Книги
Глава 11
Маркова Александра
Я всегда старалась думать о людях изначально хорошо, а потом уже что-либо переосмысливать. Так было и с Мажором, и с Матвеем… С Мажарским всё понятно — он разбил сердце моей сестре, поигрался с ней, весело провёл время и бросил, как надоевшую игрушку, но… Возможно, совсем чуточку я могла Пашу оправдать, потому что знала характер своей сестры. Машка не сахар. Была… Да и их отношений я толком не застала и не видела. Что там за клятвы и обещания были, что за договорённости и общие интересы — мне неведомо.
…а вот Матвей начинал напрягать не по-детски.
Из-за выходок и скандалов с его женой, я вынуждена была уйти с работы. В чём она меня только не обвиняла, считая, что я сплю с её мужем, чего, разумеется, никогда не было. Я не могу сказать, что работа в офисе — именно то, о чём я вздыхала и мечтала всё это время. Смогла на фрилансе немного раскачаться. Да и Матвей Андреевич, гонимый чувством вины, спустя несколько месяцев стал настойчиво подбрасывать мне лишние заказы и подработки, клиентов и администрирование нескольких публичных страниц фирм и брендов… Но как-то всё не туда пошло.
Я и заметить не успела, как мы сблизились. По-настоящему сблизились. Разговоры всё чаще стали носить личный характер, обсуждение деталей нового заказа, непременно перетекало в видеоконференцию или встречу в кафе. Да, я сама виновата, привязалась. У меня как-то наладилось с друзьями и коллегами, а тут… Посчитала его другом, хотя в глубине души подозревала, что мужчина, который вот уже год пытается развестись, вряд ли станет тратить так много времени на общение со мной, утоляя своё чувство стыда и свои угрызения совести.
Да и какой у меня был выбор? Заработок, конечно, был и без него, как и оставались существенные накопления. Только все мои мечты, планы о своём жилье, да хоть бы в деревне, лишь бы там нашёлся стабильный интернет и мне было спокойно, рухнули в один момент… Смерть Маши изменила всё.
Сколько было денег вбухано? Страшно и подумать. А сил и времени? У меня до сих пор панические атаки случаются, когда кто-то заговаривает о справках и проверках. Один отказ, одна невыданная бумажка, могла оставить меня не только без сестры, но и без племянницы — без дочери.
Матвей входил в положение. Давал отсрочку, даже выдавал аванс… раз десять. Это, наверное, глупо, но только тогда я начала ощущать, что мужчина этим словно гордится и окрыляется. Он стал целовать меня в щеку при встрече, касаться моего плеча, брать мою руку в свою, в качестве знака поддержки и приободрения.
Наверное, мне просто казалось нечто двусмысленное большую часть времени, но признание всё же прозвучало:
— Когда я разведусь, мы попробуем в чистую и светлую. Дай слово.
Спасибо, что хоть дал отсрочку, потому что я тогда ему своё слово дала.
Мне кровь из носу нужны были те деньги, которые он привёз в качестве аванса. Я на самом деле испугалась, что если я не скажу того, что он хотел услышать, он просто развернулся бы и ушёл, не оставив мне ни копейки. От самой себя было противно, но я не нашла смелости отказать и поступить иначе. Не видела способов без его помощи забрать Вику.
Оправдывала ли цель средства? Скорее всего. За свою дочь я бы и не на такое пошла, хоть никому об этом никогда не признавалась и никогда не признаюсь.
Да и Матвей мне был приятен. Я ведь не обещала ему брак, семью и все вытекающие. Всего-то попробовать построить отношения. Он не кривой, не косой, не грубый и не сволочной… Меня не воротило от его присутствия и близости.
«Почему я об этом думаю? Мужчина год развестись не может. Год! Когда это ещё произойдёт, что я уже пытаюсь найти себе оправдания и избежать вкривь и вкось построенных отношений на чувстве вины и благодарности?» — мысленно простонала, вернувшись к статистике рекламных кампаний.
— Ты говорила, что, кроме меня, тебе помочь некому… Кто этот Матвей?
Надолго же его хватило.
Я, конечно, сомневалась, когда услышала смех своей дочери под дверью, но теперь-то Мажор себя выдал по полной. Я же всегда о людях думала хорошо. Посчитала, что ему будет мешать его модный галстук, выкинуть нечто подобное, а, оказалось, нет.
— Матвей — владелец рекламного агентства, где я работала. Время от времени он мне подкидывает заказы и подработку. Можешь считать, что он по-прежнему мой начальник. — не без смущения отчиталась я, выглянув из-за крышки ноутбука.
Мажарский закончил выгружать свои покупки и только-только вышел из кухни. Непонятно даже, как он столько времени вытерпел, чтобы задать этот вопрос, ведь по напряжённой позе и недовольному взгляду было понятно, что мужчине чертовски важно поймать меня на лжи.
— Он женат. Он выдал мне уже столько авансов, что я боюсь подбивать итоговую сумму. Он уже помог. Это край. Так что, я не лгала. Кроме тебя, мне помочь больше некому. — всё же нашла в себе смелость объясниться нормально.
— У тебя с ним отношения?
Вопрос застал врасплох.
— Он женат. Ты не слышал?
— Это не ответ.
— Это ответ. Просто тебя он не устраивает. — сказала и опустила голову вниз, вернувшись к расширению аудитории и настройкам рекламного кабинета.
И не стыдно ему? Какое он право вообще имел задавать мне подобные вопросы? Я же в его отношения не лезла. Не спрашивала, что он скажет той блондинке, что последнее время постила фотографии с ним, отмечая геолокации ресторанов и прочих увеселительных заведений.
— Сколько ты ему должна?
Вздрогнула. Моргнула несколько раз, переводя сбившееся враз дыхание, и снова выглянула из-за крышки ноутбука.
— Это тебя не касается.
— Касается. — невозмутимо заявил Мажор, шагнув в сторону кресла, где я битый час пыталась собраться с мыслями и ударно поработать. — Занимаясь какой-то ерундой, ты тратишь время на работу, когда могла бы это время тратить на нашу дочь и заботу о ней. Я решу этот вопрос. Закрою.
«Нашу дочь» — одна фраза сбила весь боевой настрой.
Я прекрасно слышала, что Паша офонарел до такой степени, что назвал мою работу ерундой, но внутренний акцент как-то сбивался к тому, как он назвал Вику. Снова и снова. Собиралась хотя бы попытаться выстроить барьеры и границы между нами и моей работой, отстоять то, чем занималась с самого совершеннолетия, но приоритет никак не желал смещаться.
— Не стоит так усердствовать. Я же не тороплюсь помогать тебе, спасать твои отношения и объяснять твоей девушке, кто я такая и почему мы вынуждены жить какое-то время под одной крышей. Сам разберёшься. Вот и мне позволь разобраться самой. — сказала и поспешила отвести взгляд в сторону.
Его слова словно зацепили за что-то живое. Моя дочь… Я уже к этому привыкла, хоть окружающие и не спешили так считать, что даже не задумывалась, а будет ли у Викули папа. Такой, не на бумажке, а самый взаправдашний, чтоб и поддержка, и опора, и партнёр по играм и развивашкам…
— У меня нет никаких отношений. И нет девушки. Ничего серьёзного. — тень Мажора нависла надо мной грозовой тучей.
— А у тебя никогда ничего серьёзного. Одна, вторая, третья… Не Маша, так Оля… — не сдержалась и брезгливо поморщилась. — Дело твоё. Моей совести так даже чуточку спокойнее.
— Почему же никогда? По отношению к тебе я очень серьёзен.
