Мягкие ковры, шелковистые обои, обивка мебели, шторы и полог кровати – все в синих и голубых тонах, моих любимых. На стене большое зеркало в резной раме, на мраморной каминной полке - цветы в вазах. Тепло и уютно.
- Ведьма помогла? Вы видите, госпожа? – из ванной комнаты вышла высокая девушка в синем платье.
Я молча кивнула, стараясь не рассматривать ее слишком откровенно. Как и замок, она оказалась совсем другой. Я представляла тощую сутулую девицу с жидкими волосами и торчащими зубами. Настоящая Мия действительно была худощавой, но стройной. Густые темные волосы она заплетала в две косы, подвязывая их корзиночкой. Ярко-голубые широко расставленные глаза, полные губы и россыпь веснушек на очень светлой коже – ни одна черта не совпала с тем, что я себе вообразила. И даже голос теперь не казался таким неприятным. Но вместо это промелькнуло горько-ревнивое: наверняка Гергис не обошел ее стороной.
Обиду и неприязнь к нему заслонило недоумение: почему?! Даже не столько то, по какой причине он обращался со мной как законченный негодяй, сколько то, что изменило его сейчас.
Слуги принесли несколько больших ведер, исходящих паром, и Мия ушла готовить ванну. Воду в замке грели в огромных баках под крышей, днем и ночью, чтобы она текла по трубкам в ванные комнаты вечером и утром. Сейчас она еще не согрелась, пришлось позаимствовать кипяток с кухни.
Я сняла куртку и штаны Гергиса, но вспомнила о камешке, который подобрала во дворе. Залезла в карман и нащупала что-то еще. Сложенный много раз листок бумаги. Развернуть, прочитать? К чему? Любопытство показалось каким-то… мерзким. Да и не хотелось бы наткнуться на любовную записку. И все же, все же…
Но пока я размышляла, Мия позвала меня, и я быстрым жестом сунула листок обратно. Положила камень на ночной столик и пошла в ванную.
Горячая вода, пахнущая летними цветами, - какое же это было блаженство! Я отодвинула на потом все мысли, полностью отдав себя на попечение служанки, которая растирала меня жесткой рукавицей с мыльной пеной, мыла голову, ополаскивала начисто.
Завернувшись в мягкую купальную простыню, я вернулась в спальню и поняла, что ванна забрала у меня остатки сил. После всех волнений и испытаний этого дня вдруг неимоверно захотелось спать. Так сильно, что глаза закрывались на ходу.
- Передать, чтобы вам принесли поесть, госпожа? – спросила Мия, расчесывая мои влажные волосы.
- Нет, не надо, - отказалась я. – Пожалуй, прилягу ненадолго. А потом хочу наконец увидеть Мариллу.
- Как скажете, - она задернула шторы и подняла с ковра одежду Гергиса.
Уже на грани сна я вспомнила, как целовал меня в хижине ведьмы Кэрриган. И Гергис – когда вытащил из болота. Ледяной лапой сжало грудь. И еще сильнее – когда вспомнила его слова перед тем, как поскользнулась и упала.
«Твой дружок Кэрриган»…
Он действительно обо всем знает? Или это лишь подозрения?
Но тут меня затянуло в черный сон без сновидений, вязкий, словно та самая болотная топь. Показалось, не прошло и минуты, как кто-то осторожно погладил по щеке. Еще не открыв глаза, я узнала сладкий детский запах.
Марилла лежала рядом на подушке и касалась моего лица ладошкой. Вот с ней я угадала. Она оказалась почти такой же, какой я ее себе представляла, только немного поменьше. Чуть поодаль на стуле сидел Гергис и задумчиво смотрел на меня.
- Уже вечер, Лери, - сказал он, заметив, что я проснулась. – Ей скоро спать. Я подумал… вам захочется увидеть ее. И еще приказал принести ужин сюда.
