Книги
Глава 11
Чем-то здесь фонило, даже воняло, что я никак не могла вникнуть в отговорки господина Как-вас-там.
— Послушайте, — занимая кресло в просторном угловом кабинете УПа, я не намеревалась считаться с мнением упыря, — Мне нет дела до того, ваша эта зона ответственности или нет. Просто дайте мне пару вампиров, чтоб перетаскали кровати. Или ищите другого извозчика, с другой повозкой, чтоб за пару раз вывезти всё наконец-то. Просто сделайте это.
— Есть закон… — хам не унимался и продолжал спорить со мной.
— А есть человечность! — грубо перебила я. — Не, не слышали? Старик у меня дома помрёт, а я потом мучайся. Оно мне надо? Я к вам богатеть прибыла, а у меня дело никак не начнётся, потому что туда-сюда Арнольд мотается и никак помещение не освободится.
— Это не наша зона ответственности. — хмыкнул проклятущий упыряка. — А вот о подглядывающем в окна можете рассказать подробнее, мы постараемся принять меры.
Выдохнула. Смерила уничижительным взглядом Арона, сидящего напротив меня в высоком чёрном кресле, и сдержанно пояснила:
— Мне нет дела до ваших мер. У меня свои меры. Свои методы. Я не за помощью пришла, а чтобы предупредить. Ещё один упырь, что появится в моём окне, либо поджарится, либо сдохнет. Вернёмся к теме с кроватями…
— Осторожнее с высказываниями, госпожа ведьма. — кровожадно усмехнулся гадёныш. — С чего вы вообще взяли, что видели Вечного? Не вы ли утверждали парой минут ранее, что не запомнили и не разглядели лица мужчины, виденного в окне вашей опочивальни?
«За дуру меня держит или сам дураком является?» — озадачилась я.
— А не от себя ли вы подозрения отвести желаете, а, господин Как-вас-там?
Упырь забавно изломил правую бровь и прищурился на один глаз.
— Чего так смотрите? Вы же вчера мой подоконник штурмом брали. В окошко мне заглядывали тоже вы. Может, и утром вы? Женского тела давно не видели? — язвительно усмехнувшись, я выжидательно уставилась на упыряку.
Арон фыркнул, будто у меня и посмотреть не на что. А это неправда, между прочим!
Я не только ведьма отменная, я ещё и девушка ого-го. Двадцать три года от роду. Длинноволосая, стройная, с длинными ногами, упругой грудью, тонкой талией и округлыми бёдрами — со всем, что не раз позволяло мне дурачить простачков, падких на женское тело и не считающих женщин за достойных соперников.
— Чего фыр-фыр? — воскликнула я. — Со зрением беда?
— Ага. Продемонстрируете всё прямо здесь?
— Я не буду на вас расходовать ведьмин нрав. — покачала головой и, скрежетнув зубами, вернулась к насущным проблемам. — Заберите у меня сегодня эти проклятущие кровати. Дайте Арнольду спокойно свой век дожить.
— Госпожа ведьма, вот вы вроде слушаете, но не слышите. Вы кровати госпиталю пожертвовали? Слышал, вам уже и благодарственное письмо мэр готовит. Вот туда и ступайте — в мэрию или в госпиталь. — так сказал, будто на болота послал или ещё куда дальше.
Грарх бы его, конечно, побрал, но зерно истины в его словах было. И мэрия недалеко, аккурат напротив. Выражу устную благодарность за длинный язык Минаю как раз.
— Я не удивлена вашей бесчеловечностью. Старик здоровье гробит с этими кроватями, но вам же плевать. А потом вы обижаетесь, что вас упырями называют. Как по мне, всё закономерно.
Медленно поднявшись с кресла, я потянулась за оставленным на полу рюкзаком и, если честно, сдалась, увидев больше возможностей стрясти желаемое с мэра.
— Да, вы правы, с человеческими чувствами у нас проблемы. Но мы хорошие эмпаты, госпожа ведьма. Я вашу ненависть из вашего дома у себя в кабинете ощущаю. — равнодушно проговорили мне практически в спину. — А если говорить и дальше обо мне, то с вашим прибытием, я и вовсе себя Вечным не ощущаю. Настолько вы забавная вы особа. Умеете развеселить.
Замерла посреди кабинета и обернулась, заинтересованно осмотрев улыбающегося вампирёныша:
— Эмпаты, говорите? Чем здесь фонит?
Упырь пожал плечами.
— Ой не врите. Я, может, и не сильный эмпат, но в коридоре так не фонило, а у вас в кабинете практически воняет. Чем?
Арон сложил на груди руки и безэмоционально проговорил:
— Безнадёгой и отчаянием.
— Шутите? Цену себе набиваете?
— Нисколько. Внизу, — кивнув на пол, упырь усмехнулся, — Казематы. Там содержатся преступники и военнопленные.
Я впервые посмотрела на упыря иначе — с уважением. Правда, быстро это впечатление прогнала, но всё же оно имело место быть.
Я бы, например, не смогла в таком фоне долго находиться, а тем более работать — давит он, а мы, ведьмы, никакого давления неприемлем.
— Покажете? — пытливо прищурилась я, прощупывая своего оппонента на смелость. — Или боитесь?
— Разумеется. — хохотнул он. — Прилетело юное дарование и нагнало страху на всех Вечных и на весь город. Как иначе? Боюсь.
— Слабые духом всегда прячут свой страх за шутками и иронией, избегая столкнуться с ним лицом к лицу. Я не удивлена. Вы мне даже польстили. — растянув губы в широкую улыбку, я кивнула и отвернулась от упыря.
— Постойте, Вивьен. — весёлым голосом окликнул меня хозяин кабинета, из которого я уже второй раз пыталась выйти, а всё никак. — Оставляйте свой рюкзак и метлу. Утолю ваше любопытство.
Слабенький мне упырь попался. На манипуляции вёлся, как дитя, а ещё что-то из себя воображал.
— Рада, что вы передумали. — игриво отозвалась я, мигом скинув рюкзак и примостив рядом с дверью метлу.
— Я счёл приемлемым эту экскурсию. Должны же вы по возвращении под крыло Фастиона поделиться своими впечатлениями о порядках "бессердечных и жестоких" Вечных? Пусть это будут впечатления от нашего обращения с военнопленными и заключёнными, ожидающими суда.
Я криво усмехнулась, тут же поправив своего собеседника:
— Упырей.
— Что, простите?
— В Фастионе не говорят Вечные. — деланно пожала плечами. — Упыри. Просто упыри.
Было видно, что вампиру мои слова не понравились, но он предпочёл не акцентировать на этом внимание.
…кто бы мне тогда сказал, что в руках у этого Арона моё помилование короля Генесси, ни в жизнь бы не поверила, но оно у него было.
Мне не понравились казематы.
Тёмные подземные коридоры, которые едва освещали горящие факелы, были хитро сплетены множеством проходов и ответвлений.
Была мысль, что упырь меня вёл специально каким-то длинным и “пьяным” маршрутом, но она находила во мне лишь радость и чувство собственного превосходства. Он мог не стараться. Сколько бы тот ни плутал, сколько бы ни менял направление, а я запомнила всё. Не могла не запомнить.
Артефакторика — хобби всей моей жизни. Строение рун, каждая связующая линия, каждый виток, каждое соединение — всё в голове. Казематы? Да пожалуйста! Ничем они не отличаются от схемы и строения рун. Только масштабом, а так, ну всё то же самое — там дуга, там силовая линия, вправо виток, подпитывающая и так далее.
По выходу на поверхность я смогла бы нарисовать схемы всех коридоров, которые мы прошли. Упырю ничего не оставалось бы, как разочароваться в своих ожиданиях, узнай он об этом.
— Пришли.
Как по мне, мы нырнули в большой каменный карман. Наконец-то перед нами замаячили железные решётки и освещение стало в несколько раз лучше.
Я тихо ступала за упырём, разглядывая так называемые камеры, в которых были и магические светильники, и удобства, в виде сносного душа, хоть и открытого, и туалета, и довольно добротные деревянные кровати, застеленные совсем не рваньём, а хорошим, однотонным, серым постельным бельём. И пахло здесь иначе. Вот прям едой пахло, если не обращать внимания не общий, давящий фон.
— Трёхразовое питание, отбой в десять, смена белья каждые четыре дня, библиотека и удобства в шаговой доступности. — довольным голосом поведал Как-вас-там, заметив, что я притормозила у второй камеры, всматриваясь в уставшие лица заключённых.
— Что же они такие недовольные тогда, если всё так гладко? — хмыкнула я.
— Потому что военнопленные. Или казнь, или обращение. Думают сидят, вот и недовольные.
— А обмен? Разве военнопленными не меняются? — я обернулась, настороженно заглянув в лицо упыряки.
— А на кого их менять, госпожа ведьма? У Фастиона нет наших пленных. Ваше сердце, конечно же, во сто крат добрее нашего, и вы бы их просто отпустили, чтобы они снова встали в строй и вернулись на войну? — провокационная ухмылка застыла на его губах намертво… Намертво, на мёртвых губах.
И так мне сделалось жутко и непонятно, что захотелось поскорее убраться из этого места.
Какой год уже война идёт, и Темпса стала рубежом, где столкнулись две армии? Как возможно, чтобы у нас не было пленных упырей?!
Быстро отведя взгляд, я вернулась к камере, где находились шесть кроватей и шестеро мужчин, и шумно сглотнула.
Двое спокойно сидели за столом и что-то ели, постукивая железными ложками о дно железных мисок, двое прислушивались к нашему разговору и смотрели на нас с непонятными для меня эмоциями, ещё двое, казалось, спали… И один из них был более чем мне знаком.
Стараясь не выдавать своих чувств, я обошла упыря и заглянула в левую часть камеры, где спал интересующий меня индивид. Я не была уверена, что подсознание не играет со мной в игры, выдавая желаемое за действительное.
Камень мне в сандалии! Он! Ставший причиной нашего расставания с Маркусом, тот преспокойненько спал в упыринных казематах!
