Книги
Глава 27 Продолжение
Глава 27 Продолжение
Марина
Дразнить я не умею - понимаю сейчас со всей ясностью. Только не после того, как я снова, как и в первый раз, восхитилась им на сцене. И Илья, похоже, это прекрасно понимает - что-то вижу такое хитрое в его глазах. Но не насмешку, нет. Поэтому я просто улыбнусь и сделаю то, чего мне хочется, совершенно не заботясь, как это выглядит со стороны, что он может подумать, с кем сравнить... Никто со стороны за нами не наблюдает; ни с кем он меня сравнивать не будет, а если и будет - сравнение в мою пользу.
- Что бы с тобой такое страшное сделать? - озвучиваю я свои сомнения. А потом, неожиданно для себя самой, говорю совсем о другом:
- Ты же понимаешь, что мог бы делать все, что угодно, и я бы все равно... была с тобой, молилась на тебя? - Окончание фразы остаётся только в моей голове, но он все прекрасно понимает. И понимающе улыбается:
- Нет. Даже не в том дело, что я бы не стал этим пользоваться. Просто ты не такая. Ты не забудешь себя, и не простишь все, что угодно.
- Да? Я не такая? - Если он так считает, это хорошо. Наверное, я тоже какой-то ерунды боюсь, и это понятно со стороны.
***
Марина вспомнила, что ей нравилось темноволосые, мускулистые, яркие, если можно так сказать, мужчины... Кажется, тогда она ошибалась - или просто настоящая любовь ломает все стереотипы, прошлые предпочтения? Когда Илья впервые оказался так близко на сцене, она впечатлилась, почти влюбилась, но - почти. Зная, что этот человек недостижим, она специально поставила эту стену: " Он просто талантливый исполнитель, чьего выступления я буду ждать. Но я не буду думать о нем, как о реальном человеке, который может быть рядом. Он не для меня".
А вот потом... с каждой живой встречей он нравился все больше; ей не стали нравиться все блондины вообще - ей понравился именно он.
Мелькнула мысль, что, благодаря своей второй работе - хобби, не приносящей ощутимого дохода, она может гордиться своим телом - конечно, нет предела совершенству, но она почти его достигла в собственных глазах. Никакой болезненной худобы и тончайшей талии, но упругая, с лёгким загаром кожа, мускулы - не перекачанные, а именно такие, которые нравятся ей самой и мотивируют ее девочек стремиться к подобному... даже кубики на животе появляются, когда у нее бывает достаточно времени, и она занимается с особым энтузиазмом.
Может, кто-то из мужчин и испугался бы сильной женщины, но вряд ли Илья из таких. Он и сам явно бывает в тренажёрном зале, а, может, и ещё на каких-то тренировках. Всё-таки выступления даже в том мюзикле, который она видела, требовали очень серьезной подготовки.
Илья, не дожидаясь окончания ее душевных метаний, обнимает ее и укладывает на постель рядом, внимательно отслеживая реакцию - вдруг она против? Никаких возражений не последовало, и он целует высокую грудь, то касаясь кружев, то возвращаясь к теплой гладкой коже. Потом поцелуями спускается вниз по животу, но тут Марина его останавливает.
- Нет, я первая начала, - смеётся она.
Она запускает пальцы ему в волосы - да, эта длина ей нравится - не короткая спортивная стрижка, а что-то на грани допустимой для мужчины длины, когда он ещё не становится похож на бунтаря-рокера; и как-то интересно выбрит висок...
Волосы... и вдруг она вспоминает про сережку - да, вот она, та самая капелька, почти скрытая под волосами, но она-то помнит! Кстати, что же она значит? Ладно, потом спросит; может, это просто невинная слабость - Илья имеет право! Зато можно легко сжать зубами мочку уха - и она чувствует, как Илья сдерживает дрожь. Интересно, интересно - такой чувствительный?
Она обводит кончиками пальцев ушную раковину, задерживаясь на капельке-сережке. Она ещё совершает самые невинные прикосновения, а мужчина под ними напрягается, и явно не от страха или отвращения...
- Смотри-ка, и привязывать не надо, - шепчет она.
- Лучше привяжи, - тихо выдавливает в ответ Илья.
Марина не отвечает, и, погладив напряжённые плечи, спускается чуть ниже; потом, тоже осторожно, прикусывает сосок, переходит ко второму, затем попеременно берет их в рот и языком исследует кожу вокруг.
- Девочка, ты садистка, - Илья тяжело дышит, и говорит явно с усилием.
- Все может быть, - легко соглашается девушка. - Раньше я не знала об этом, но теперь так нравится...
Она уже оценила его выдержку, и решение играть по ее правилам, хотя он явно терпит из последних сил.
Она наклоняется над ним, потом почти ложится, чувствуя, как сильно он себя сдерживает...
Она ещё не разделась полностью, а на нем все ещё остаются брюки - видимо, это нужно исправить.
Белье она пока не снимает, и специально не встаёт, а, спускаясь, старается касаться его тела, и одновременно расстёгивает его брюки и пытается их снять.
"За сдержанность надо дать, даже не знаю, какого размера, медаль" - Марина утыкается лицом Илье в живот, беззвучно смеясь, а он наконец не выдерживает и высвобождает руки, обнимая ее и притягивая ближе.
- Садистка, самая настоящая, - шепчет он ей в волосы.
- Ладно, уговорил, - улыбается Марина, - можешь с меня все снять.
Волбще-то, через лёгкие кружева чувствовать его возбуждение - тоже интересный опыт и интересные ощущения, но вряд ли они вытерпят дальше.
Неизвестно, был ли у Ильи большой опыт в расстёгивании застёжек у женщин, или просто горячее желание - он быстро, но бережно избавил Марину от белья, и явно хотел оказаться сверху, но сдержался.
- Можно, как ты захочешь, - разрешает его сомнения Марина. - Мне все нравится.
***
Илья крепко обнимал Марину, восстанавливая дыхание; она положила голову ему на плечо, совершенно ни о чем не думая, ни в чем уже не сомневаясь, просто наслаждаясь близостью любимого человека.
- Хочешь, отнесу в душ? - Илья, кажется, переоценивал свои силы, но честно хотел поухаживать.
- Нет, ты не дойдешь, и я не дойду. Хочу просто спать. Все завтра.
